Сергей Беляков - Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя Страница 14

Шевченко не был исключением. «Козаками» или «казаками» называли украинцев даже русские, побывавшие в Малороссии, – вспомним нашего давнего знакомца, князя И. М. Долгорукого. Для него слова «хохол», «малороссиянин» и «козак» были синонимами[186]. «Малороссияне именовались прежде козаками»[187], – писал Левшин.

Козак и мужик – не социальные антагонисты, как пан и мужик. Козак – тот же мужик, только вооруженный, сменивший плуг и упряжку волов на коня и саблю. Запорожский козак «близок сердцу народа, как главный выразитель самостоятельной народной силы и народных стремлений»[188]. Он был героем песен и дум, в украинском народном вертепе его даже изображали так, будто он больше, крупнее остальных героев. Козак – образец для подражания. Потенциально – это любой украинец. Отсюда и необыкновенный успех «козакоманства» Шевченко, так раздражавший не только русских, но и просвещенных украинцев вроде того же Кулиша. Отсюда и слова Павло Чубинского, ставшие частью национального гимна:

Душу й тіло ми положим за нашу свободуИ покажем, що ми, браття, козацького роду.

Украина це окраина?

Военный инженер Гильом Левассер (Гийом ле Вассер) де Боплан напечатал в Руане книгу, которая называлась «Описание окраин Королевства Польши, простирающихся от пределов Московии, вплоть до границ Трансильвании»[189]. Автор много лет провел на службе у польского короля Владислава: руководил строительством крепостей, воевал против повстанцев Остряницы и Павлюка, исследовал днепровские берега и составлял топографические карты. Вскоре после смерти короля Владислава де Боплан оставил охваченную войной Речь Посполитую и вернулся на родину. Там в 1651 году он и выпустил свою книгу о стране, где провел около семнадцати лет. Тираж – сто экземпляров – предназначался друзьям. Но книга вызвала интерес. И в 1660 году там же, в Руане, вышло второе, исправленное и дополненное издание книги де Боплана. Теперь книга называлась иначе: «Описание Украины, которая составляет несколько провинций Королевства Польши. Простирается от пределов Московии вплоть до границ Трансильвании»[190]. Название де Боплан переменил не случайно. Видимо, за годы кровопролитной войны между Россией («Московией»), Речью Посполитой и Швецией, продолжавшейся уже много лет, европейцы были уже наслышаны об этой стране «Украине».

После второго руанского издания появилось издание парижское. Книгу де Боплана перевели на английский, немецкий, польский, на латынь. Без ссылок на сочинение де Боплана не обходились историки и писатели, но первый русский перевод появился только в 1832 году[191].

Николай Васильевич Гоголь не только читал «Описание Украины», но даже вывел де Боплана в «Тарасе Бульбе» под именем «иностранного инженера», который руководит польской артиллерией в сражениях при Дубно.

Однако де Боплан известен не только как военный инженер и мемуарист. Он был выдающимся картографом. Карты, им составленные, выкупил польский король. Поляки будут пользоваться ими во время войн с русскими («московитами»), козаками и турками.

«Генеральная» карта Украины, впервые составленная де Бопланом еще около 1639 года, позднее не раз будет издаваться типографиями Данцига, Руана, Амстердама. Вот передо мной репродукция карты 1660 года, выпущенная вместе со вторым изданием «Описания Украины»[192]. На картуше карты читаем: «Carte d’Ukranie Contenant plusiers Prouinces comprises entre les Confins de Moscouie et les Limites de Transiluanie» («Карта Украины с многочисленными ее провинциями от окраин Московии до границ Трансильвании»).

В 1712 году в Нюрнберге знаменитый гравер и картограф Иоганн Баптист Гоманн издал карту под названием «Vkrania quae et Terra Casaccorum cum vicinis Walachiae, Moldaviae, Minorisq Tartariae provinciis» («Украина, или Казацкая земля с прилегающими провинциями Валахии, Молдавии и Малой Татарии»). Под «Малой Татарией» здесь понимались земли Крымского ханства. Причем на картуше, украшенном изображением гетмана Мазепы, слово Украина написано как «Vkraina», а собственно на карте как «Ukraina»[193].

На самом деле слово «Украина» (Оукраина) появилось намного раньше. Его первое упоминание относится к концу XII века. В Ипатьевской летописи под 1187 годом рассказывается о смерти переяславского князя Владимира Глебовича, по которому «очень горевала Украина» («Оукраина много постона»)[194].

