Самый богатый человек в Вавилоне - Джордж Сэмюэль Клейсон Страница 6

Он пристально поглядел на меня из-под косматых бровей и изрек негромко, но с чувством:

– Я отыскал дорогу к богатству, когда решил, что часть всего заработанного мною принадлежит мне. Ты тоже сможешь это сделать.

Тут он смерил меня пронзительным взглядом, но больше ничего не сказал.

– Это все? – спросил я.

– Сказанного достаточно, чтобы превратить сердце пастуха в сердце менялы, – ответил он.

– Но ведь все, что я зарабатываю, и так принадлежит мне, – возразил я.

– Ничего подобного, – откликнулся Альгамеш. – Разве ты не платишь портному? Или обувщику за сандалии? Разве тебе не приходится отдавать плату за еду? Нельзя жить в Вавилоне, ничего не тратя. Сколько из заработанного ты отдал за последний месяц? А за год? Глупец! Ты платишь всем подряд, кроме самого себя. Трудишься, скажу прямо, на других. Так подайся тогда в рабы, пусть хозяин тебя кормит и одевает, как сочтет нужным. Вообрази, что оставляешь себе всего одну десятую от заработка; сколько бы ты скопил за десять лет?

Познания в счете меня не подвели, и я быстро ответил:

– Столько, сколько получаю за целый год.

– Это только половина правильного ответа, – возразил он. – Всякая золотая монета, тобою накопленная, становится твоим рабом и принимается трудиться на тебя. Каждый медяк, ею принесенный, есть сын твоего раба, он тоже работает на тебя. Если когда-нибудь обретешь достаток и научишься вкладывать с умом, то все твои сбережения станут приносить доход и обеспечат изобилие, к которому ты так стремишься.

По-твоему, я обманул тебя с наградой за твои ночные труды? На самом деле я заплатил тебе в тысячу раз больше, если у тебя хватит ума, чтобы вникнуть в мои слова. Часть заработанного тобой принадлежит одному тебе, и ты должен ее сохранять. Выделяй себе не меньше десятой доли, сколько бы ты ни зарабатывал. Можно выделять и больше, если ты в состоянии себе это позволить. В первую очередь расплатись с самим собой. Не плати портному и обувщику больше, чем можешь потратить из остатка, и не забудь оставить средства на еду, милостыню и приношения богам.

Богатство подобно дереву – оно растет из крошечного семени. Первая медная монета, сбереженная тобою, станет семенем, из которого прорастет древо богатства. Чем скорее посадишь это семя, тем скорее вырастет дерево. Чем усерднее его поливать и удобрять постоянными сбережениями, тем скорее ты сможешь насладиться отдыхом в его тени.

Сказав так, он забрал свои таблички и удалился.

Я долго думал над услышанным и признал, что слова Альгамеша звучали здраво. Так что я решил попытаться последовать его совету. Всякий раз, когда мне платили, я откладывал каждую десятую монету в сбережения. Как ни удивительно, средств меньше не становилось, я отнюдь не стал жить хуже, чем раньше, и почти не замечал разницы. Правда, нередко, по мере того как росли накопления, возникал соблазн потратить их на какой-нибудь товар у торговцев, что прибывали на верблюдах и кораблях из финикийских земель. Но разум побеждал, и я прогонял это искушение.

Через год после нашей первой встречи Альгамеш навестил меня и спросил:

– Сынок, платил ли ты себе не меньше одной десятой от всех своих заработков за последний год?

– Да, учитель, – гордо ответил я.

– Вот и славно, – произнес он, пристально глядя на меня. – Как ты поступил с этими средствами?

– Я отдал их кирпичнику Азмуру, который отправился за моря и обещал купить для меня в Тире редкие финикийские самоцветы. Когда он вернется, мы продадим их по высокой цене и поделим выручку.

– Глупец должен набираться разума, – проворчал Альгамеш. – С какой стати ты поверил, будто кирпичник что-то смыслит в драгоценностях? Разве ты пойдешь к кирпичнику расспрашивать про звезды? Нет, клянусь своим платьем, ты пойдешь к звездочету, если у тебя есть хоть капля ума. Твои сбережения пропали, юноша. Ты срубил свое дерево богатства прямиком под корень. Сажай другое. Попробуй еще раз. Но в следующий раз, если тебе понадобится совет насчет драгоценностей, иди к торговцу камнями. А если захочешь что-нибудь узнать про овец, ступай к пастуху. Советы раздают бесплатно, но нужно искать только дельные советы. Тому же, кто прислушивается к словам не умеющих сохранять и приумножать сбережения, придется расплачиваться всеми своими средствами.

На этом он ушел.

Все вышло в точности так, как он сказал. Финикийцы оказались проходимцами и продали Азмуру бесполезные куски стекла, которые выглядели как драгоценные камни. Но я последовал новому совету Альгамеша и снова начал копить каждую десятую монету. К тому времени я уже привык так делать, и мне было не трудно.

Спустя другие двенадцать месяцев Альгамеш вновь пришел в помещение для писцов и обратился ко мне:

– Чего ты достиг с тех пор, как мы виделись в последний раз?

– Я исправно платил себе, – ответил я, – и доверил свои сбережения Аггару, мастеру по щитам, чтобы он закупил бронзу. Каждые четыре месяца он платит мне мою долю прибыли.

– Это хорошо. А что ты делаешь с этой долей?

– Я устроил большой пир с медом, пряным вином и перечными лепешками. А еще я купил себе багряную накидку. В следующий раз куплю молодого осла и буду ездить на нем.

Альгамеш рассмеялся:

– Ты убил детей своих сбережений. Как они теперь смогут работать на тебя? Откуда у них появятся свои дети, чтобы работать на тебя? Сначала собери войско золотых рабов, а уж потом закатывай пиры, ничего не опасаясь.

Он попрощался и ушел.

Я не видел его целых два года, а затем он появился снова. Все лицо его было в глубоких морщинах, глаза слезились – Альгамеш изрядно постарел.

– Аркад, достиг ли ты богатства, о котором мечтал? – спросил он.

– Не все мои грезы сбылись, – ответил я, – но у меня уже есть кое-какие сбережения, и они с каждым днем приносят все больше дохода.

– Ты еще прислушиваешься к советам кирпичника?

– Он дает хорошие советы насчет изготовления кирпича, – ответил я.

– Аркад, ты хорошо выучил свой урок, – изрек Альгамеш. – Сначала ты научился жить на средства, которые меньше твоего полного заработка. Потом научился обращаться за советом только к знающим людям. Наконец, ты заставил свое золото работать на себя. Ты научился копить доходы, сохранять их и пользоваться ими. Теперь ты готов к большему. Я уже состарился. Мои сыновья думают лишь о том, как тратить средства, а не о том, как их умножать. Я со страхом гляжу в будущее, но упования мои велики. Согласен ли ты отбыть