Николай Вахтин - Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания Страница 20

Отступление о термине «чуванцы»

Термин «чуванцы» употребляется сегодня как минимум в трех разных значениях. Вопрос этот несколько запутан и заслуживает специального рассмотрения.

Первое упоминание о чуванцах (под именем «чуванзей») находим в отчете Семена Дежнева о походе 1653 года на реку Пенжину. Чуванцы (они же чуванзеи, чювальцы и др.) – одно из юкагирских племен, наряду с ходынцами (ср. кодэ – юкагирское «человек, мужчина»), анаулами («речные, поречане»), омоками (ср. омук, омуктэр – якутское наименование юкагиров) (Бурыкин 1993: 7–10). Эти племена располагались на территории между реками Анадырь и Колыма; они занимались оленеводством, воевали друг с другом и с коряками.

В последующие годы чуванцы во всех военных стычках выступали на стороне русских против чукчей; А.Е. Дьячков, сам называвший себя чуванцем, постоянно подчеркивает их кроткий нрав и миролюбие. Постепенно племя чуванцев начало расслаиваться на две части: одна часть оставила оленеводство, осела по берегам рек и во многом уподобилась русскому населению, в значительной степени смешавшись с ним. Вторая часть, сохранив оленеводство, была ассимилирована чукчами, восприняла чукотский тип оленеводства и чукотский язык. Г. Майдель, путешествовавший в этих краях в 1860-е годы, отмечал, что «чуванцы, собственно говоря, уже и перестали существовать как народ. <…> [В 1866, 1869 и 1870 годах] мне не удалось найти в этом племени ни одного человека, который знал бы свой родной язык» (Майдель 1894: 63).

Из этих двух частей некогда единого племени постепенно образовалось то, что В.И. Иохельсон, бывший в этих местах в ссылке в 1890-е годы, называл «оленными чуванцами» и «чуванцами с ездовыми собаками», или «речными чуванцами». Первые кочевали между чукотскими стойбищами вдоль верхнего течения Анадыря до реки Омолон в Колымском округе, небольшая группа кочевала среди коряков в бассейне реки Пенжины. Вторые жили по среднему течению реки Анадырь в Маркове и других более мелких поселениях. Все оленные чуванцы уже в конце XIX века говорили по-чукотски, все речные – по-русски (Иохельсон 1994 [928]: 227—230).

Всероссийская перепись 1897 года выявила 201 оседлого (русскоязычного) чуванца и 306 бродячих (чукотскоязычных) чуванцев. Похозяйственная перепись 1926—1927 годов выявила, соответственно, 389 оседлых и 318 кочевых чуванцев. Перепись 1959 года демонстрирует новое, чисто бюрократическое решение «чуванской проблемы»: чуванцы вообще исчезают из номенклатуры национальностей. Переписью 1959 года все бывшие чуванцы были включены в состав или русского, или чукотского населения; этой переписью было зафиксировано 534 «чукчи с родным русским языком – по всей видимости, это чуванцы-марковцы. В переписи 1989 года чуванцы появляются вновь: она фиксирует 944 чуванца» (Гурвич 1992: 81).

Чуванцы совершенно отчетливо подразделяются в сознании современных жителей на два различных народа. Вот две характерные цитаты. Русский информант, проживший в Маркове несколько лет, говорит:

Вот чуванка Г.Н. – абсолютно русская женщина. Для меня чуванцы – обычные русские мужики, только рыбу ловят и охотятся (м 66 МК).

Чукчанка, также прожившая в Маркове несколько лет, не менее уверенно заявляет: Так чуванцы – это же и есть чукчи! …чукчи – это чуwчи , это значит оленные, от слова чаwчуwат, что значит тундровые люди, кочующие. И отсюда же, наверное, слово чуванцы (ж 35 АН).

Этимология, конечно, фантастическая, но очень показательная. Два информанта, очевидно, имеют в виду разных «чуванцев»: первый – обрусевших жителей Маркова, тех самых «камчадалов», которых в 1930-е годы насильно переписали в чуванцев; вторая – очукотившихся оленеводов, которые по обычаям, способу выпаса оленей и языку практически не отличаются от чукчей.

Другие два информанта, муж и жена, оба «чуванцы», в разговоре с нами долго пытались объяснить «бестолковым исследователям» разницу между ними. Отец жены – «чуванец» – жил в яранге, кочевал с семьей к северу от поселка Чуванское, семья говорила по-чукотски. При этом родители мужа – также «чуванцы» – были русскоязычные, оседлые, жили в поселке Еропол и говорили «на казацком языке». Ясно, что объединение их под одним этнонимом в ежедневной практике только запутывает дело.

