Игорь Акимушкин - И у крокодила есть друзья Страница 21

Тактика у муравьев-защитников была такая: удержать амазонку. Затем какой-нибудь черно-бурый муравей, пока земляки его держали грабителя, хватал кокон и убегал с ним, но обычно не в гнездо, а куда-нибудь в сторонку. Многие залезали с коконами на былинки и здесь пережидали. Другие прятали коконы под комья земли, разные прутики и листочки. Уже в конце битвы я поднял случайно щепочку, которая лежала поблизости от гнезда, а под ней, оказывается, целый склад коконов, спрятанных здесь от грабителей.

Между тем основные силы амазонок начали отступление, почти каждый солдат тащил по яйцу. Они бежали быстро, и черно-бурые муравьи не могли за ними угнаться. Особенно-то они их и не преследовали: не дальше трех шагов от муравейника (а до жилища амазонок — я подсчитал потом — было двадцать пять шагов). Зато с особым ожесточением набросились они на отставших амазонок — наскакивали на них, хватали, валили, те корчились в кислоте, которой их опрыскивали враги. Туго им пришлось. Я спас некоторых: стоило лишь разогнать прутиком навалившихся на амазонку муравьев, как она тут же вскакивала, хотя казалась уже мертвой, недвижимой, и проворно пускалась наутек.

Теперь, решил я, надо посмотреть на амазонок, отправившихся в обратный путь. Перешел дорогу и в траве за ней нашел рыжих муравьев с коконами. Они возвращались той же тропой, которой шли в наступление. Пока их отставшие товарищи еще отбивались от врагов в окрестностях разграбленного муравейника, передовые отряды амазонок подходили уже к дому. Почти каждая, но не все несли коконы. И вот еще что я заметил: впереди муравьев, обремененных яйцами, бежали амазонки без груза. Наверное, проводники, подумал я, своего рода лоцманы, отыскивающие в джунглях трав тропу, ведущую к дому.

От вражеского гнезда они тронулись сомкнутой колонной, но по дороге рассеялись. Ряды их растянулись по всему пути от вражеского до своего муравейника, к которому они подходили уже поодиночке, пробравшись перед тем через куртину очень густой и высокой травы. Как они там не заблудились?

Амазонки жили на краю огорода под одним из картофельных кустов. Две-три дырки вели внутрь к корням картошки. Там и был разбойничий притон. У входа встречали победителей «рабы». Их было немного, и они не приняли у амазонок коконы. Те сами заносили их в гнездо и обратно уже не появлялись.

Подходили все новые и новые солдаты. Они забили вскоре все входы сваленной у «дверей» добычей. Тогда-то «рабы» принялись растаскивать коконы и быстро расчистили дорогу в гнездо.

Вся операция — поход за двадцать метров, сражение и возвращение обратно — была закончена за час. Когда я увидел марширующих муравьев, было три часа дня. К четырем часам в гнездо возвращались последние амазонки. (Второй набег, который я наблюдал позже, амазонки совершили в восемь часов, уже на закате солнца.)

На следующий день к вечеру я пришел на картофельное поле и навестил рыжих воительниц. Ни одной амазонки под кустом картофеля я не заметил. У гнезда суетились лишь черно-бурые муравьи. Их было значительно больше, чем вчера, и они очень деятельно сновали вокруг. Одни выносили на поверхность обрывки коконов, другие эти коконы тащили подальше. Четыре муравья волокли зеленую гусеницу.

Гнездо стало больше: под землю вели уже не две-три дырки, а около десятка маленьких пещерок. За сутки муравьи, видно, перебрались под землей с одного куста картофеля на другой и подрыли его многочисленными ходами.

И тут я увидел такое, что меня очень поразило. Нечто весьма странное. Я нигде об этом никогда не читал.

Два черно-бурых муравья выволокли из гнезда будто сонную амазонку (сначала я даже подумал, что она мертвая и муравьи решили выкинуть из дома труп). Работяги тянули ее за ножки: один за одну, другой за другую. Действовали они в общем-то согласованно и быстро двигались в сторону от гнезда. Тут вижу: амазонка словно бы пробудилась ото сна. Цепляется четырьмя свободными лапками за землю, упирается. Но упирается нехотя как-то, лениво. А они ее волокут без всяких церемоний, за ноги, вниз спиной, по комьям земли, перетаскивают (все за ноги!) через листья картофеля, которые встречаются на пути. Тащат дальше.

Вот один из муравьев бросил амазонку, побежал обратно. А второй волочит ее и, кажется, без особого труда. Оттащил на метр от гнезда и бросил. Амазонка сразу ожила, быстро забегала вокруг и… прямиком пустилась обратно к гнезду. Муравьишка, что ее волочил, не успел еще до дома добежать, а она обогнала его и проворно нырнула в земляной ход.

