Саморазвитие по Толстому - Гроскоп Вив Страница 17

Никакой другой герой не иллюстрирует это тургеневское состояние безнадежного ожидания лучше, чем печальный, покорный, комично жалующийся на судьбу Ракитин. Представьте себе Рэйфа Файнса, подобострастного и постоянно чувствующего себя виноватым. (Он действительно сыграл Ракитина в российской экранизации 2014 года [46]. Файнс старался изо всех сил, специально для этого выучив русский за три месяца. Но его все равно пришлось дублировать, потому что российский зритель его не понимал.) Тридцатилетний Ракитин представлен нам как «друг дома». Сложно не предположить, что Тургенев тут подшучивал сам над собой — объясняя свою связь с Виардо, он часто называл себя «другом дома». Каждый раз, когда я теперь слышу выражение «друг дома» или «друг семьи», я не могу отделаться от мысли, что говорящий намекает на свой роман с кем-то из этой самой семьи. И мне бывает довольно неудобно: ведь это вполне распространенное выражение часто описывает совершенно невинные отношения, но я всякий раз — не нарочно — делаю такое лицо, как будто говорю: «Вы это всерьез? Тут явно что-то не так. “Друг семьи”, ну-ну».

Ракитин — это высшее воплощение обреченного воздыхателя. Он убежден, что никто никогда никого не любил так, как он любит женщину, которая никогда не полюбит его (и которая, как назло — хотя на самом деле очень удачно в плане доступности для общения, — замужем за его лучшим другом): «По-моему… всякая любовь, счастливая равно как и несчастная, настоящее бедствие, когда ей отдаешься весь» [47]. Он-то, конечно, отдается этому бедствию сполна.

Действие пьесы, «комедии в пяти действиях», происходит на даче семьи Ислаевых. Мужу, богатому помещику Аркадию, тридцать шесть лет. Его жене, Наталье Петровне, двадцать девять. Да, Тургенев указывает возраст всех протагонистов. Указывать примерный возраст героев пьесы было принято (Чехов тоже это делает), но не для каждого героя, как это делает Тургенев. Невольно начинаешь думать, что он хотел этим что-то сказать. Видимо, подчеркнуть возрастные отличия и соперничество между поколениями.

Итак, у нас есть уже довольно неприятный любовный треугольник из двух старых друзей (Ислаев и Ракитин) и жены Ислаева, Натальи. Наталья, безразличная к мужу, не особенно интересуется и Ракитиным, хотя и подыгрывает ему немного — с ним ей все же повеселее, чем с супругом. Но одного несчастья автору мало. Почему бы не уравновесить соперничество двух мужчин, вожделеющих женщину, которая не разделяет их чувств, привлекательным молодым человеком двадцати одного года от роду, Алексеем Беляевым, которого поселили в доме как учителя десятилетнего сына Ислаевых, Коли? Разумеется, Наталья должна в него влюбиться. А он, разумеется, не ответит ей взаимностью. Или все же ответит? В этом состоит основная драма этой комедии.

Естественно, Наталье нужна соперница: семнадцатилетняя Вера, воспитанница Ислаевых, сирота, которую они приютили. Она настолько приближается к брачному возрасту, что вот-вот должно последовать предложение от Большинцова (сорок восемь лет) — соседа и друга семейного доктора Шпигельского (сорок лет). (Тургенев на самом деле указывает возраст каждого действующего лица. Это страшно раздражает, но очень полезно для кастинг-директора.)

В эту адскую смесь добавляется все больше историй неразделенной любви, так что ближе к концу получается какая-то карусель из людей, сохнущих по другим людям, которые смотрят в противоположном направлении. Ислаев и Ракитин любят Наталью. Она их не любит. Наталья и Вера любят Беляева. Он, кажется, ни одну из них не любит. Большинцов любит Веру. Она его не любит. Даже слуги, в шекспировском стиле, не остаются в стороне: немец-гувернер заглядывается на горничную Катю, которой он не особенно нравится.