Наконец, еще один информант подробно и вполне точно, хотя и сбивчиво, излагает свое понимание этой проблемы, объясняя, что чуванцы бывают разные:

В Марково-то тут в основном жили юкагиры. Когда Дежнев пришел, основали Марково. И вот они стали жен брать. А «чуванцы» неправильно пишется, потому что когда паспортизация началась, началась во время советской власти, тяжело же было запомнить – юкагиры, ламуты, чуванцы. Всех под одну «чуванцы» начали гнать. Истинные-то чуванцы, они в верховьях кочевали Анадыря, Еропола. Это кочевые. А есть речные. Речные – это Еропол – поселение, где ярмарка была, Еропол, Чуванск, Ламутск – там чуванцы. А здесь, в Марково, в основном юкагиры. Обрусевшие юкагиры. Чуванцы, они, как это, ассимилировались с чукчами. Когда чукчи начали движение на юг. Они же завоевали пастбища – им мало было. И вот ассимилировали чуванцев полностью. Чуванцы утеряли свой язык, свои традиции полностью. И у них вот начались – чукотская фамилия, чукотский язык. Там все полностью по-чукотски. А пишется в паспорте все равно «чуванец». По-чукотски все ассимилировались. Как и мы здесь с русскими. То есть мы юкагиры, а у нас все фамилии стали русские. Мы свой язык потеряли. Только по-русски говорим (м 62 МК).

Интересно, что до административной реформы 1909 года Марковцы, считая и называя себя марковцами, знали и свою «официальную национальность» – по крайней мере, это верно для некоторых из них. Так, А.Е. Дьячков называет себя «чуванцем» (Дьячков 1992: 202). Однако термин «чуванцы» в то время, видимо, еще воспринимался как прямой «наследник» названия «юкагиры чуванского рода», о которых писал Иохельсон, тогда как новый термин «чуванцы», официально введенный в 1930-е годы, был уже «новым этнонимом».

Таким образом, сегодня термин «чуванцы» используется в научной литературе, а также самим населением Севера в четырех разных значениях:

чуванцы 1 – одна из ветвей юкагирского народа, оленеводы и рыболовы (около 520 человек в конце XVII века), практически исчезнувшие к середине XVIII столетия; чуванцы 2 – обрусевшие жители среднего течения реки Анадырь, т. е. чуванцы 1, начавшие селиться там в середине XVII века, ушедшие вместе с русскими на Колыму и Гижигу под давлением чукчей в 1760-е годы и вернувшиеся на Анадырь вслед за русскими в 1840-е годы;

чуванцы 3 – прибившиеся к чукчам в середине XVII века оленеводы ( чуванцы 1), кочующие к северу от современного поселка Чуванское, практически полностью уподобившиеся чукчам, хотя и сохранившие самоназвание и самосознание как отдельного от чукчей народа;

чуванцы 4 – часть современных жителей села Марково. Знают о своем происхождении «от казаков», называют себя чуванцами, хотя и помнят, что это наименование было дано им сравнительно недавно, в 1930-е годы, вместо «истинного» наименования «камчадал».

Для современных чукчеязычных чуванцев, следовательно, имела место одна трансформация этнического самосознания: чуванцы 1 => чуванцы 3. Для русскоязычных оседлых чуванцев, жителей Маркова, трансформация этнического самосознания была более сложной, поскольку на нее большее влияние оказала «этнографическая политика» государства: чуванцы 1 => чуванцы 2 => камчадалы => чуванцы 4. [52]

Опросы, проведенные участниками Северной экспедиции Института этнологии и антропологии РАН в 1990 году, показали, что анадырские чуванцы (по-видимому, обе группы) осознают себя отдельным, особым народом. Они, в частности, считали бы справедливым включение их в список коренных малочисленных народов Севера, на которые в то время распространялись некоторые экономические и социальные льготы (Гурвич 1992: 81) [53] . В середине 1990-х годов чуванцев наряду с некоторыми другими группами (камчадалы, марковцы, русскоустьинцы, индигирщики, якутские казаки, затундренные крестьяне и др.) попытались включить в этот список. Это предложение было внесено группой московских этнографов при разработке закона «Основы правового статуса коренных малочисленных народов Севера» на основании того, что эти группы живут в районах Севера и сохранили традиционное натуральное хозяйство (ср.: Соколова и др. 1995; Мурашко 1997). До этого, по словам нашей информантки, «нас нигде не было, за нацию нас не считали» (ж 42 АН). Предложение было поддержано в 1993 году на Первом съезде Ассоциации коренных малочисленных народов Севера. Однако это предложение вызвало критику со стороны «настоящих» коренных народов: наша информантка вспоминает, как один из ведущих национальных лидеров Чукотки говорил: «чуванцы, мол, это не народ и не люди» (ж 42 АН). История эта завершилась тем, что постановлением правительства РФ от 24 марта 2000 года чуванцы (как и камчадалы – подробнее о них см. ниже) без указания численности были внесены в единый перечень коренных малочисленных народов Российской Федерации. [54]