Вот еще, вижу, черно-бурый тащит амазонку. За усик тащит и тоже из гнезда. Она упирается, но тоже вяло. Так за один ус он ее протащил сантиметров семьдесят. Тут она вдруг уперлась ножками в лист и не хочет идти дальше. Он долго, видно, ее «уговаривал», не выпуская усика из жвал: хлопал, хлопал ее по голове своими антеннами. И так и этак хлопал — и по «щекам», и по затылку, и по свободному ее усику, которым она тоже во все стороны шевелила.

Уговорил! Она дала себя немножко протащить, а потом опять уперлась и не идет дальше. Он ее тянул, тянул. Потом, видно, ей это надоело. Она бросилась на него со своими саблями. Он быстро попятился, отпустил ее усик и убежал. Эта амазонка не пошла сразу домой. А «присела» на листок и стала чиститься. Долго чистилась, а потом побежала куда-то.

Я наблюдал много подобных сцен — больше десятка. Некоторые выволоченные из гнезда амазонки тут же опять возвращались в него. Но другие отправлялись, наверное, на добычу: исчезали, во всяком случае, в зарослях окрестных трав.

А у входа в муравейник возвращающихся без добычи амазонок встречали черно-бурые муравьи. Они старались не пустить их в дом и в то же время опасались их, видно, очень острых сабель.

В одиночку они с ними в борьбу не вступали. Тактика у них была такая же, как и у черно-бурых муравьев, защищавших атакованный амазонками муравейник. Они вдруг втроем, вчетвером хватали с разных сторон амазонку за ноги и держали ее. Потом волокли, каждый за свою ногу, как злого жеребца на растяжках. Амазонка не могла ни жвалы пустить в ход, ни сопротивляться достаточно энергично. Оттащив немного от входа, два муравья обычно отпускали амазонкины ноги, но два других волокли ее еще немного. Потом и второй муравей убегал. Оставался один «раб», и он волоком тащил за собой «господина» еще довольно долго.

Я привык уже к этим сценам, как вдруг опять увидел нечто необычное: из одной норки выбежал черно-бурый муравей. В «зубах» он нес… амазонку. Она свернулась баранкой, подтянув брюшко к голове, а «раб» держал эту баранку вертикально, головой амазонки кверху. Она не шевелилась, словно одеревенела или закоченела.

Он отнес ее немножко и отпустил. Она побежала сама. Минуты через две еще один муравей подобным же образом изгнал из гнезда амазонку.

Такой способ транспортировки муравья муравьем видели не однажды. Как-то в лесу под Серпуховом (дело было в заповеднике у вольеры с зубрами) рыжие лесные муравьи, вытянувшись цепочкой вдоль забора, несли свернувшихся баранками других рыжих лесных муравьев. Когда я притрагивался к ним пальцем, они бросали свою ношу и убегали. «Ноша» тоже оживала и пускалась наутек. Значит, муравьи, которых несли, могли и сами отлично передвигаться. Тогда зачем их несли?

Позднее видел я еще один набег амазонок на гнездо черно-бурых муравьев. И вот, когда амазонки уже отступили и черно-бурые собрали и снова снесли в гнездо все спрятанные под листочками яйца и затащили в него своих раненых (чтобы лечить их или съесть?), многие из них стали приносить в муравейник свернутых баранкой тоже черно-бурых муравьев. Стоило прижать их легонько прутиком, как они бросали своих пленников, и те убегали, но бежали не в муравейник, а от него! Удирали в панике изо всех сил. Я проследил за одним беглецом. Отбежав метра два, он вдруг нырнул под листочек. Я ждал, что он выскочит с другой его стороны, но муравей не появлялся. Я поднял листочек. Он сидел под ним. Спрятался здесь. Лишившись укрытия, снова бросился бежать. И опять от муравейника. Пробежав немного, снова спрятался в укромном местечке. Я выгонял его, и он бежал дальше. Было уже около девяти часов вечера, и, видно, беглец искал подходящее местечко для ночлега, так как до своего гнезда он все равно не успел бы добраться засветло.

Я решил, что муравьи, свернутые баранками, — это военнопленные, добыча тех муравьев, которые несут их. Но зачем они их несут? Чтобы съесть или «акклиматизировать» в своем гнезде?

Я видел также, как одна амазонка «выволоченная» черно-бурыми «рабами» из своего собственного гнезда, поблуждав немножко в дебрях трав, схватила попавшегося ей на пути черно-бурого муравья (видно, из чужого муравейника) и принесла его в свое гнездо.

Тоже добыча?

Не знаю. Пожалуй, это самое верное объяснение. А кто скажет, зачем черно-бурые муравьи вытаскивали из гнезда своих «господ»?