Наталья Гусева - Русский Север – прародина индославов Страница 13

Авеста и Ригведа содержат в себе неоднократные обращения к богам с просьбами о защите скота и его приумножении. В Авесте просят Душу Быка о милости, чтобы «….чистый скот не погиб… тучнел и корм приумножался», и пусть истинный муж-пастух «…десницей скот оборонит» (Ясна. Гаты, 28, 29). При этом под Душой Быка понимается божество, в котором воссоединяются души всех коров и быков, приносимых в жертву (стр. 424). В Ригведе мы видим много равноценных молитв и обращений к богам: пусть «…все вместе телятся коровы», или «уходят мои молитвы, как коровы по пастбищам» (I, 135, 8; 25, 16); «…бесценна и прекрасна дойная корова, набухшая молоком» (II, 34, 8), просят, чтобы бог Индра дал «тысячи, сотни коров» (IV, 32, 17), есть и гимн «На процветание коров» (X, 169) и т. п.

Древняя форма ведения хозяйства как пастушеского полуоседлого скотоводства отражена в воспевании пастухов как царей и даже богов: в Ригведе бог Пушан именуется пастухом мироздания, и у него «скот не пропадает» (X, 17, 3), а бог Индра «правит великим загоном для коров» (X, 120, 8). В Авесте Йиму называют «царь-пастух» — он был правителем древних иранцев в эпоху их золотого века, т. е. во время их жизни в Арьянам Вайдже[2].

В Авесте есть ряд крайне показательных, но не встречающихся в Ригведе сведений не только о ценности одомашненного скота, но и о ценности стерегущих его собак, причем первой и наиболее главной в их числе считалась именно та, которая оберегала скот. В 13 м разделе одной из ее частей, в Видевдаде, описываются разные степени отношения людей к собакам, и здесь они подразделяются на четыре категории: 1) стерегущие скот; 2) стерегущие дом; 3) охотничьи и 4) молодые собаки. И строго указывается, как надо их кормить (всех по-разному) и какой каре подвергать тех, кто причиняет собаке вред или убивает ее. По общей своей ценности собака приравнивается к человеку, даже в описаниях похоронного обряда. Судя по данным об изучении ираноязычных причерноморских скифов, собаки тоже играли большую роль в их скотоводческом хозяйстве — археологи обнаружили в захоронениях скифов много костей собак, принадлежавших, возможно, пастухам, которые составляли особую группу в каждом из их племен [44, с. 47]. А ведь скифы были прямыми потомками ираноязычных арьев и во многом продолжали их образ жизни.

Данные Авесты о ценности собак чрезвычайно важны как свидетельства древнейшей эпохи жизни этой группы арьев — развития их хозяйства.

Занятие скотоводством в его наиболее древних формах было основной чертой, основным показателем всего хозяйственно-культурного комплекса наиболее древних групп индоиранцев, и оно продолжалось до того времени, когда, по словам Авесты, «на этот плотский мир придут зимы, а от них сильный смертельный холод», в результате чего «лишь третья часть скота останется в живых…» и чудом, о Йима, для плотского мира покажется, если увидят где след овцы» (Миф о Йиме, 22–24). Это четко свидетельствует о наступлении ледника и об окончании теплового климатического периода, которым характеризовалось последнее межледниковье, длившееся от 60 го до 30 го тыс. до н. э.

Здесь следует остановиться на том, что уже выше, во «Введении», приводилось заключение гляциологов, относящееся к той полосе материковой земли, которая после таяния последнего ледника оказалась под водой океана и является уже 10 тысяч лет полосой северных прибрежных шельфов. Напомним указания в книге «Зимы нашей планеты» на то, что на этой полосе земли жили в ту эпоху люди и водились промысловые животные, и спросим — не возникает ли возможность подумать о попытке отодвинуть первоначало развития скотоводства к эпохе этого последнего межледниковья или хотя бы к векам ее завершения, т. е. к 30 му тыс. до н. э.? Ведь началось скотоводство с долгих-долгих лет одомашнивания диких животных (мелких и их разновидностей), с их постепенного прикармливания и приручения. Невозможно подсчитать число этих долгих лет, но они должны были иметь место в развивающейся жизни древних членов общества гомо сапиенс. Ведь в ранних гимнах Авесты не случайно упоминаются представители домашнего скота, жизнь которых погибнет от надвигающегося страшного холода. Где располагался этот «арийский рай», из которого предки ираноязычных арьев должны были уходить «на путь Солнца»? Указания на крупный рогатый скот были явно продиктованы авторам гимна условиями более позднего времени и жизнью уже на землях материка.

