Девлет-Мирза Шихалиев - Рассказ кумыка о кумыках Страница 16

Об этнической принадлежности гуенов мы знаем еще меньше. Шихалиев их называет так же, как тюменов, «древнейшими обитателями края», выходцами из Чечни. Из Внутренней Чечни, или Ичкерии (из аула Гуни), выводит их Н. Дубровин. П. Головинский происхождение гуенов связывает с гуннами (хунну), а устные предания кумыкского народа и данные топонимии – как с кумыкской плоскостью Гуен-тала (местность в совр. Казбековском районе), Гуен-кала (одно из старинных названий кумыкского села Эндери – с. Андрейаул Хасавюртовского р-на), так и с восточной Чечней, с районом Гудермеса, который кумыки называют Гюнтиймес – Гуенлер бою гюнтиймес…, что можно перевести двояко: Земля гуенов (Гудермес) – теневая сторона, т. е. нежаркая; Земля гуенов – долина речки Гунтиймес. (См.: Дубровин Н. Указ. соч. Т. I. Кн. 1. – С. 623; Семенов Н. Указ. соч. С. 237; Белокуров С. А. Указ. соч. С. ХСИ; Головинский П. А.Указ. соч.).

39. (С. 63). Гумбетовцы (Гумбет – по-кумыкски «солнечная сторона») – аварцы, населяющие современный Гумбетов-ский р-н.

40. (С. 63). Койсубулинцами кумыки называли аварцев, живущих по долинам реки Аварского и частично Андийского Койсу – ныне население Гергебильского, Унцукульского и частично Гумбетовского районов.

41. (С. 66). Сведения автора о сословии Карачи очень ценны для изучения истории феодального общества Кумыкии, до владычества шамхалов. К сожалению, отсутствие других, более подробных данных о карачи не дает ответа на многие вопросы, связанные с их пребыванием в Северном Дагестане. Карачи, карачеи – термин, широко известный и в ряде других феодальных государственных образований. Карачеями, например, назывались представители высшей феодальной знати в Крымском, Казанском ханствах, Большой Ногайской Орде и др. Это были «ближние люди» ханов, их постоянные и временные советники. В Крымском ханстве – главы (бии, князья) знатнейших крымских родов: Ширин, Барын, Аргын, Кипчак, Мангит, Седьжеут – осуществляли влияние на правительственные дела Крыма, решали государственные вопросы. Карачеи имели право санкционировать назначение турецким султаном ханов, об этом свидетельствует обряд посажения их на престол в Бахчисарае. (См.: Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в XVII веке. М.-Л., 1948. – С. 21). Очевидно, появление термина «Карачи», «карачи-беки» следует связать с процессом тюркизации равнинного населения Дагестана.

42. (С. 68). Легенда приписывает шамхалам, как и другим правителям Дагестана, происхождение из рода Мухаммеда, из племени Курейш. Как показали исследования, эта легенда не подтверждается фактами. (См.: Саидов М.-С. О распространении Абумуслимом ислама в Дагестане. – УЗ ИИЯЛ. Т. П. С. 42–51; Шихсаидов А. Р. Ислам в средневековом Дагестане. Махачкала, 1969.).

43. (С. 73). Жители селений Эндирей и Аксай, по всей вероятности, своим происхождением были связаны с более крупным политическим (возможно, и этническим) образованием, известным в прошлом под названием барагуны, брагунцы (рус), борагъан (кумык.), боргъуны (чечен.) и сохранившим в настоящее время свое наименование лишь за одним населенным пунктом Бораган-аул (по-русски Брагуны) в Чечено-Ингушетии.

Как отмечают русские источники, в XVII в. существовало отдельное Брагунское феодальное владение, мурзы которого были в близких родственных отношениях с кабардинскими и кумыкскими князьями.

О территориальном расселении брагунцев источники XVII в. сообщают следующее: «А Брагунские кабаки сидят от острогу (имеется в виду Сунженский острог, построенный русскими в 1590 г. на Сунже, при впадении ее в Терек. – С.Г.) в 2 верстах… А пашни у барагинских черкес меж Сунжи и Терека на горах от Горячего Колодезя версты 32 и больше, а от острогу та пашня верст 7. А у тех барагунских мурз владения их конных людей (т. е. войско. – С.Г.) будет с 300 человек. А как на Сунже-реке острог ставлен, и те барагунские мурзы к тому острожному делу дали… для лесной доски с 700 быков и телеги». (См.: Кабардино-русские отношения. Т. I. – С. 302). Более того, бораганцы жили и по Акташу, там, где со своим народом поселился сын Султанмута Казаналип, владетель Эндери. В 1647 году князь Казаналип сообщал терским воеводам, что «с кабаками своими и со всем владением с прежнего своего житья перешел и поселился возле Борагун по речке Акташу в урочище в Чумлях», т. е. там, где, очевидно, поныне находится сел. Андрейаул (Русско-дагестанские отношения. С. 178–179). На этих же землях их локализует и автор начала XIX в. С. Броневский. «Брагунское или Барагунское владение, – пишет он, – имеет верст 12 в длину по берегу Терека, начиная от Давлет-Гиреевой деревни до устья Сунжи, и верст десять в величайшей ширине от Терека до Сунжи… Главное место сего владения есть Брагонская деревня, лежащая на левом берегу Сунжи, в трех верстах выше стечения оной с Тереком против Шедринской станицы. В ней числится жителей до 500 дворов из разных переселенцев, наипаче из кумыков». (Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М., 1823. Ч. П. -С. 96). Барагунские мурзы в первой половине XVII в. принимают самостоятельно, как и другие феодальные владельцы Северного Кавказа, русское подданство.

