Медиахолдинги России. Национальный опыт концентрации СМИ - Сергей Сергеевич Смирнов Страница 16

Экономическая основа в этом «споре хозяйствующих субъектов», безусловно, имелась: непогашенные кредиты были, и вернуть этот долг «Медиа-Мост», видимо, был не в состоянии. Но в то же время очевидна и политическая составляющая «операции»: вскоре после отъезда В. Гусинского за границу выяснилось, что у первоначального соглашения с «Газпром-Медиа» существовал некий протокол (приложение) № 6, согласно которому в обмен на уступку акций главе «Медиа-Моста» гарантировалось прекращение уголовного преследования. Такая «сделка с правосудием» явно не укладывалась ни в какие рамки уголовного и гражданского законодательства, и для ее легитимации требовались более чем весомые административные ресурсы. Подтверждения этому оказались довольно очевидными: скандально знаменитый протокол был завизирован министром по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций России М. Лесиным. Главный факт тем не менее заключается в том, что в результате всего случившегося В. Гусинский полностью прекратил свою деятельность на медиарынке России (примечательно, что спустя 12 лет М. Лесин возглавил медиахолдинг «Газпрома»).

Распад медиагруппы Б. Березовского шел дольше и по другому сценарию. Связанного с медиабизнесом «дела Березовского» в начале 2000-х гг. как такового не было (более позднее уголовное преследование олигарха имело отношение к другим сферам его деятельности). И до конца не известно, в частности, при каких обстоятельствах Б. Березовский продал принадлежащий его структурам пакет акций ОРТ (49 %)[65]. Более очевидной стала история исчезновения телеканала ТВ-6 (МНВК). В 2001 г. по иску миноритарного акционера организации – ПФ «Лукойл-Гарант» – она была ликвидирована в судебном порядке, а сам телеканал, согласно решению Министерства по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций, в 2002 г. отключен от эфира[66]. Несколько позднее, но опять по не совсем ясным причинам Б. Березовский сам расстался со своими печатными СМИ: в 2005 г. он продал К. Ремчукову «Независимую газету», а в 2006 г. вместе с Б. Патаркацишвили – весь Издательский дом «Коммерсантъ» А. Усманову. В последнем случае стала известна и сумма сделки – 200 млн долл. Вероятно, находящийся «в политэмиграции опальный олигарх» предпочел добровольно избавится от своих медиаактивов, чтобы избежать риска их безвозмездной утраты. Так или иначе, в середине 2000-х гг. история медиагруппы Б. Березовского тоже завершилась[67].

На этом фоне весьма показательной альтернативой явилась судьба медиахолдинга В. Потанина. За 2000-е гг. «ПрофМедиа» не только не сократил, а, скорее, увеличил размеры своего бизнеса. Правда, с одной важной оговоркой: все общественно-политические СМИ («Известия», «Комсомольская правда», «Эксперт») были постепенно проданы другим владельцам, а сам медиахолдинг В. Потанина сосредоточился почти исключительно на деятельности в развлекательных нишах медиарынка. В условиях так называемого «закручивания гаек» эта стратегия «ПрофМедиа» оказалась верной: политические риски сократились до минимума, а сама переориентация бизнеса еще и принесла определенный коммерческий успех.

Индикативно также, что все 2000-е гг. заметно усиливал свое присутствие в отрасли главный государственный медиахолдинг – ВГТРК. Во-первых, все ГТРК субъектов федерации были собраны в единую четко иерархическую вещательную систему; во-вторых, ВГТРК на порядок увеличил численность электронных СМИ общенационального уровня, создав новые телевизионные и радиопроекты (например, телеканалы «Россия 24», «Россия 2», «Карусель», радиостанцию «Вести FM», целый пакет неэфирных телеканалов и пр.).

Не менее важным стало и то, что во второй половине 2000-х гг. на медиарынке России появились новые, но уже совсем другие олигархические объединения СМИ. Прежде всего, речь идет о «Национальной Медиа Группе» Ю. Ковальчука. Этот холдинг за неполные пять лет в результате ряда M&A-сделок приобрел вес и статус одного из ведущих игроков в отрасли, сосредоточив под своим контролем долю «Первого канала», «Пятый канал», РЕН, газету «Известия», радиостанцию «РСН» и мн. др. Примечательно, что ни одно из слияний и поглощений, осуществленных «Национальной Медиа Группой», ни разу не имело широкой публичной огласки и, несмотря на существенную значимость, представлялось медиасообществу уже по факту и как совершенно плановое и тривиальное событие, что отчасти можно объяснить давними личными и деловыми отношениями Ю. Ковальчука и президента В. Путина. К этому же поколению «лояльных режиму» медиамагнатов можно в целом отнести и А. Усманова.

Таким образом, во второй половине 2000-х гг. в России вновь сложилась специфическая конфигурация медиаполитической системы, в ядре которой находятся государственные (ВГТРК), квазигосударственные («Газпром-Медиа Холдинг») или «дружественные» государству («Национальная Медиа Группа», медиагруппа А. Усманова) объединения общественно-политических СМИ. Концентрация, по сравнению с 1990-ми годами не изменила своего масштаба, и не изменилась ее главная «сакральная» составляющая: большой медиабизнес в России по-прежнему не существует отдельно от высшей власти, получая от нее право на «кормление». Остальные участники отрасли, не занимающиеся масштабным бизнесом в сфере общественно-политических СМИ, формируют как бы периферийный уровень медиаполитической системы. Не удивительно, что в этих условиях цеховым лозунгом иностранных медиаинвесторов в России стала фраза: «We must be profitable to be independent»[68]. К условно внесистемному уровню принадлежат все медиахолдинги, чья деятельность распространяется исключительно на развлекательные ниши – какого-либо интереса для власти их СМИ просто не представляют.

Конечно, неверно было бы утверждать, что подобная практика концентрации СМИ уничтожила в стране независимую общественно-политическую журналистику. Вернее было бы сказать, что свобода слова «дозируется» главными медиахолдингами с учетом уровня влияния тех или иных СМИ на общественное мнение, что, прежде всего, определяется их аудиторными охватами. Кроме того, сама внутренняя обстановка в стране подвижна – речь идет о спорной по значению, но ощутимой по внешним проявлениям «оттепели» во время президентского срока Д. Медведева (2008–2012 гг.). Наконец, очевидно, что крупнейшие медиахолдинги по определению не могут контролировать все отечественные СМИ, в особенности активно развивающиеся онлайновые. Оценивая происходящие изменения еще в начале 2000-х гг., И. И. Засурский отмечал: «Не исключено, что жесткий контроль за информационными потоками со стороны власти может способствовать формированию чего-то вроде полузабытой корпоративной солидарности журналистов конца восьмидесятых – начала девяностых. Общий же вес коммерческой печати, интернет-медиа, спутникового телевидения и региональных телеканалов может в некоторых ситуациях стать взрывоопасной семью, делающей абсолютно невозможными и даже контрпродуктивными попытки власти контролировать повестку дня»[69].

* * *

Политический фактор оказал существенное влияние на концентрацию СМИ в постсоветской России. Процессы формирования и ликвидации медиахолдингов и медиагрупп зачастую в большей степени зависели от характера взаимоотношений их собственников с властью, а не от микро- и макроэкономических обстоятельств. Крупный медиабизнес, располагающий общественно-политическими СМИ, и сегодня так или иначе находится в сфере государственных интересов. С одной стороны, это представляется вполне закономерным, поскольку политические институты страны еще не