Александр Кондратов - Сказки и легенды маори Страница 21

И тогда до его ушей донеслась песня:

Скорее, скорее, щепочки и обломки!

Склейтесь накрепко,

Держитесь крепко!

Встань, дерево, стой, как прежде!

Песня то затихала, то вновь звучала в полную силу; казалось, будто гудит летний лес и от этого гула дрожит воздух. Рата видел мелькание крыльев. Никогда еще так много лесных птиц не слеталось в одно место. Бескрылые птицы века и киви бегали вокруг срубленного дерева. Голубь в тревоге бил над ним крыльями. Сова руру, зеленый попугай кака, сова-попугай ка-капо и тысячи других птиц тянули и толкали дерево. Приглядевшись, Рата увидел множество насекомых. Они бегали взад и вперед и так старались помочь птицам, что сбивали друг друга с ног. Песня звучала все громче, ее мощные всплески напоминали Рате удары огромного нефритового гонга у него в па. Рата чувствовал, какая сила заключается в этой песне-заклинании, которую пели на тысячи голосов дети Тане. Его собственные ноги готовы были вот-вот оторваться от земли. Рата со страхом смотрел, как поднимается дерево, со всех сторон облепленное птицами. Наконец оно встало прямо, и заостренный конец ствола, над которым потрудился его топор, коснулся пня. В тот же миг насекомые торопливо поползли вверх по пню.

Они подбирали на земле самые маленькие щепочки и старательно прилаживали каждую на свое место.

— Ага! — закричал Рата и побежал к дереву. — Вот кто не дает мне сделать лодку!

Птицы окружили его плотным кольцом.

— Как ты смел, Рата, повалить лесного бога! Ты знаешь, что мы охраняем сад Тане!

Рате стало стыдно, у него не поднималась рука на маленьких любимцев Тане.

— Как же мне быть? — спросил он у птиц. — Мне обязательно нужно сделать лодку, красивую и крепкую. Я хочу почтить своих предков и вернуть кости отца и матери туда, где они должны лежать.

Лесные сторожа снова громко запели:

— Возвращайся домой, Рата. Мы сами сделаем тебе лодку.

Рата ушел, доверив маленьким лесным жителям постройку большой надежной лодки. И они сделали такую лодку. Сделали за один день и назвали ее Ривару — Великая радость.

Лодку поставили на полозья из молодых деревьев, протащили по лесу и спустили в море. Гордо и величественно закачалась она на волнах, а в ее могучем теле разместилось сто сорок человек. Воины Раты заняли свои места и взялись за весла. Ривару заскользила по воде, как чайка, что летит совсем низко над морем и поднимается на каждую набегающую волну.

За кормой лодки оставался прямой широкий пенный след, и вскоре Рата увидел берег, где жили понатури — его враги, похитившие кости Вахиероа.

Когда настала ночь, Рата один поплыл на берег, а лодка с его воинами осталась в открытом море. На берегу недалеко от леса горели костры понатури. Рата спрятался за кустами льна и не спускал глаз с морских тварей. Он чувствовал, как чары макуту проникают до самых его костей. Поблизости от костров колдовство действовало особенно сильно. Когда тохунги понатури стали греметь костями его отца, чтобы придать силу своим заклинаниям, волосы у Раты встали дыбом.

При свете костров тохунги произносили нараспев могущественные заклинания, и колдовские слова парили в воздухе. Рата не шевелился и старался запомнить слова заклинаний. Когда они твердо уложились у него в памяти, он вскочил, держа наготове мере, и бросился на тохунг. Тохунги не ожидали нападения. Колдовство не подсказало им, что враг притаился так близко, — кости отца не предали сына. Через несколько минут тохунги неподвижно лежали на земле, а пламя лизало последние сучья, и обуглившиеся веточки падали в золу.

При свете умирающих костров Рата собрал кости отца и поспешно вернулся в лодку. На восходе Ривару уже пристала к берегу около деревни Раты.

Утром понатури приблизились к светильнику — туаху и увидели, что окоченевшие тохунги лежат на земле, а костей Вахиероа нет.

— Это Рата! — закричали понатури. — Это сделал Рата, сын Вахиероа!

В ту же минуту собралось целое полчище понатури, тысяча сильных гребцов заняла место в лодке, и понатури поплыли вслед за Ривару к деревне Раты.

Завязалась жестокая битва. Шестьдесят воинов Раты не устояли под натиском понатури. Десятки понатури окружали каждого воина Раты, н защитники деревни погибали один за другим.

Рата слышал их крики. Кости Вахиероа подсказали ему, что делать. Он вспомнил заклинание, которое произносили тохунги в ту ночь, когда их настигла смерть. Рата произнес его, старательно выговаривая каждое слово. И мертвые воины снова встали на ноги, потому что кровь вновь заструилась у них по жилам. Когда поверженные воины снова подняли оружие, понатури дрогнули. Окинув взглядом поле битвы, они повернули назад и побежали к своей лодке, но было уже поздно. Из тысячи понатури ни один не вернулся назад, чтобы рассказать своим сородичам о страшной битве.