Чтение этой пьесы очень мне помогло — я смогла увидеть комедию в собственной ситуации. Ужасно, когда ты безумно любишь человека, а он разве что в принципе не возражает против твоего присутствия. Пожалуй, даже хуже этого ситуация, когда этот человек решает поддерживать с тобой отношения (как, судя по всему, решил Дар Господень, сын Дара Господня), но как-то нехотя. Было бы более гуманно сразу сказать «нет». Я понимала всю неприемлемость и трагичность того, что мой идеальный бойфренд стал таковым почти не по своей воле. Но где-то в глубине души я отдавала себе отчет в том, что все это довольно смешно. Сложно сказать, кто из нас двоих был более смешон: я, влюбленная в мужчину, которому было на меня наплевать, или он, тративший время на подругу-англичанку, которая не особенно ему нравилась и часто носила аранский свитер [48], связанный ей бабушкой из Северной Ирландии, — свитер был ей сильно велик, но она думала, что похожа в нем на Дебби Харри [49]. (На самом деле я была в нем похожа на бомжа. Теперь вы понимаете, почему я не смогла возбудить страсть Дара Господня, сына Дара Господня.)

Тургенев умеет показать весь ужас и всю комичность этой ситуации как никто другой. В «Месяце в деревне» есть что-то почти шекспировское: все эти люди, бегающие друг за другом по березовой роще, вздыхающие друг о друге и не получающие того, что хотят. В центре повествования, однако, Ракитин. Тургенев признавал, что этот персонаж списан с него. В пьесе мало описаний облика Ракитина, но легко себе представить, как он смотрит на Наталью большими круглыми глазами, как щенок, и ведет себя как одуревший от чувств подросток. (Надень на него аранский свитер не по размеру — и получилась бы я.) Почти во всех сценах он присутствует вместе с Натальей, так что мы видим его в основном именно в таком состоянии, как будто никаким другим он быть в принципе не умеет. Быть жертвой неразделенной любви — это и характеризует его как личность. В тех сценах, где Наталья не присутствует, он ведет себя и разговаривает как более-менее нормальный, разумный человек. Вот в чем заключается самопародия Тургенева: он знает, что любовь, и особенно любовь неразделенная, делает из всех нас дураков. И он прекрасно знает, каково это — быть таким дураком.

Читая пьесу, я поняла, что неразделенная любовь Ракитина доведена до такого абсурда, что может служить идеальным аргументом против попадания в такое положение в принципе. «Погодите! — возбужденно говорит Ракитин своему сопернику Беляеву в последнем действии. — Вы узнаете, что значит принадлежать юбке, что значит быть порабощенным, зараженным — и как постыдно и томительно это рабство!.. Вы узнаете наконец, какие пустячки покупаются такою дорогою ценою…» Конечно, нельзя забывать, что это комедия. И посмеяться над положением Ракитина вполне нормально. Но здесь чувствуется и горечь. Не обращается ли к нам сам Тургенев? Не это ли он чувствовал всю свою жизнь, связавшись с Виардо? Если он выписал Ракитина как пародию на самого себя или чтобы убедить себя измениться, у него ничего не получилось. Он написал эту пьесу всего через несколько лет после знакомства с Виардо. Ему предстояло прожить так еще три десятилетия.

Читатель, впрочем, знает правду, будь то о Тургеневе или о Ракитине. Никакая таинственная сила не привязывала их ни к какой юбке. Нет. Они сами себя к ней привязали. И им это нравится. Поняв это, я даже покраснела. Я тоже любила мужчину, который не особенно меня любил. Это было безопасно. Я понимала, где я. Никаких неприятных сюрпризов случиться не могло. Для меня настал один из тех моментов, когда чувствуешь, что писатель заглянул прямо тебе в душу. В твою глупую, саморазрушительную, шерстяную аранскую душу.

Один из самых удивительных фактов о Тургеневе заключается в том, как долго он пребывал в этом состоянии влюбленного дурака. Думаю, ему это просто нравилось. В этом по большому счету заключалась его сущность, и он, кажется, сумел найти способ контролировать эту ситуацию, в которой он любил женщину, не любившую его и не планирующую уходить от мужа. Возможно, ему нравилась предсказуемость. В неразделенной любви есть один парадокс (и я достаточно хорошо знаю себя, чтобы утверждать, что для меня это точно так): хотя в теории она причиняет тебе боль, она в то же время защищает тебя от боли. Когда ты влюбляешься в кого-то, а этот человек влюбляется в тебя, всегда есть вероятность разочарования и крушения иллюзий. Всегда есть риск расставания. С неразделенной любовью это вообще не проблема: тебя отвергли еще до того, как что- то началось. Неразделенная любовь, когда ты ее для себя открываешь, — это в конечном счете проявление мазохизма. Возможно, даже проявление страха перед близостью. Если ты не боишься близости, почему бы не полюбить кого-нибудь, кто сможет полюбить тебя в ответ? Гораздо проще быть безумно влюбленной в человека, с которым у вас точно никогда ничего не получится.