Скажем, завершая эти предположения, что начавшиеся работы по освоению северных шельфов дают основание надеяться на будущую вероятность проведения там археологических исследований, в результате которых смогут, возможно, быть обнаружены и кости первых одомашненных животных.

По мере начала постепенного миграционного движения ираноязычные арьи стали активно осваивать занятия земледелием, начиная с северных земель современной Западной Сибири, а возможно, и граничащих с ее территорией более восточных областей (что может являться только предположением). Постепенное передвижение их древних племен активизировалось, естественно, и нарастанием их численного состава, которое было обусловлено постепенным развитием земледелия, что приводило к освоению новых земельных участков. В Авесте, в том разделе Вендидада, который носит условное наименование «Географическая поэма», перечисляются 16 стран, созданных Ахура Маздой, которые начинаются с Арьянам Вайджи (т. е., по нашей трактовке, с заполярных земель) и доходят до таких южных областей, как Северо-Западная Индия (предпоследняя страна носит название Хапта Хинду, что историки связывают именно с Индией), и до таких юго-западных районов, как область течения реки Ранхи (которую некоторые считают Волгой). Все это распределение 16 стран по лицу земли указывает на направление миграционных движений с севера к югу, и этот вывод кажется единственно закономерным.

Очередной тепловой период длился от времени таяния ледника в ХII-Х до VII–VI тыс. до н. э. Его геофизические особенности способствовали как расширению пастбищных угодий, так и появлению плодородных почв для развития земледелия. Естественное разрастание численности людей в стойбищах или первичных поселениях приводило к появлению так называемых выселок, к появлению новых поселений, к переходам на новые угодья, новые кормовые участки. Надо указать, что, в отличие от условий жизни индоязычных арьев, данная группа могла расселяться по более обширной территории.

При новом похолодании стали в северных районах разрастаться площади тундровых земель, остаточных залеганий льда, и это тоже стимулировало продвижение людей к югу. Археологи не находят остатков более или менее основательных поселений хотя бы типа примитивных городищ, которые можно было бы отнести ко времени между XI–X и VII–VI тыс. до н. э. Хозяйство носило полукочевой характер, и жили люди, вероятно, в легко переносимых юртах или даже шатрах. Индийский историк Р. Санкритьяяна описал в своей книге «От Волги до Ганга» шатры полукочевых индоязычных арьев, двигавшихся по землям Центральной Азии в сторону Индии, и эти шатры изготовлялись из полотнищ, сделанных из конского волоса. Здесь небезынтересно отметить, что ираноязычные арьи могли тоже иметь такие шатры, поскольку у них были кони, упоминаемые и в Авесте).

Как уже упоминалось выше, в «Мифе о Йиме» бог сказал, что при движении «к свету, в полдень, на путь Солнца» следует жить в каждом новом «варе» по 300-600-900 лет поочередно. Но кто из историков может соотнести мифические числа с реальными действиями и происшествиями? К тому же и даты включения в Авесту этих чисел неизвестны. Можно предположить, что авторам гимнов было известно некое традиционное сведение, касающееся фактов постепенного передвижения их далеких предков, а также их длительных задержек на каких-то местах на этом пути. По тексту памятника можно только выяснить, что эти предки уже стали заниматься и земледелием, что и отражено в особом разделе Вендидада под принятым названием «Земля». В нем говорится, например, об «ублаготворении земли» как о занятии «любезном» Ахура Мазде, об «устоявшейся жизни», о том, что наидостойнейшая страна та, где «больше всего возделывают хлеба… растений, пригодных в пищу, где орошают безводную землю и осушают заводненную». Много раз повторяются слова о необходимости обрабатывать землю «правой рукой и левой», а тому, кто эту землю не обрабатывает, грозит нищенство и выпрашивание хлеба у того, кто обрабатывает. И даже указывается на то, что «голодный бессилен Истине служить», а это уже близко к строгому религиозному предписанию. В этом же разделе говорится о недопустимости разных форм и приемов осквернения земли. Развитие оседлости отражено, очевидно, и в указаниях бога о пребывании в варах по 600 и 900 лет.

В эпоху этих древних передвижений предков иранцев должны были происходить и встречи с другими иноязычными и инокультурными группами местного кочевого и оседлого населения древней Сибири. Такие встречи иногда, а возможно, и часто приводили как к мирным, так и военным контактам и к взаимной частичной инфильтрации. Выявление начала, развития и локализации кровносмешанных групп является чрезвычайно затруднительным, но такое смешение должно было иметь место в те века.