Девлет-Мирза Шихалиев - Рассказ кумыка о кумыках Страница 15

Что касается топонима Къазанищ, то он так же связан с именем Къазанчи – одного из известных военачальников Золотой Орды при Тохтамыше. По сообщению Низам-ад-Дина, «Шами Токтамыш, назначив Казанчи в авангард, послал его вперед с большим войском. Они (посланные) пришли и остановились на берегу реки Кой…» (см.: Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1941, Т. П. – С. 119).

Изложенное может свидетельствовать об особом значении, которое придавали правители Золотой Орды укреплению своих южных границ. Господство Хулагуидов, а затем и Тимура в Северном Азербайджане делало еще более необходимым укрепление этих границ и сосредоточение здесь постоянных ставок. Вполне реально, что отдельные пастбищные земли дагестанской равнины были закреплены за представителями монгольской кочевой знати.

Как сообщает Рашид-ад-Дин (XIII в.), в этой степи «ставки всех эмиров, вельмож и воинов Беркая блестели, как звезды, степь Кипчакская вся была полна палатками и шатрами их, и край этот был полон лошадьми, мулами, верблюдами, быками и баранами…» (см.: Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1941. – С. 74).

30. (С. 46). Имеется в виду статья «Обзор сношений царей с грузинскими, по русским документам», где приводится некоторый материал и о кумыкских владениях, о резиденции шамхалов – Тарках.

31. (С. 47). Кто такие бурчебии, о которых говорит автор, пока неясно, т. к. нет даже устных преданий. Несомненно только, что бурчебии – это прозвище, возможно, князей тюменских, обитавших по нижнему течению реки Терек, по Тюменке. Существовало и отдельное Тюменское княжество (см.: Коммент. 38, «Тюмен»), которое впоследствии утратило свое значение. В конце XVI в. (1589 г.) этим владением правил князь Салтеней. Шихалиев локализует их до начала XIX в. в районе современного Байрам-аула. См. также: Комментарий 35.

32. (С. 52). Тезиками называли обычно выходцев из Средней Азии и Ирана, чаще купцов; первоначальное значение термина – таджик.

33. (С. 54). См.: Комментарий 38.

34. (С. 54). Ряд названных аулов, являющихся в своем большинстве отселками Эндирея, впоследствии были восстановлены или выстроены заново после «умиротворения» края. Многие из них за годы советской власти неузнаваемо изменились. Таковы селения Бабаюрт – ныне большой благоустроенный поселок, центр Бабаюртовского района, Хасавюрт – один из развивающихся городов республики, совхозные поселки Карланюрт, Бамма-тюрт, Генжеаул, Азаматюрт и др.

35. (С. 55). Качалык – пограничный с кумыками район Чечни; качалыками или качкалыками называли население этого района. В конце XVIII и начале XIX вв. качкалыки заселяли 5 аулов и находились под властью кумыкских князей (см.: Краткая записка о горских народах // Северный архив. 1826. № 13. С. 30). Кроме того, качлыком или качалыком (от глагола къачмакъ – бежать, убегать) кумыки называли отдаленные места, где нередко обосновывались беглые люди. Бегство было одной из форм протеста крестьянства против социального гнета. В феодальной Кумыкии случаи такого бегства крепостных и зависимых крестьян от своих феодалов в дальние места бывали нередки, чаще всего убегали из крупных аулов – резиденций владельцев (Тарки, Эндирей и др.) в незаселенные места в пределах этих владений. Впоследствии здесь возникали целые поселения, за которыми долго сохранялось прозвище «къачалыкъ». В ряде случаев крестьяне бежали и в пограничные русские города и крепости, особенно в «государеву овчину в Терский город» и Кизляр. Владетели неоднократно обращались к русскому царю с просьбой, чтобы он «указ учинил терским воеводам, чтоб те беглых холопей и рабы терские воеводы назад отдавали». Бегство крестьян и переселение их на периферию усиливается с ростом феодальной эксплуатации. Так, в 1849 году, несмотря на все предпринимаемые меры, чтобы «не позволять и удержать жителей», из Эндирея переселилось до 300 семейств. Этим, видимо, следует объяснить сокращение числа кварталов в сел. Эндирей до 4-х в конце XIX в. (С е м е н о в Н. Указ. соч. С. 237) вместо 14 в первой половине века, как это отмечает Шихалиев.

36. (С. 55). Под салатавцами (Сала – название речки, тав – гора) исстари известны аварцы, проживающие на территории современных Казбековского, частично Гумбетовского, Буйнакского и Кизилюртовского районов.

37. (С. 59). «ею напалемою», т. е. орошаемую.

38. (С. 61). Вопрос о гуенах и тюменах, впоследствии смешавшихся с кумыками, не совсем ясен.