В 1635 году брагунский Куденек-мур-за (Куденет-мурза) со своими сыновьями и с 20 узденями приезжает в Терский город, где принимает присягу «быть под… государевою высокую рукою в холопстве неотступно навеки». В 1645 году в числе кумыкских, черкесских и других северокавказских владельцев дает присягу верности царю Алексею Михайловичу и мурза Барагун. «…За себя и за их узденей и за всех их владенье к шерти на Куране привели» (Кабардино-русские отношения. Т. I. – С. 264, 266).

По всей вероятности, брагунцы не всегда сохраняли свою политическую независимость, об этом свидетельствуют сведения о власти над ними черкесских и кумыкских князей.

Брагунцы жили по соседству с теми и с другими – «И тараковский де Суркай-шевкал с кумыцкими ратными людьми стоит на Кумыцкой стороне за Сунжею-рекою против барагунского селища» (Там же. С. 315). Очевидно, имели место и переселения брагунцев или части с их территории вблизи стольных «городов» черкесских и кумыкских князей. В 1653 году Астраханский воевода писал в Посольский приказ о том, что шамхал Тарковский пошел на Барагуны, чтобы «барагунских мурз с уздени и с черными людьми и з женами и з детьми и з животы к себе вести», т. е. увести их к Таркам. Сын Султанмута Эндирейский князь Казаналип в своей грамоте в том же 1653 г. писал царю Алексею Федоровичу, что бараганцы «холопи наши искони, и отца моего Султан-Мугмута. И мы, с кизылбаши, и с кумыки, с шевкалом пришед, барагунов взяли. И кизылбаши и шевкал учинили мне силу, барагунов перевели за Койсу и велели им кочевать на своей стороне». (Русско-дагестанские отношения. С. 193).

Источники второй половины XVIII и начала XIX вв. Брагунское владение характеризуют уже как кумыкское, подвластное кумыкским князьям – «Кумыцких Аксаевской, Андреевской, Костюковской и Брагунской деревень» (1761); «В кумыцких: Брагунской, Аксанской (Аксайской. – С.Г.), Андреевской, Костюковской (Костеков-ской. – С.Г.) и принадлежащих к их владельцам деревнях…» (1765 г. Кабардино-русские отношения. Т. П. – С. 215, 240).

Авторы начала XIX в. также высказывают мысль о превалирующем влиянии кумыкских князей на Барагунскую землю. В 1812 году А. М. Буцковский пишет, что она принадлежит «кумыкского рода князьям: Устархану Гудайнатову (явно потомку мурзы Куденека или Куденета. – С.Г.), Адилгирею Кучукову и Бей-султану Арсланбекову, из коих первый старший» (См.: Буцковский А. М. Выдержки из описания Кавказской губернии и соседних областей // История, география и этнография Дагестана XVIII–XIX вв. Архивные материалы / под ред. М.О. Косвена и Х.М. Хашаева. – М., 1958. – С. 244). С. Броневский же несколькими годами позже (1823 г.) сообщает, что Брагунское владение «принадлежит двум кумыкским князьям – двоюродным братьям, полковнику Кучун-Беку (очевидно, Кучуку Бековичу – С.Г.) Таймазову и Ахтула-Беку», но он одновременно отмечает, что это владение «причислено Черкесским областям по естественному начертанию живых урочищ, хотя брагунские жители, будучи татарского происхождения, принадлежат собственно отделению кумык (надо читать «кумыков». – СП)» (Там же. С. 94). Думается, что часть брагунских жителей была переселена кабардинским Кучуком Бековичем-Черкесским или другим представителем этого княжеского дома на его родовые земли в районе Моздока, где они образовали поселение Кучук-юрт, он же Бекиш-юрт (совр. Красный Кизляр и Подгорное), и отбывали все феодальные повинности в пользу Бековичей Черкесских.

Кто же были сами бораганцы по происхождению? В «Географическо-статистическом словаре Российской империи» (СПб, 1863. Т. I. – С. 312) читаем: «Брагуны, Брагунский аул Терской области на лев. бер. Сунжи… Аул заселен еще в XVI в. выходцами из Крыма, ч. ж. 3500 д. об. п.». Народная молва им также приписывает «татарское» происхождение и связывает их с Крымом, с именем Барак-хана (умер 1556 г.), который, по преданию самих брагунцев, перекочевал со своими людьми из Крыма на Северный Кавказ, на Терек. Н. Семенов, приведя эту версию и связывая их происхождение с ногайцами, ссылается на ногайскую народную песню, где действительно упоминается Барак-хан как владелец «земель от родника Балта до Ташгечу», т. е. до мест расселения бораганцев по Тереку. (См.: Н. Семенов. Указ. соч. – С. 238, 424).