Вот как жил Рата. Храбрость снискала ему любовь маленьких детей Тане. Бессчетное множество раз всходило солнце над берегом моря с тех пор, как дети Тане пришли к нему на помощь, но они остались все такими же. Дети Тане по-прежнему добры к тем, кто любит сад их отца. Но в тех местах, где им негде жить, власть забирают злобные ветры Тафири-матеи. Слезы Отца-Неба падают на голую землю, вымывают плодородную почву и обнажают кости Матери-Земли, и тогда земля уж не может прокормить ни одно живое существо.

Помните об этом, дети Ао-Теа-Роа!

Земля и море

Нгаторо

Нгаторо (Нгаторо — знаменитый тохунга, прибывший на Ао-Теа-Роа в лодке "Арава" вместе с первыми поселенцами. С его именем связаны многие географические названия в районе Горячих озер на Северном острове. — Примеч. ред.) бросил свой дом в Макету и отправился на юг. Он шел и шел, пока не достиг бескрайнего плоскогорья, что лежит к востоку от озера Таупо. Тут Нгаторо решил отдохнуть, но облака рассеялись, и перед его глазами предстала гора Тонгариро во всем своем грозном великолепии, и тогда в сердце Нгаторо закралось страстное желание взойти на вершину Тонгариро, еще не покоренную человеком. Нгаторо окликнул своих спутников, и они все вместе отправились на юг. Они шли и шли, пока не приблизились к тому месту, где земля вздымалась к небу.

— Оставайтесь здесь, — приказал Нгаторо своим провожатым. — Я иду на вершину горы, со мной пойдет только раб Ау-рухое. Не знаю, вернусь я живым или нет, но, если вы хотите увидеть меня целым и невредимым, запомните хорошенько мои слова. Не прикасайтесь к пище, пока мы снова не будем вместе. Это придаст мне сил, и боги не оставят меня. Когда я вернусь, мы устроим пир, и я расскажу вам, что видел там, на горе.

Нгаторо и Аурухое быстро миновали зеленые заросли, где громко распевали птицы, и вышли на безмолвный склон горы, покрытый нескончаемой пеленой белого снега. Крутой подъем и глубокий снег заставили Нгаторо замедлить шаг. Прозрачное облачко от дыхания двух мужчин повисло в воздухе, их лица, руки и ноги одеревенели от жестокого холода. Аурухое упал, но Нгаторо заставил его вновь подняться на ноги.

— Разве интересно идти легкой дорогой! — воскликнул он. Аурухое остался глух к словам Нгаторо. Руки и ноги у него окоченели, ледяные пальцы мороза стискивали его сердце. Он едва плелся за своим хозяином. Солнце скрылось, над вершиной горы скользили облака. Мужчины с трудом передвигали ноги, и в нерушимой тишине цепкие руки мороза сжимали их тела, леденили их мускулы, их кости — казалось, они оба стали ломкими, как сухие ветки.

Но крутые скалы наконец расступились, и мужчины оказались на остроконечной вершине. Они сделали еще несколько шагов и упали лицом вниз.

Далеко внизу, в теплой зеленой долине провожатые Нгаторо томились в ожидании.

— Нгаторо, наверное, погиб, — сказал один. — Долго же нам придется дожидаться его и Аурухое! Но голод не ждет. Давайте поедим.

Искоса поглядывая на гору, они зажгли костры, чтобы приготовить пищу. Ни облака не было над горой, и на ярком снегу тела Нгаторо и Аурухое будто растаяли. Но когда провожатые начали есть, мороз вонзил ледяные когти в самое сердце Нгаторо.

Чувствуя, что его настигает смерть, Нгаторо воззвал к своим сестрам.

— Пришлите огонь, пусть он согреет меня, — вскричал он. — Скорее, не то я погибну. О Куиваи, о Хаунгароа, скорее! Ка риро ау и те тонга! (На языке маори фраза означает: "Меня уносит ледяной южный ветер". Гора, на которую взошел Нгаторо, называется Тонгариро от слов "тонга" — "южный ветер" и "риро" — "уносит".)

Далеко, далеко на берегу Гаваики сестры услышали мольбу брата. Они тут же призвали духов огня Те Пупу и Те Хоату (Те Пупу и Те Хоата — предки Нгаторо.), духи огня погрузились в море, пронеслись мимо глотки страшного морского чудовища Те Параты (В одной из маорийских легенд рассказывается, что в океане есть огромная впадина. Морская вода то всасывается в нее, то выбрасывается назад. Эта впадина — глотка огромного морского чудовища Те Параты, которое втягивает в себя воду, а потом выливает ее, чем объясняется чередование приливов и отливов.) и подплыли к Факаари (Остров Уайт в заливе Пленти.) — адскому острову. Здесь они высунули головы, чтобы набрать воздуха, и с тех пор на острове бушует неугасимое пламя. Выглянув из воды, Те Пупу и Те Хоата увидели, что до Нгаторо еще далеко. И снова в море появилась полоса бурлящей воды и струйки пара над ней — след, который оставляли духи огня. На Моутохоре (Моутохора, или остров Вейл, находится в заливе Пленти.) они опять на мгновение высунули головы, потом в озерах Окакару, Ротоеху, Ротоити, Роторуа, Та-равера, Таупо и в Оракеи-Корако (Оракеи-Корако — область, богатая теплыми подземными водами с центром в городе Роторуа.). И повсюду в этих местах сквозь трещины в земле слышно, как гудит пламя. Вот с каких пор существует подземный ход между островом Факаари и горой Тонгариро.