Виктор Бычков - Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая Страница 18

Как вы понимаете, общалась я исключительно с представителями интеллигенции, и только под бдительным присмотром агентов известных органов. Ведь тогда еще свежи были события на площади Тяньаньмень, и атмосфера страха среди университетских преподавателей была очень сильна – даже самые невинные профессиональные вопросы они задавали с опаской, часто – приватно, шепотом (а вопросов было немало: старая китайская профессура, хорошо владеющая русским языком еще со времен прежних дружеских отношений между СССР и КНР, очень внимательно следит за нашей научной и художественной литературой). Да и на лекции допускали отнюдь не всех желающих, а, видимо, только особо «политически грамотных, морально устойчивых» преподавателей. Ведь наша «перестройка» воспринималась в тот период как «тлетворное влияние Запада». Многое здесь напоминало не лучшие времена для наших отечественных ученых, не говоря уже о том, что в ту пору государство в Китае вмешивалось в сферу частной жизни буквально каждого человека, вплоть до самых интимных моментов. Кстати, политика ограничения рождаемости принесла на юге Китая парадоксальные результаты. Здесь буквально воцарился матриархат: все женщины, независимо от возраста и внешности, выступали эмансипированными громогласными повелительницами тихих, забитых мужчин, несущих на себе основные бытовые тяготы. А дело в том, что принцип «одна семья, один ребенок» побудил избавляться от девочек на ранних стадиях беременности. В результате образовался колоссальный дефицит женщин, невесты стали на вес золота.

Конечно, я читала обо всем этом и многом другом, готовясь к поездке, но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Правда, в Китай, в отличие от Индии, где я уже побывала шесть раз, меня больше не тянет – увиденного в первую поездку оказалось достаточно…

В. Б.: В Китае я, к сожалению, не был. В маоистский Китай меня совсем не тянуло, а сейчас уже иные, давно сформировавшиеся интересы. Да, собственно, и китайская культура, за исключением китайской живописи, всегда казалась мне очень закрытой от европейского сознания, от меня лично. Не то, что индийская, которая с юности влекла меня к себе. Однако Ваш рассказ о путешествии в Китай существенно украшает и разнообразит картину события эстетического путешествия. Между тем я хотел бы все-таки вернуться к пропедевтическому опыту путешествия, в который включаются не только собственно эстетические аспекты подготовки, связанные с его главной целью, но и многие вроде бы обыденные, технические моменты, которые являются значимыми для самого процесса эстетики путешествия.

Так, после определения цели существенным оказывается выбор средств передвижения и бронирование отелей. Например, в юности я всегда предпочитал поезда самолетам. Поезд дает более полное ощущение того, что ты отключаешься от повседневной действительности и начинается реальность путешествия, физическое ощущение пространства, которое тебе предстоит преодолеть для чисто географического достижения цели. Самолет скрадывает ощущение пространства. За несколько часов добираешься до любой точки земного шара. Я же, например, любил, забравшись на верхнюю полку, созерцать проносящиеся мимо пейзажи, выходить на каждой станции на перрон подышать воздухом путешествия, ощутить реальный перенос тела в иные пространства. Уже все это доставляло мне в юности большое неутилитарное удовольствие. Я и в зарубежные командировки ездил на поезде. Пересечение границ, паспортный и таможенный контроль, смена колесных тележек под вагонами на границе – все это ощущалось мною как какой-то странный перформанс, неразрывно связанный с путешествием, входивший органической частью в его состав и обещавший что-то иное и всегда позитивное в дальнейшем. Что реально таким всегда и оказывалось.

С какого-то момента, к сожалению, я стал плохо спать в поездах и поэтому теперь пользуюсь только воздушным транспортом при передвижении на большие расстояния, хотя в Европе всегда предпочитаю перемещаться на поездах или автобусах, в редких случаях автомобилем – из него все-таки хуже виден окружающий пейзаж, чем из поезда или автобуса. На благо поезда и автобусы там сейчас, как Вы знаете, весьма комфортабельные и приспособлены для эстетического созерцания преодолеваемых пространств.

