Гретхен Рубин - Хорошие привычки, плохие привычки. Как перестать быть заложником плохих привычек и заменить их хорошими Страница 8

Джейми ответил:

– Мне тоже. Давай поедем домой.

Я задумалась: неужели можно просто взять и уйти? Так мы и сделали. Мое первое инстинктивное побуждение – поступать так, как от меня ожидают (и в случае с театром – досидеть до конца пьесы), но когда Джейми фыркает: «Не-а, ты этого делать не обязана», – мне становится легче решить: «Верно, я этого делать не обязана».

Кстати говоря, Джейми с годами стал больше походить на «поборника», по крайней мере дома. Хотя он склонен встречать мои требования и просьбы вопросами «зачем я должен это делать?», «какой в этом смысл?», «а это нельзя сделать попозже?», он уже усвоил, что я никогда не выдвигаю беспричинных требований, и меня раздражает, если приходится проговаривать эти причины вслух. Теперь у него чуть лучше, чем раньше, получается соглашаться с моими ожиданиями без продолжительных дебатов.

Знание своей склонности может помочь нам формировать свои привычки убедительным способом. Я регулярно занимаюсь в спортзале потому, что тренировки вписаны в мой список обязательных дел. «Скептик» без запинки объяснит преимущества физических упражнений для здоровья. «Должник» каждую неделю совершает велосипедную прогулку с партнером. А когда моя подруга-«бунтарка» Лесли Фандрич писала о том, как начала бегать, она подчеркивала бунтарские ценности свободы и желания: «Бег кажется мне наиболее действенным и независимым способом вернуть себе физическую форму… Я могу выходить на пробежку тогда, когда она вписывается в мое расписание, и мне не нужно платить за членство в фитнес-клубе. А еще мне нравится выходить на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха и послушать прекрасную новую музыку».

Знание четырех тенденций может обеспечить ценными ориентирами любого человека, который хочет помочь другим меняться: начальника, который ждет от подчиненных более продуктивной работы; врача, желающего побудить своих пациентов следовать предписанному курсу лечения; консультанта, коуча, тренера или психотерапевта, который старается помочь подопечным в достижении их целей. Уговаривая людей усвоить какую-то привычку, мы добивались бы большего успеха, принимая в расчет их наклонность.

Например, «скептик» может представить «должнику» обоснованные причины для какого-то конкретного действия, но эти логичные аргументы и близко не будут иметь такого значения для «должника», как внешняя ответственность. «Поборник» может сколько угодно выговаривать «скептику» об обязательствах – и лишь уменьшит тем самым вероятность того, что тот будет стараться оправдать ожидания. Одна подруга рассказала мне о своей стратегии, которую создала, когда врач ее отца-«бунтаря» предписал ему лекарство: «Доктор только и говорил о том, как важно принимать это лекарство. А я знаю, что моему отцу лучше не указывать, что ему делать, поэтому потом, когда он спросил меня: «Как думаешь, следует мне его принимать?» – я ответила: «Ой, я бы не стала заморачиваться». Он возмутился: «Ты что, хочешь, чтобы я умер?!» – и теперь принимает лекарство как положено».

«Поборники», «скептики» и «бунтари», как правило, не имеют ничего против своей категории, хотя могут сожалеть о ее темных сторонах. Мне нравится быть «поборницей», несмотря на то что я вижу ловушки этой тенденции. Мое «поборничество» позволило мне предпринимать шаги, которые привели меня на пост помощницы судьи Верховного суда, Сандры Дей О’Коннор, а когда я решила стать писательницей, оно же позволило совершить мне эту грандиозную перемену профессии. (Разумеется, мое «поборничество» также означало, что я тратила кучу времени на беспокойство о таких вещах, как, например: следует ли выделять курсивом запятую в концевой сноске в юридическом журнале. Я не шучу!) «Скептиков» порой донельзя утомляют собственные вопросы, но они действительно думают, что все вокруг должны быть скептиками, потому что этот подход наиболее рационален. «Бунтари» иногда жалеют о том, что не умеют следовать правилам, но не выражают желания перестать быть бунтарями.

А вот «должникам» их тенденция часто не нравится. Им досаждает тот факт, что они способны оправдывать ожидания других, но не свои собственные. Что касается остальных трех тенденций, бо́льшая часть создаваемых ими в жизни разочарований падает на плечи других. Людей могут раздражать педанты «поборники», зануды «скептики» или индивидуалисты «бунтари», но это не касается угодников «должников» – свое бремя они несут сами.