Многие исследователи указывают на древнее и самостоятельное происхождение гуенов и тюменов. Так, А. Бакиханов называет тюменов «остатком древнего народа… жившего на правом берегу Сулака, между Темиркую и Кум-Туркали…», а по мнению Шихалиева, еще и за Сулаком, у урочища Бурунчак. В ряде списков «Дербенд-наме» указывается на племя туман, распространенное от города Ихрана др Гумри… «Они были выведены из Хорасана» (Дербенд-наме. С. 33). П.А. Головинский, ссылаясь на народные предания, полагает, что гуены и тюмены появились на этих землях одновременно с хазарами (сперва гуены, а за ними тюмены). По его предположению, тюмены – народ пришлый, «монгольского» (очевидно, тюркского. – С.Г.) происхождения, «из бухарских земель», появившийся сначала в Иране, а затем шахом Анушир-ваном (531–579 гг.) переведенный к Дербенту для защиты государственных границ от северных кочевников. По мнению автора, тюмены в период нашествия арабов на Дагестан передвинулись в северокавказские степи, т. е. на Кумыкскую плоскость и за Терек. Предположение П. А. Головинского о проникновении тюменов с юга в хазарский период имеющимися в настоящее время данными не подтверждается. Вместе с тем нельзя не обратить внимание на наличие топонимов «тюменлер» южнее и севернее Дербента в окрестностях сел. Белиджи, а также в Кайтагском районе – селение Туменлер. Надо учесть и то обстоятельство, что термин «тюмен» употреблялся и в значении племени; у монголов «тюмень» означал и отряд в количестве десяти тысяч, и удел членов ханской семьи или представителей военно-кочевой знати, и мелкие территориальные единицы или административно-налоговые округа, на которые делились многие крупные провинции (вилайеты) Средней Азии и Ирана (см.: Бартольд В. В. Сочинения. М., 1968. Т. V. – С. 57).

Вопрос о времени возникновения этих топонимов и первоначальном значении термина «тюмен» в Дагестане, а также о путях переселения племенных групп тюменов (с севера или с юга), если это имело место, требует специального изучения.

Известно, однако, что в низовьях Терека, недалеко от Эндирейского владения, кочевала небольшая Тюменская Орда (теменов улус – осколок былого кипчакского объединения), которая в XVI–XVII вв. была известна как отдельное Тюменское княжество. В 1557 г. князь Тюмени в числе других владельцев (кумыкских, шемахинских, дербентских и др.) присылает в Астрахань своих послов «… с поминки бита челом, чтоб государь пожаловал их и велел быти в своем имени и в холопстве у себя учинил, и приказал был астороханским воеводам беречи их от всех сторон, и торговым бы людям дорогу пожаловал государь, велел чисту учинить». В 1625 г. в Терском городе был приведен «к шерсти» тюменской Маймет-мурза Тотуев, чтобы «с братьями своими и с детьми служити и быти в вековом холопстве на-веке неотступным». В 1645 г. в Терском же городе дает присягу царю Алексею Михайловичу тюменский Айтек-мурза Салтареев. Известны также 2 тюменских князя – Василий и Роман Агишивичи Тюменские, которые уехали в Москву на службу и участвовали в действиях русских войск в Ливании (конец XVI в.).

Дальнейшая судьба этого владения нам мало известна. Очевидно, в связи с постройкой в конце XVI в. русскими Терского города, в низовьях р. Терек (на его притоке Тюменке) тюменские князья с подвластным им населением были оттеснены несколько к югу и обосновались где-то по соседству с Эндирейским владением. Не случайно, что тюменские и эндирейские владетели в документах XVII в. упоминаются вместе в связи с их совместными политическими акциями. Однако сведения о тюменах встречаются в источниках этого времени уже редко. Можно полагать поэтому, что Тюменское княжество постепенно теряет свое прежнее значение, а затем совершенно сходит с исторической арены.

Полагаем, что эндирейские тюмены – не что иное, как часть рассеявшегося в разные места и впоследствии растворившегося в разнородной в этническом отношении среде населения бывшего Тюменского княжества, этнически связанного с ногайцами. На наш взгляд, в таком же аспекте надо рассматривать топонимы «тюменлер» Южного Дагестана. В них могли найти отражение либо былое при владычестве монголов (или еще древнее) деление данной территории на мелкие военно-административные единицы – тюмени, либо это этнонимы, свидетельствующие о переселении каких-то групп одной этнической общности, возможно, из того же Тюменского княжества. Нам также кажется, что упоминаемый Шихалиевым термин «бурчебии» (дословно – блошиные князья) – это ироническое прозвище тюменских князей или мурз, занимавшихся скотоводством. Тюмены Северного Кавказа, очевидно, были генетически связаны с другими тюменскими татарами, несомненно, и ногайцами, хотя А. Бакиханов и сам Д. М. Шихалиев их называют остатком древнего народа, «жившего на правом берегу Сулака между Темиркою и Кум-Туркали». (См.: Аббас-Кули-Аг а Бакиханов. Указ. соч. С. 89–90; Белокуров С. А. Указ. соч. С. ХСП (92); Кабардино-русские отношения. Т. I. – С. 5, 8, 59, 391; Кушева С. Н. Указ. соч. С. 42, 93, 192, 224, 230, 237, 245, 246; Головинский П. А. О гуенах и тюменах // «Терские ведомости». 1871. № 5; Русско-дагестанские отношения. С. 78–79, 153; Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб, 1871. Т. I. Кн. 1. – С. 623).