Эдуард Маркарян - Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи Страница 3

Благодаря проведению этого внешне весьма привлекательного тезиса представители концепции эквивалентных цивилизаций (О. Шпенглер, А. Тойнби, Р. Бенедикт, М. Херсковиц, Ф. Нортроп и др.) пытались ликвидировать тот оптический обман, который создавало господство европоцентристской точки зрения, и привести в соответствие нарушенные пропорции истории. Но оказалось, что последовательное проведение принципа эквивалентности культур означало неизбежное принятие исследователем неприемлемой для науки позиции антиэволюционизма и крайнего релятивизма, ибо в результате в одном параллельном ряду в качестве равноценных объектов оказывались культуры палеолита и современных обществ.

Данная точка зрения, которая обусловливалась самой природой концепции эквивалентных культур, за последнее десятилетие все чаще стала подвергаться критике в самой западной культуроведческой литературе, где эта концепция всецело господствовала в течение почти всей первой половины XX в. Однако для того чтобы критика была плодотворной, важно не просто отвергнуть выводы, к которым приходят представители концепции эквивалентных цивилизаций, а разобраться в самой проблеме, вызвавшей к жизни эту концепцию, и тщательно проанализировать ее исходный понятийный аппарат с целью установить, в какой мере он способен адекватно выразить культурно-историческую действительность.

Именно такая попытка делается в двух первых главах второй части работы. Основная дилемма, которую несет в себе концепция эквивалентных культур, состоит в следующем: с одной стороны, последовательное принятие «неаксиологической» трактовки понятия «культура» естественным образом требует «уравнивания в правах» всех исторически выработанных способов человеческого существования, с другой же – подобное уравнивание неизбежно приводит к ликвидации одной из важнейших идей, на которых базируется современная наука, – идеи развития, ибо все культурно-исторические системы приобретают характер рядоположенности, альтернативной эквивалентности.

Где же следует видеть выход из этого противоречия, и есть ли он вообще? На наш взгляд, это противоречие, к которому пришли представители концепции эквивалентных культур, непосредственно обусловливалось прежде всего тем, что ими не учитывалось одно чрезвычайно важное обстоятельство, а именно, что исторически данная культура представляет собой сложное образование, не поддающееся однозначному определению. В частности, этими исследователями упускалось из виду, что понятие исторически данной культуры может быть логически построено качественно различным образом и может выражать, с одной стороны, локальную форму выражения культурно-исторической практики людей, а с другой – ее, так сказать, содержательную общность. Суть проблемы при этом заключается в том, что из этих двух элементов лишь первый (локальная форма проявления культуры) оказывается правомерным рассматривать в качестве равноценного (в том смысле, в каком это понятие используется в настоящем контексте) при соотношении различных культурно-исторических комплексов. Что касается второго элемента, выражающего общий тип культурно-исторической практики, то он не попадает под понятие «равноценности» в этом смысле и требует иного рассмотрения. Именно смешение этих двух качественно различных элементов, присутствующих в любой конкретно данной культурно-исторической системе, неизбежно приводило представителей концепции эквивалентных культур к непреодолимым противоречиям.

Но это лишь одна сторона рассмотрения проблемы, позволяющая констатировать наличие определенной общей логической структуры мышления, характерной для представителей концепции эквивалентных цивилизаций. Не менее интересным является вопрос о том, чем она была познавательно обусловлена. Оговоримся при этом, что мы в данном случае абстрагируемся от классово-идеологических, социально-психологических аспектов вопроса, представляющих особую проблему исследования[6]. В силу общей направленности настоящей работы нас в ней интересует чисто научно-методологический аспект вопроса, подводящий к проблеме роли и значения общих, мировоззренческих принципов в системе познавательных средств, которая используется в историческом исследовании. Подобное абстрагирование вполне правомерно, поскольку методология наук имеет свой относительно самостоятельный предмет исследования и, соответственно, вполне определенный угол зрения при рассмотрении сферы научного познания. Сделаем в связи с этим несколько пояснительных замечаний, ибо, несмотря на то что понятие «методология наук» имеет очень широкое хождение в современной научной литературе, оно определено совершенно недостаточно.

Наука может рассматриваться с различных точек зрения. В частности, она может быть рассмотрена с социологической точки зрения, а именно как особая институционализированная сфера человеческой деятельности, в ее соотношении с другими сферами деятельности. Наука может быть рассмотрена также с точки зрения той совокупности познавательных средств, которыми она располагает при изучении своего предмета и мысленном воспроизведении его в виде определенного упорядоченного знания. Именно этот угол зрения и интересует методологию наук как относительно самостоятельную область знания. Говоря о совокупности познавательных средств науки, мы имеем в виду соответствующие теории и понятийный состав, в котором они выражены; определенные логические приемы изучения объекта, образующие собственно методы и методику; процедуру исследования; язык науки; иначе говоря, весь тот арсенал средств, которым располагает наука и который делает возможным осуществление ее непосредственных функций. Весь этот арсенал познавательных средств образует собой сложную систему функционально связанных между собой элементов, которая требует своего специального исследования. Именно данная система выступает непосредственным предметом той области знания, которая в современной литературе называется методологией наук или методологией научного познания. Соответственно этому пониманию данную область знания можно определить как учение о соответствующим образом упорядоченной системе способов и средств, благодаря которой осуществляется процесс исследования и построения научного знания.

Часто предмет методологии наук ограничивают лишь совокупностью собственно методов исследования, системой исследовательских приемов. Но при этом упускается из виду, что одним из важнейших компонентов исследовательского процесса выступают сами научные теории, теоретические принципы, которыми располагает та или иная наука. Научная теория, являясь главным результатом исследовательского процесса, в свою очередь постоянно вновь выступает в качестве средства познания. Именно в этом, в частности, заключается единство теории и метода. Если система теоретических взглядов перестает выполнять эту познавательную функцию, то она неизбежно превращается в балласт науки. Потребности развития современных наук настоятельно требуют проведения методологического анализа самих научных теорий, лежащих в ее основе принципов и установок. Дать методологический анализ системы теоретических взглядов – это значит прежде всего установить ее эффективность в решении стоящих перед наукой проблем, соответственно той познавательной функции, которую она призвана выполнять. Ведь теоретический компонент науки представляет собой не некое недифференцированное целое, а целую сложную систему теоретических построений, отличающихся друг от друга уровнем абстракции и типом обобщения предмета исследования.

В свете сказанного возвратимся вновь к поставленному выше вопросу о роли и значении общих, мировоззренческих принципов в системе познавательных средств, которая используется в социальной науке и, в частности, в культурно-историческом исследовании. Тщательный методологический анализ этих принципов, преследующий цель установления их познавательной эффективности в решении вставших перед современным обществознанием кардинальных теоретических проблем, представляет собой очень важную задачу. Дело в том, что именно на базе этих принципов происходит выработка научных критериев, благодаря которым исследователь оказывается в состоянии ориентироваться во всей пестроте социальной истории и, в частности, определенным образом соотносить между собой различные социально-исторические системы. Отвечая в этой связи на вышепоставленный вопрос о том, чем была познавательно обусловлена выработка общей логической структуры мышления, характерной для представителей концепции эквивалентных культур, можно с полной уверенностью сказать, что факторы, непосредственно приведшие к ее выработке, следует видеть прежде всего в идеалистических критериях соотнесения различных культурно-исторических систем.