Более того, «должники» могут дойти до точки бунта – поразительная ситуация, когда они наотрез отказываются соответствовать ожиданию. Как объяснил это один «должник»: «Иногда я «ломаюсь», потому что мне надоедают люди, уверенные в том, что я всегда буду делать все, как положено. Это своего рода бунтарский способ утверждения». А другой добавил: «Я всячески стараюсь выполнять свои обязательства перед другими людьми, но будь я проклят, если мне удается сдержать хотя бы одно обещание, данное самому себе… Хотя иногда я наотрез отказываюсь угождать другим». Их бунтарство может принимать и символические формы, проявляясь в прическе, одежде, выборе машины и т. д.

Эта еретическая жилка в характере «должников» объясняет еще один замеченный мною стереотип: если у «бунтаря» складываются долгосрочные взаимоотношения, в паре с ним оказывается «должник». В отличие от «поборников» и «скептиков», которых расстраивает поведение «бунтаря», отвергающего ожидания, «должник» наслаждается отказом «бунтаря» угождать внешним ожиданиям. Одна «бунтарка» так объяснила динамику этой комбинации: «Благодаря своему мужу я могу успешно делать вид, что хорошо функционирую в нормальном взрослом мире. Он оплачивает счета за квартиру, и слава Богу, поскольку меня всегда возмущает необходимость делать это в один и тот же день каждый месяц. (Я просто ненавижу пунктуальность!) А когда нам предстоят по-настоящему серьезные решения, обычно последнее слово остается за мной».

Но какова бы ни была наша предрасположенность, у всех нас есть общее стремление к автономии. Если ощущение контроля со стороны других людей становится чересчур сильным, оно может спровоцировать феномен «реактивного сопротивления» – сопротивления тому, что ощущается как угроза нашей свободе или возможности делать выбор. Когда нам приказывают что-то сделать, мы можем воспротивиться – даже если бы в ином случае с удовольствием это сделали.

Я не раз наблюдала, как это происходит, на примере моей дочери Элизы. Если я говорю: «Почему бы тебе не доделать свое домашнее задание и не избавиться от него?» – она отвечает: «Мне нужно отдохнуть, мне нужен перерыв». Если я говорю: «Ты так долго и упорно трудишься, почему бы тебе не отдохнуть?» – она отвечает: «Я хочу закончить дело». Легко понять, почему такой импульс создает проблемы – для профессиональных медиков, родителей, учителей, офис-менеджеров. Чем больше давление, тем сильнее человек склонен сопротивляться.

Однажды после моей лекции о четырех тенденциях один мужчина задал мне вопрос:

– Какая тенденция делает людей наиболее счастливыми?

Я оторопела, потому что этот очевидный вопрос ни разу не приходил мне на ум.

– И еще, – продолжил он, задав мне столь же очевидный следующий вопрос, – какая тенденция наиболее успешна?

У меня не нашлось достойного ответа, потому что я была настолько сосредоточена на попытках понять сами тенденции, что мне никогда не приходило в голову рассматривать их в сравнении друг с другом. Однако после долгих размышлений я осознала, что ответ – как это обычно и бывает, и что меня порой раздражает, – заключается во фразе «это зависит от обстоятельств». Все зависит от того, как конкретный человек справляется с темной и светлой сторонами своей тенденции. Наиболее счастливые и успешные люди – те, которые вычислили способы, позволяющие эксплуатировать свою тенденцию к собственной выгоде, и (что столь же важно) нашли способы сбалансировать ее ограничения.

В интервью журналу The Paris Review романист и «бунтарь» Джон Гарднер поделился наблюдением, которое я никогда не забуду: «Всякий раз, нарушая закон, ты за это расплачиваешься, и всякий раз, повинуясь закону, ты за это расплачиваешься». У каждого поступка, у каждой привычки есть свои последствия. Все – «поборники», «скептики», «должники» и «бунтари» – неизбежно имеют дело с последствиями своей принадлежности к той или иной тенденции. Я, например, встаю каждое утро в 6 часов – и расплачиваюсь за это; я успеваю переделать много дел, но мне приходится рано ложиться спать.

Платить приходится всем нам; но мы можем выбирать то, за что расплачиваемся.

…Когда принимаете решения

Конечно, как и все сверхупрощенные классификации такого типа, это противопоставление, усугубляясь, становится искусственным, схоластическим и в конечном счете абсурдным. Но… как и любые различия, отражающие хоть какую-то долю истины, это предлагает точку зрения, с которой можно смотреть и сравнивать, – стартовую точку для исследования.