Пётр Киле - Эстетика Ренессанса [Статьи и эссе] Страница 10

«Библейские эскизы» Иванова, как и «Богоматерь с младенцем» Кипренского, воспринимаются в русле библейских историй художников эпохи Возрождения в Италии с их осовремениванием до портретов персонажей из современников, то есть миф воспроизводится как сиюминутная и вечно текущая жизнь. Такова эстетика Ренессанса вообще и русских художников в частности. И русский пейзаж зарождается в русле этой эстетики в творчестве Сильвестра Щедрина, волей его судьбы в Италии, природа которой им была воспринята как эстетика жизни и бытия.

Исследователи априори принимают С.Ф.Щедрина (1791 - 1830) за романтика, поскольку классицистом его уже нельзя выдать, но при этом им приходится постоянно оговариваться. К картине «Новый Рим. Замок св. Ангела» (1823 - 1825, варианты в ГРМ и ГТГ), находя в ней то, чего нет, типичного романтического противопоставления далекого - близкого, великого и будничного, старого и нового, пишут: «Однако оно лишено у Щедрина той тенденциозной, конфликтной аффектации, которая свойственна, например, пейзажам К.-Д.Фридриха, и представлено естественно и ненавязчиво, как гармоническая слитность, единство прошлого и настоящего, поэзии и правды».

Ничего от романтизма, классическая эстетика, как она проявилась и в творчестве Пушкина. Исследователь сознает это, но никак не может оторваться от романтизма. «Своеобразие Щедрина в том, что искомый романтиками, постоянно отодвигаемый в бесконечность и заведомо недостижимый идеал он нашел овеществленным в образах итальянской природы».

Пейзажи Щедрина, эти жемчужины, мировые шедевры русского искусства, и нельзя рассматривать в русле романтизма, или классицизма, как и творчество Кипренского, Карла Брюллова и Александра Иванова. Перед нами ренессансная классика. При этом следует заметить, при всем южном великолепии и богатстве историческими воспоминаниями природы Италии, здесь главное - именно эстетика русских художников, которые очень скоро откроют и природу России, ибо исходят от натуры, а не догм классицизма или грез романтизма, как доныне исследователи.

Пейзажи Щедрина с постоянными повторениями одних и тех же видов (успех был велик) тем исключительны, что он не копию делал, а всякий раз наново писал с натуры. Он не искал «заведомо недостижимый идеал» романтиков, чтобы найти его «овеществленным в образах итальянской природы». Он искал натуру, чем-то пленительную для него, и нашел бы ее и в России, если бы не ранняя смерть. Но русский пейзаж, как и портрет, неуловимо окутанный атмосферой эпохи Возрождения в Италии, хотя это была еще не осознанная атмосфера Ренессанса в России, был создан и сразу достиг классического совершенства.

Приведу высказывание другого исследователя, которая (это женщина) тоже исходит в оценке творчества родоначальника русского пейзажа от романтизма. «Щедрин отверг холодную рассудочность и сухость классицизма, но сохранил классическую ясность стиля и эллинское радостное и светлое отношение к природе. Он не принял романтического бунтарства и бури страстей, но как истинный романтик поставил вдохновение и «жизнь сердца» выше холодной игры ума. Щедрин не внес в свои картины социальных обличений, но его вдохновляли природа и жизнь, он правдиво писал то, что видел, - прекрасную солнечную южную природу и беспечную непринужденность итальянских бедняков. «Дурные погоды» и дурные страсти лежали вне интересов Щедрина, жизнь в его картинах прекрасна и радостна.

В творчестве Сильвестра Щедрина сильнее, чем у кого-либо из русских пейзажистов, проявилось светлое пушкинское начало - неомраченность, внутренняя свобода и поэтическая ясность отношения к миру».

Если убрать оглядки на романтизм, к которому и Пушкин мало имеет отношения, то становится ясно, что речь исследователь ведет об эстетике как художника, так и поэта, о классической эстетике, эстетике Ренессанса, а именно эстетике Ренессанса в России с новым гуманизмом, что придает русскому пейзажу с его расцветом во второй половине XIX века совершенно уникальный строй и тон.

К идее Золотого века Санкт-Петербурга имеет самое непосредственное отношение еще одна сфера жизни и искусства, радикально преображенная в эпоху Возрождения в России, это декоративно-прикладное искусство, включая вдохновенное ремесло народных умельцев, внесшее в самый быт и образ жизни всю новизну воистину ренессансного интерьера - от царских дворцов и аристократии до дворянских усадеб. Но этой теме придется посвятить отдельную статью.