Выбор отелей – тоже существенная часть эстетического путешествия, его пропедевтической, так сказать, части. Сейчас Интернет позволяет очень точно и с максимальной информированностью подобрать отель в любой части земного шарика. Я, например, как и Вы, в городах с крупными музеями или выдающимися памятниками архитектуры сейчас уже предпочитаю по возможности достаточно комфортабельный отель вблизи главного архитектурного шедевра или крупного музея и, по возможности (если позволяет градостроительная ситуация), недалеко и от главного вокзала. Как правило, в Европе не ограничиваешься только самим городом (Парижем, Флоренцией, Римом, Мюнхеном и т. д.), но планируешь и выезды в ближайшие города или предместья – на природу или для осмотра художественных памятников. Важно также, чтобы из окна отеля был виден какой-то архитектурный шедевр или хотя бы фрагмент старого города. Поэтому я заранее стараюсь забронировать номер на верхнем этаже и с каким-то интересным видом. В Европе практически в любом старом городе это достижимо при определенных усилиях изучения карт городов и видов их планировки со спутника. Интернет в этом плане предоставляет потрясающие возможности. Да и само путешествие по карте или спутниковой фотосъемке – уже своего рода эстетическое путешествие (помните, Уэльбек даже предпочитал карту территории; я не дошел еще до такого «эстетизма», не променяю реальное путешествие по территории ни на какую карту, но с карты, тем не менее, для меня уже начинается путешествие – это факт). Например, еще до поездки в Толедо я забронировал отель между Алькасаром и собором таким образом (используя карту и вид со спутника), что знал, сколько минут мне потребуется, чтобы дойти до всех главных интересующих меня мест в этом старинном городке. Не без удовольствия или предвкушения его путешествовал по Толедо виртуально на экране компьютера. Понятно, что здесь уже начинают вершиться первые фазы эстетического опыта путешествия.

Н. М.: В этом наши подходы к путешествию полностью совпадают. В детстве и юности я тоже обожала ездить на поезде – особенно в Прибалтику, Крым или на Кавказ, следить за изменяющимся ландшафтом, любоваться мелькающими за окном пейзажами. Тот же самый принцип, насколько я знаю и по Вашим рассказам, у нас с Вами и при выборе отелей для отдыха. Эстетический аспект всегда стоит на первом месте: верхний этаж, отель первой линии с видом на море или океан, в идеале – просто на пляже, когда лоджия нависает над водой; в других случаях – на озеро или живописный горный пейзаж, чтобы в любой (правда, нечастый) момент пребывания в номере иметь возможность созерцать открывающиеся из окна виды. Ведь одна из главных целей путешествия – красота, наслаждение прекрасными картинами природы или старинной застройкой, которая часто теснейшим образом сопряжена с пейзажем. В этом отношении особенно привлекательна Венеция, где вид на Большой канал или на лагуну органически включает в себя и старинные палаццо. Я бывала в Венеции не единожды, в том числе и подолгу, и могла в полной мере насладиться живописью венецианцев, великолепием храмов и дворцов, побродить вдоль каналов по столь узеньким улочкам, что в случае дождя там и зонт-то раскрыть трудно, покормить голубей на Сан-Марко. А еще на «вапоретто» – пароходиках самого разного калибра – добраться до Мурано, Бурано, Торчелло, Лидо с его великолепными пляжами…

Н. Б. в Венеции

Но ничуть не меньше люблю я «северную Венецию» – бельгийский Брюгге. Я видела этот город в разное время года – и весной, когда так приятно прокатиться на моторной лодке по его каналам, любуясь выходящими на них изящными садиками, и осенью под холодным проливным дождем. Но независимо от погодных условий он всегда казался мне заколдованным средневековым царством (чему немало способствовал вид из номера отеля «Die Swaene» – «Лебедь», вполне оправдывающий свое название: прямо под окном то и дело проплывали вереницы горделивых белых красавцев). Где, как не в таком обрамлении, целиком погрузиться в мир пламенеющей готики, живописных фантазий Мемлинга, Босха и Брейгеля, прочувствовать атмосферу средневекового госпиталя (ныне музея, естественно).

Вечерний Брюгге

Когда совершаешь эстетические путешествия по таким местам, как-то сам по себе снимается сакраментальный для истории эстетики вопрос: что выше – натура или культура, природа или искусство? Как известно, он решался по-разному и с разной аргументацией в пользу то первой (скажем, просветители, русские революционные демократы), то второго (среди них классицисты, романтики, столпы немецкой классической эстетики, символисты). Ведь, скажем, в индийском Хампи (штат Карнатака) грандиозная природная панорама гор и холмов с каким-то чудом удерживающимися на одной точке на их вершинах гигантскими валунами неправильной формы и органично вписанными в этот пейзаж не менее величественными огромными индуистскими храмами побуждает в одинаковой мере восхищаться и тем, и другим, особенно на пламенеющем закате, которым здесь приезжают полюбоваться путешественники со всего света. Создания природы и творения рук человеческих сливаются здесь воедино, образуют гармоническую целостность.