Андрей Теслинов - Концептуальное проектирование сложных решений Страница 14

Вот некоторые философские основания содержательного моделирования как технологии.

• Идея о том, что прежде вещей существовали их идеи. Эта мысль принадлежит не только Платону – во многом мистическому философу, но и основателю одного из наиболее реалистичных открытий цивилизации – Д. И. Менделееву.

• Идея о том, что феномены и ноумены – две грани действительного.

• Идея о том, что наше сознание – это непрерывный поток вопросов, оценок, отношений ума к наблюдаемому явлению.

• Идея о том, что «все связано со всем», но эти связи открываются нам через познание сущности явлений.

Общая линия движения мысли здесь выглядит так: от чувственно-конкретного к фрагментарно отвлеченному и далее – к абстрактно-общему.

В этой логике организуется движение мысли от встречи с явлением через формирование фрагментарных представлений о нем и далее – к выделению его абстрактных свойств, что и есть подлинное знание, не так ли?

Вот некоторые приемы содержательного моделирования: установление «входов» и «выходов» в объекте; выявление причинно-следственных связей; выявление прямых и обратных связей; установление разрывов в понятиях о свойствах; установление оппозиций; выявление симметрии и асимметрии; выявление неопределенностей; выявление процессов (изменений); выявление тенденций; определение надсистемы; поиск условий существования и изменений; поиск функций и методов, которыми они осуществляются, и др.

Возьмите, например, такой предмет для размышления, как «национальная идея для России», и начните «спрашивать» его по существу этих операций. Вы понимаете, что при этом мышление начинает как бы выращивать знание, «добывать» содержание знания о национальной идее из него самого, открывать то, что в нем содержится, но не очевидно.

Получается? Думаю, что Вы могли бы сказать «не очень». Действительно, знание при этом получается фрагментарное, «рваное», беспорядочное. Это потому, что мы говорим о единичных малосвязанных мысленных операциях. Однако в практике конструктивной развертки явлений есть и более емкие техники, целостные методы и технологии. Например, такая.

Технология вопрошания явлений

Значение вопросов как инструментов познания уже глубоко осмыслено в философии.

• Вопросы встают на пути мысли как ориентиры и указатели движения сознания. Вопросы могут подвести нас к познанию истины, а могут привести к «интеллектуальному блуду».

• Вопрос создает и изменяет траекторию мышления и внутренней дискуссии.

Вопросы подготавливают наше отношение к предметам внимания. Так, например, «вопрошать о сущности – это подготавливать возможность свободного отношения <к объекту>» [48] . Без вопрошания о сущности мы остаемся привязанными к очевидным свойствам «вещей». Вопрос как бы «намагничивает» наше сознание – неразрешенный вопрос беспокоит нас и заставляет работать сознание.

• Вопрос прямо указывает на место, в котором «скрывается» истина. Это облегчает постижение, поскольку действует опосредованно, через самого вопрошающего.

У вопросов есть особенные свойства, как помогающие «добыче» знания о «вещах», так и затрудняющие эту работу. Приведу здесь небольшой ряд этих свойств [49] .

1. Вопрос почти всегда эвристичен. Почти никогда невозможно разложить его возникновение на элементарные составляющие. Можно заниматься типологией вопросов, анализом области применения вопросов, направленностью вопросов, способами употребления вопросов и прочим, но очень трудно говорить о природе возникновения вопросов. Это сближает «механизм» их появления с «механизмом» интуиции. Во многом вопрошание – интуитивная деятельность, о пользе которой мы уже беседовали.

2. Вопрос несет в себе две составляющие: предметную и психическую. Первая состоит в содержании вопроса, а вторая – в нашем отношении к самому вопросу. Эта психическая составляющая при устной форме вопроса заметна в интонации вопрошателя, а в мысленной форме, наверное, в неких его модусах: во внутренней иронии, или в сомнении, или в «оплаченном ответе», или в чем-то еще. В этой «двухслойности» вопроса отражается сложная природа познания. Мы думаем о чем-то и одновременно думаем об этой мысли – нам это дано.