Из-за этой фразы давно спорят историки, филологи и даже политики, при этом ученые разделяются обычно не по научным школам, а по национальностям. Большинство русских доказывает, что речь шла не о какой-то особой стране, а всего лишь об одной из окраин Руси, которой можно считать Переяславское княжество, – оно действительно лежало на степной окраине русских земель. Украинцы же стараются доказать, что «Украина» – это не окраина, а страна, край, земля.

Всё та же Ипатьевская летопись упоминает и «украину Галицкую» (1189), которую тоже можно принять за еще одну, на этот раз западную, окраину русских земель, а можно посчитать ее и особой землей, краем. Так, украинский академик Григорий Пивторак не только решит, что «оукраина» значит «страна», но и всерьез назовет Киевскую Русь «раннеукраинской» державой[195].

В русских источниках времен царства Московского слово «украина» означало как правило именно окраину, отдаленную пограничную землю.

Из грамоты царя Федора Иоановича к донским казакам (1593): «…царь и царевичи (татарские. – С. Б.) поидут на наши украины и с ними азовские люди <…> а велено черкасом запорожским гетману Хриштопу Косицкому и всем атаманом и черкасом быть на Донце на шляхех и за царем идти к нашим украинам»[196].

Даже русские города на южной границе – Тула, Кашира, Калуга, Таруса, Верея, Брянск – еще в середине XVII века назывались «украйными», или «украинскими», городами[197]. В это же время города собственно Украины (Малой Руси) назывались «городками черкасскими».

В «Повести об Азовском осадном сидении» донские казаки грозят осадившим крепость туркам: «…собралось бы тут его государевых людей с одной лишь Украины многое множество! И таковы его государевы люди с русской Украины, что, подобно львам яростным, алчут и хотят отведать вашей плоти басурманской»[198].

Последний год Азовского осадного сидения – 1641-й. В этом же году турки и предприняли многомесячную осаду крепости. Повесть составлена не позднее 1642 года. В это время земли Украины еще находились под властью Речи Посполитой. Донские казаки никак не могли назвать эти земли «русской Украиной». «Украина» здесь – пограничные земли царства Московского, государевы люди с Украины – русские войска, оборонявшие засечную черту, границу. Во время Азовского сидения войска царя московского были выдвинуты как раз к южным рубежам, к засечной черте, чтобы отразить возможный татарский набег. Правда, в рядах защитников Азова сражался и большой отряд запорожцев, но «государевыми людьми» они не были, так что речь шла не о них.

После Переяславской рады украинские земли воспринимались русскими как новая окраина России, что было вполне естественно: географически это в самом деле была юго-западная окраина. «Малороссия была действительно Украйной, т.е. пограничной землей»[199], – писал Иван Аксаков в пятидесятые годы XIX века, когда бо́льшая часть украинских земель уже была далека от новых границ империи. В свою очередь, земли Западной Руси были окраиной и для поляков. Украина – окраина Речи Посполитой, земля по соседству с «дикими полями»[200].

Но выслушаем и другую сторону – «Летопись Самовидца», важнейший источник по истории Украины и украинско-русских отношений от Богдана Хмельницкого до Мазепы[201]. Ее автор, предположительно[202] бывший сотник Нежинского полка Роман Онисимович Ракушка-Романовский (1623–1703) прожил жизнь для своего времени долгую и весьма интересную. Сын реестрового козака, он был человеком грамотным, не раз выполнял дипломатические поручения. При гетмане Брюховецком сделал блестящую карьеру, став подскарбием (казначеем) Войска Запорожского. Но после гибели Брюховецкого светской карьере Романа Онисимовича пришел конец. Он принял священнический сан и после долгих приключений поселился в городе Стародубе (на восточной Украине), где служил священником церкви святителя Николая. Там он провел последние тридцать лет жизни, там и работал над летописью. Свою страну автор Летописи Самовидца называет «Украиной».

Написана летопись староукраинским языком, который русскому читателю покажется понятнее современного украинского, но я все-таки буду переводить цитаты: «Итак, снова Украина вся оказалась под властью короля польского, кроме Переяславля, и Нежина, и Чернигова с волостями, потому что в тех городах оставались (московские – С. Б.) воеводы»[203]. Брюховецкого летописец называет «украинским» гетманом[204], пишет о «старожитной шляхте украинской»[205], отличает «города украинские» от «городов московских»[206]. Невозможно представить, будто летописец в самом деле считал свою страну только окраиной Польши или царства Московского. Да ведь в тексте он и различает пограничье и страну-Украину, например, упоминает: «Умань, преславный город украинский пограничный…»[207]