Робер Мюшембле - Оргазм, или Любовные утехи на Западе. История наслаждения с XVI века до наших дней Страница 19

по

Анна предстает перед нами как необычная, двойственная личность, подчас сама напуганная собственной смелостью. Несомненно, ее вдохновлял образ королевы Елизаветы I. Когда Анна пишет, сколько лет было каждому из близких ей людей (или какое время прошло после их смерти) в тот момент, когда она узнала о смерти матери, королева оказывается в этом перечне единственной, кто не принадлежит к ее родственникам. Смогла бы Анна зайти так далеко, если бы у нее перед глазами не стоял пример Елизаветы I, отстоявшей в свое время собственные права наследницы престола?

Если у женщины есть связи, деньги, талант и терпение, ее упорство может быть вознаграждено. Однако для упрямой женщины, понимающей, что ее подстерегают опасности, иногда выгодней оказывается позиция внешнего смирения. Подсудимые знают, что проявление естественных человеческих слабостей порой оказывает на судей куда большее влияние, чем сознательный вызов. Сознательно выстроенная позиция двуличного поведения редко фиксируется на бумаге. Тем интереснее автобиографические записи Мэри Рич, графини Уорвикской, позволяющие увидеть и реальные факты, и их идеализированную реконструкцию. Мэри Рич — автор нескольких тысяч страниц рукописного дневника. Она делала записи день за днем в течение 10 лет начиная с 25 июля 1666 года. Кроме того, она написала сжатую историю своей жизни примерно на 40 страницах. Этот труд был создан в 1671 году, за 7 лет до смерти, то есть с определенного момента она писала в двух разных сочинениях об одном и том же: о своей молодости, проведенной в Ирландии и Лондоне, о свадьбе с Чарльзом Ричем, вызвавшей множество пересудов и слухов, о смерти двух детей

и о вдовстве. Основная разница между двумя повествованиями связана с тем, как говорит Мэри Рич о своем супружестве. В краткой автобиографии муж предстает галантным и романтичным мужчиной, в дневнике-деспотом и тираном. Сама она в автобиографии выглядит живой общительной женщиной, страстно влюбленной в мужа, а в дневнике она разочарованная, подавленная, горько страдающая. Трудно определить, почему в каждом случае выбран именно такой тип повествования. Быть может, Мэри трудно было смириться с мыслью, что брак по любви, заключенный против воли родителей, привел к бесконечным ссорам с мужем и краху отношений. Ведение дневника, наверное, было для нее способом излить на бумаге свои унижения и страдания54. В этой роли часто выступают записи, не предназначенные для публичного чтения. Для женщин дневник часто оказывается чем-то вроде целебного бальзама, наложенного на раны, нанесенные жизнью. Иногда эти раны весьма глубоки, как в случае Анны Клиффорд. Автобиография Мэри Рич еще загадочнее: она пишет ее в то же время, что и дневник, но предлагает совершенно иную, идеализированную версию реальных событий. Что это — раздвоение личности? Болезненное расщепление собственного «я» вследствие жизненной неудачи? Сожаление о сделанном вопреки воле родителей? А может быть, она пыталась сообщить в письменной форме о том, что могло бы быть, чтобы оставить хорошую память о себе и своей жизни? Автобиография, в отличие от дневника, предназначалась для публики и была рассчитана на мнение читателей. Может быть, Мэри хотела вернуться к утраченной мечте, закрепить ее на бумаге, чтобы вспомнить, какой была она сама до того, как произошли все те невзгоды, что описаны на страницах дневника?

Как бы то ни было, пример Мэри Рич — свидетельство того, что страдания могут стать важным элементом процесса самопознания Субъекта. Женщинам XVI-XVII веков было гораздо труднее, чем мужчинам, втиснуть свою индивидуальность в узкую щель между идеалом и реальностью. «Утлое судно» угнетает муж — «господин и хозяин», насилие в супружестве считается обычным делом, не говоря уж о двойном стандарте в сексуальной сфере. Считается, что женщина должна терпеть и страдать молча. А как иначе заслужить спасение души, ведь тело женщины тянет ее в ад!

О текучести тела

«Каждый человек напитан слезами, как губка», — говорил Джон Донн в одной и великопостных проповедей 1628 года55. Образованная и начитанная Анна Клиффорд, встретившая его после воскресной проповеди 27 июля 1617 года, знала об этой идее, которую разделяли все ученые той эпохи, и в первую очередь врачи. Гален и Гиппократ учат, что тело пропитано жидкостью, но открыто воздушным потокам благодаря порам, расположенным на поверхности тела. Жидкости разного рода — сперма, грудное молоко, пот и пр. — свободно циркулируют внутри тела и могут превращаться друг в друга или в кровь. Соответственно, можно уподобить друг другу разные физические процессы: питание, испражнение, менструации и лактацию56. Состояние тела, напитанного жидкостью, находится в прямой зависимости от того, насколько стабильна внешняя температура. С этой точки зрения питание можно рассматривать как нагревание (варка) жидкости, болезнь — как избыток или недостаток жидкости определенной температуры. Античная медицина, кроме того, опиралась на учение о четырех основополагающих элементах: тепле, сухости, холоде и влажности. Два первых определяют тело взрослого мужчины, два последних — тело женщины. Полярность соответствует представлению о диаметральной противоположности мужчины я женщины, которое можно встретить у разных народов; Так, например, мужское начало связывают с силой, чистотой, небом, богом, а женское — со слабостью, грязью, землей, водой, демонами.