_______________________

© Петр Киле

_______________________

Русская живопись середины XIX века

(Передвижники).

Разгром восстания декабристов, с казнью пятерых и ссылкой на каторгу более ста двадцати, обозначил начало конца дворянского периода русской истории и русского искусства, что произошло на гребне высших достижений русской культуры, в ее золотой

век, когда впервые дала о себе знать феодальная, феодально-церковная реакция, исходящая от царской власти, идеология которой обрела формулу «самодержавие, православие, народность», по сути, в ней была воссоздана идеология средневековой Руси, с отрицанием ренессансных явлений русской жизни с начала преобразований Петра I.

Вот почему подвергся гонениям Пушкин, уникальный поэт, за вольнолюбивые мотивы в стихах и за одну строчку в частном письме «об афеизме», и до конца жизни он должен был творить под неусыпным взором не просто цензуры, а царя-цензора. Николай I также установил непосредственный надзор за творчеством Карла Брюллова, Михаила Глинки, а затем и Лермонтова, не говоря об общей цензуре, довлевшей над всеми проявлениями свободной мысли. Пребывая в подобных условиях, трудно было осознать ренессансность явлений в русском искусстве, что отразилось в развитии общественной мысли 40 - 70-х годов, придавленной и истерзанной, как плетью, цензурой.

Но стоит бросить более широкий, всеобъемлющий взгляд на явления русской жизни и искусства середины XIX века, становится ясно, что ренессансный импульс, породивший Золотой век русской поэзии и культуры, не исчез, а обнаруживает себя в новой среде, а именно разночинной интеллигенции и купечества как городская культура, что характерно вообще для ренессансных эпох в странах Западной Европы и Востока.

Происходит демократизация искусства, что проступает уже в творчестве Пушкина. Если в первых поэмах и в романе «Евгений Онегин» поэт обращается к своему кругу дворянской интеллигенции, то в «Повестях Белкина», в «Капитанской дочке», в «Пиковой даме», в «Медном всаднике» адресат его - мелкопоместная или разночинная интеллигенция, чему следует сразу Гоголь, затем Достоевский, Герцен, Тургенев, Островский и даже Лев Толстой.

.

А это все середина  XIX века, отмеченная небывалым в России развитием журналистики, пусть под спудом жесточайшей цензуры, которая преследовала крамольные мысли, но отступала даже перед «Ревизором» и «Мертвыми душами» Гоголя, то есть перед всеми чисто художественными созданиями русских писателей - от повестей и романов Тургенева, Гончарова, Достоевского, Льва Толстого.

От стенаний Чаадаева и раннего Белинского, мол, у нас нет литературы, не прошло и двух десятилетий, как в России сформировалась классическая проза, которой зачитывались с удивлением на Западе уже в XIX веке и которая питала развитие мировой литературы в XX веке.

Но осознать, что это ренессансное явление, мешала несвобода и та же феодальная реакция, исходившая от царской власти, несвобода мысли у западников, славянофилов и революционеров, по разным причинам. Также мало были осознаны и достижения русской живописи середины  XIX века, ренессансные по своей природе.

А исследователи и поныне твердят о «демократическом реализме», о «критическом реализме» или просто о реализме и романтизме, о художественных направлениях на Западе, не замечая, что в России и романтизм, и реализм иной природы, то есть романтизм выступает как миросозерцание и содержание, а реализм - как классическая форма, то есть как ренессансная классика. Разумеется, это только у высших представителей, как было и в эпоху Возрождения в Италии. Романтиками и реалистами оставались лишь второстепенные писатели и художники, а гениальные писатели и художники, преодолевая юношеский романтизм, вырастали в ренессансных классиков.

   .

Новый момент в развитии русской живописи с демократизацией ее содержания проступает уже в творчестве Сильвестра Щедрина, которого можно считать зачинателем русского пейзажа, несмотря на то, что на большинстве его картин мы видим уголки Италии, полуденного края, как в стихах и южных поэмах Пушкина. Пейзажи Щедрина населены городским людом, самым незатейливым, написанным всегда, как природа, с натуры. Такой же эстетики придерживался и Александр Иванов. Натура - это альфа и омега эстетики Ренессанса.