Попробуйте это сделать для следующих вопросов из отечественной классики. Например, для такого: «Варвара! Неужели ты, в самом деле, уходишь от меня к Птибурдукову?» Или вот другое: «Чего Вы орете, как белый медведь в теплую погоду? – строго сказал Остап. – Давно бьют?»

Словом, вопрос может неявно внести в размышление, например, практический, прагматический, исследовательский, ценностный, мистический или другие контексты. Анализ даже спонтанно заданных вопросов может помочь вскрыть контекст как основания, из которых вопрос был задан.

4. Вопрос формирует задачу двояким образом: он возбуждает сознание относительно результата решения некоей задачи и часто – относительно метода ее решения. «А в принципе есть ли у крота глаза?» – согласитесь, что этим вопросом из анекдота возбуждается, во-первых, познавательная задача относительно наличия глаз у крота, а во-вторых, указание на путь ее решения… «в принципе!». Всякому же понятно, что здесь вовсе не подразумевается практический эксперимент типа «а мы возьмем и проверим, есть ли у него глаза».

5. Любой вопрос объективно порождает «грозди» задач и вопросов. Например, после любого заданного вопроса могут быть тотчас же заданы другие вопросы типа: корректен ли вопрос? уместен ли вопрос? какова процедура поиска ответа на вопрос? и т. д. Это очень помогает в поиске существенных признаков явлений, направляет поток уточнений, порождает новые взгляды на них.

6. Вопрос проявляет ожидания смысла как условия понимания явления. Из герменевтики известно, что любой текст понимается посредством ожиданий смысла. Понимание текста или любого другого нового явления – это «набрасывание» предполагаемого смысла. Правильно заданный вопрос есть проявленное ожидание. Это взгляд из того «места», куда движется понимание.

7. Вопросы ведут наши мысли через язык. Следовательно, они характеризуются семантикой, семиотикой и прочим, что свойственно языку. Следовательно, можно сказать, что качество языка вопрошания влияет на открывающую «мощность» вопроса.

Центральный вопрос метафизики – почему вообще сущее, а не ничто? Исторический вопрос звучит по-особенному и открывает параллели между событиями разных времен и эпох. Центральный исторический вопрос может быть сформулирован так: что последует дальше, если что-то уже состоялось?

ПОПРОБУЙТЕ… Попытайтесь сформулировать центральные вопросы из различных сфер бытия: центральный физический вопрос; центральный эстетический вопрос; центральный нравственный вопрос; центральный методический вопрос.

9. Вопрос порождает диалог. Так происходит всегда, даже если вопрос задан самому себе.

10. Вопрос демонстрирует результат и особенности рефлексии явления. Спрашивающий всегда указывает, где находится его мысль. Так по вопросам можно судить о «состоянии» вопрошающего.

11. Вопрос имеет разные «мишени».

Вот это последнее обстоятельство стоит рассмотреть подробнее. Если попытаться среди всех вопросов, которые мы задаем миру, выделить характерные группы, то полученная при этом типология создаст некую «образмеренную» определенными уровнями область вопрошания. Ее можно использовать и многие используют для прицеливания вопросов. Под «мишенью» вопрошания можно понимать совокупность вопросов к явлениям, упорядоченную в соответствии с уровнями состояния активности нашего сознания. Впрочем, это утверждение Вы сможете перепроверить.

Так, зафиксируем состояние сознания школьника, когда он сидит над учебной задачкой, которая никак «не сходится» с ответом в конце книжки, и на вопрос «ты что сейчас делаешь?» отвечает «я думаю». Согласитесь, это состояние сильно отличается от того, которое могло бы проявиться, если бы на этот же вопрос он ответил «я решаю». Ведь решать задачку и думать о том, как решать задачку, – это два разных состояния или уровня сознания. Это мы и имеем в виду, когда говорим, что вопросы могут быть обращены к разным уровням сознания.