Можно предположить, что, согласно физиологичен кой модели Галена, существует лишь один образец строения половых органов, и разница между мужчиной и женщиной не в природном строении, а в степени выраженности каждого признака57. Ученые и медики той эпохи устанавливали нечто вроде шкалы мужественности/ женственности между двумя крайними точками58: на од-ном полюсе — ярко выраженный супермужчина, очень горячий и очень сухой, обросший шерстью, с темной кожей. На другом полюсе — женщина с очень светлыми волосами и кожей. Между крайними точками располага* ются существа смешанного типа, с нестабильным состоянием жидкости внутри тела: темноволосые волосатые женщины с твердыми грудями — в них сказался избыток тепла; дряхлые мужчины-старики, более холодные, чем нужно; мальчики, еще недостаточно теплые, — не случай* но было принято до 7 лет наряжать их в девичьи платьица; юноши, медленно преодолевающие материнскую влажность и постепенно достигающие тепловой нормы мужчины (таким образом, гомосексуализм оказывается возрастным признаком); наконец, женоподобныемужчит ны, внутри которых циркулируют жидкости, сходные с

женскими. По мнению медиков, половые органы мужчины и женщины одинаковы, только у женщин они скрыты внутри тела. Монтень с иронией советовал девушкам не прыгать слишком-много и слишком высоко, а то с ними произойдет то, что случилось «с одной девочкой», у которой во время игры «стыдные части тела» опустились вниз. Знаменитый анатом Андреас Везалий в своем труде «О строении человеческого телае, опубликованном в 1543 году, схематически изобразил влагалище как орган, абсолютно повторяющий форму пениса59.

Теоретические сочинения и реальность не всегда совпадают. Теория единого строения половых органов была раскритикована, так как не отвечала экспериментальным данным о человеческом теле. Я не буду обсуждать здесь, насколько справедлива концепция телесных жидкостей, замечу лишь, что в обыденной практике эпф хи она оставила свой след и приводила порой к сумбуру в представлениях о мужчинах и женщинах, а то и к драматическим последствиям60. Так, например, в Аугсбурге в XVI-XVII веках считалось нормальным, что мужчины обладают горячим, а то и взрывным темпераментом61.

В свете всех этих теорий понятие Субъекта в европейской культуре несколько изменилось. Со времен Платона человек представлялся как арена непрерывной борьбы души и тела; Эта борьба не потеряла своей напряженности и во времена Реформации. Кальвинисты пошли дальше всех, утверждая, что христианин должен постоянно контролировать свои физические желания и потребности, иначе грех опустошит его. В своем труде «Религия врача» (1642) сэр Томас Браун говорит, что порой чувствует присутствие дьявола внутри себя: «Люцифер правит бал в моей груди!»62 Это можно было понять и буквально. В то же время французские католики обнаруживают метки сатаны на коже ведьм, а экзорцисты заставляют блевать демонами, жабами и змеями монашек из Л уд єна и Лувье, заподозренных в одержимости бесом. По обе стороны Ла-Манша опасаются, что бессмертная душа попадет в ловушку плоти. Однако естественные науки все же продолжают развиваться. Опубликование в 1543 году трактата Везалия «О строении человеческого тела» положило начало изучению этого материала. Первый этап длился почти до 1640 года и принес немало интересных открытий. Поскольку в культуре все взаимосвязано, художники тоже заинтересовались изучением внутренностей человека. В живописи возникает своеобразная мода на изображение рассеченного тела. Ей ан> дует и Караваджо в «Неверии Святого Фомы» (1603), и Рембрандт в «Уроке анатомии доктора Тульпа» (1632). Караваджо так и не сумел добиться от иезуитов разрешения на создание картины «Воскресение Христа», что говорит о том, что его взгляды расходились с принципами Контрреформации. На его картине палец Святого Фомы и раны Христа, которые он собирается пощупать, изображены с «хирургическими»: ПОдробностями. Такое смешение священного и мирского будоражило умы многих современников. Кроме того, художник опирался на знания, полученные при вскрытии тела, а вскрытие было осуждено церковью как святотатство. Не случайно возник анекдот о том, что Караваджо заставил своих учен» ков встать вокруг вскрываемого трупа.