Владимир Иорданский - Два круга солидарности. Этнический и национальный факторы в современном мире Страница 3

В периоды кризиса он бывает особенно необходим. Этот шаг остается и доказательством, и условием того, что человечество найдет в себе силы переступить через нынешнюю полосу глобальной национально-этнической разобщенности, открыть для себя новые перспективы развития. А сомнение в том, что у него хватит на это сил и разума, оправдывают многие трагические события XX века. Нынешний кризис национально-этнических отношений обусловлен не только патологиями, которыми страдает современное общество, не только страхами, порождаемыми осознанным и неосознанным предчувствием мировой катастрофы, не только обострившимися до опасного предела экологическими, демографическими, продовольственными, военными и иными проблемами. В его основе – ломка исторически сложившихся отношений между народами, обусловленная колоссальными изменениями в условиях существования человека в мире.

Под воздействием ранее невиданных по масштабам массовых миграций на всех континентах наблюдается во многом сходное явление: этническое пространство утрачивает однородность своей структуры, оно становится как бы «пористым», включая более или менее крупные инородные вкрапления. Все чаще случаи, когда количество мигрантов, находящихся за пределами собственной этнической территории, почти равно, а то и превышает численность остающейся в собственном этническом пространстве части этноса. И наоборот, количество пришельцев приближается к массе коренного населения. Такая тенденция вступает в противоречие с тяготением к этнической замкнутости, к этническому отгораживанию.

А одновременно резко обостряется противоречие между отношениями этноса к своим правам и степенью его готовности признавать права другого этноса. Народ, который на себе испытал национальный гнет, пережил времена национального унижения, добившись свободы, вдруг выделяет из своей среды палачей и угнетателей по образу и подобию тех, кто его казнил и угнетал. Стремление к свободе национальных меньшинств в таких этносах зачастую подавляется с поразительной по жестокости беспощадностью. Складывается впечатление, что годы угнетения были для них не школой гуманизма и терпимости, а школой насилия. На этой почве в ходе процесса демократизации этнических и национальных отношений парадоксальным образом возникает и стремительно набирает силу дух воинственной агрессивности и вместе с ним – недоброжелательность по отношению к соседям. Две меры, два подхода проявляются и в сфере межгосударственных отношений, неизбежно их отравляя.

Пройдя через массовое сознание, даже глубоко научная система взглядов обретает черты утопии. Это тем более верно, когда речь идет о национальной либо религиозной идее. К тому же нельзя не задаться вопросом, какая социальная, политическая, наконец, международная сила способна вмешаться в исторический процесс и придать ему направление, которое изначально не было бы искривлено коллективным эгоизмом или неправильно понятыми национальными интересами. Слишком часто за политическими решениями скрывается либо воля своекорыстного социального блока, либо интересы манипулируемого этнического большинства, и их претворение в жизнь ведет к бедам и несчастьям тех, за чей счет это делается. В конечном счете, не совокупность ли таких решений в разных областях земного шара и привела к нынешнему кризису цивилизации?

Правда, идея активного включения в исторический процесс регулирующего начала основательно скомпрометирована опытом социально-экономического эксперимента в СССР и ряде других стран. Тоталитаризм как попытка сделать историю «умной», целиком подчинив исторический процесс воле одного класса или привилегированного этноса, исчерпал себя, хотя было бы наивностью исключать возможность повторения тоталитаристского эксперимента в какой-то новой идеологической окраске. Академик Н. Н. Моисеев подчеркивал:

«Навязывание процессу общественного развития системы догм и унифицированных целей по-настоящему вредно и опасно для судеб миллионов людей. Слепое следование любым догмам чрезвычайно сужает возможность развития вида homo sapiens чисто в эволюционном плане – разумеется, речь идет о надорганизменных образованиях, т. е. о развитии общественной организации. Но главную опасность я вижу в другом. Догматическая регламентация деятельности снижает личностной потенциал общества, т. е. возможность личности проявить себя. А это один из самых опасных источников деградации общества»[4].

С ходом времени это предостережение становится лишь более актуальным. Нельзя не заметить, что компьютеризация всех сфер экономики, вторжение информатики в культуру, в духовную жизнь и в творчество человека многократно усиливает соблазн тоталитаризма. Казалось бы, наконец появилась возможность «взнуздать» историю, подчинить человеческой «умной» воле ее стихийное начало. Этот соблазн может оказаться чрезвычайно опасным, поскольку за любыми поползновениями подобного рода скрываются иррациональные утопии, идеологические аберрации, а то и откровенное самодурство какого-либо диктатора.

Тем не менее, как ни ясна губительность догматического или своекорыстного вторжения в стихийный общественный процесс, очевидна и опасность того, что преодоление возникших общемировых проблем будет брошено на самотек. Поиск гармоничного сочетания волевого разумного вторжения в исторический процесс и стихийности – одна из самых сложных практических задач современности.

Может быть, полезен опыт глубокой архаики, когда людские сообщества обеспечивали свое выживание, свой внутренний мир с помощью разветвленной системы многообразных запретов, основывающихся на основных нравственных нормах? Среди таких табу на одном из первых мест должен бы находиться запрет предоставления привилегий по этническому признаку. Не менее важно не допускать ущемления прав личности по той же причине. Безнравственно утверждение превосходства одного этноса над другими, в какой бы форме это ни происходило. И на этой базе следовало бы изучить возможность недопущения любых законодательных и административных дискриминационных мер в сфере национальных отношений. Если учесть, что прочность государственного здания в значительной степени зависит от того, в какой мере обеспечено равенство прав и обязанностей всех граждан, осуществление этой задачи должно бы стать одной из главных в программе всех демократических сил. В то же время, ущемление свободы слова, в конечном счете, контрпродуктивно. Распространение расистской идеологии запретами, скажем, запретами на издание газет или книг, не остановить. Напротив, такие меры лишь вызывают дополнительный интерес: запретный плод сладок.

Сила национализма в том, что его питают решительно все движения народного настроения – и чувство унижения, и чувство величия, и чувство отчаяния, и чувство полной уверенности в своих силах, и чувство солидарности, и чувство отторженности от коллектива, и готовность к самопожертвованию, и корыстный эгоизм. Питают его и темнота вокруг и яркий свет, и убогость мысли неразвитого ума и прозрения философов. Но особенно национализм крепнет в эпохи, когда после более или менее затяжного периода покоя наступает время бурных перемен, что и наблюдается сегодня едва ли не повсеместно.

В то же время, как представляется, проблемы, затрагивающие отношения между народами, будь то на уровне межличностном, межобщинном или государственно-национальном, изначально могут решаться только с позиций общечеловеческих нравственных норм, при строго рациональном отношении. В угаре эмоций, оставаясь пленником коллективного эгоизма, а национализм – одна из его наиболее одиозных форм, найти справедливый выход трудно. Тогда сохраняется только насильственный вариант решения. Исторический опыт, однако, подтверждает, что цена этого варианта в людских жизнях, материальных ценностях и духовных утратах рискует оказаться безмерно высокой.

Систему прежде всего нравственных табу не может не продолжать программа положительных мер. В этой области, как показывает опыт Советского Союза и других многонациональных государств, особую опасность представляет явление, которое можно бы назвать правовым формализмом. Внешне он выглядит весьма демократически, но на практике, в повседневной жизни ведет к фактическому ущемлению интересов, а затем и прав этнических меньшинств, поскольку и экономически, и культурно, и социально они сплошь и рядом находятся в бедственном положении и нуждаются в дополнительных мерах по своей защите, в дополнительной помощи.

Проблема эта очень часто оказывается в центре межэтнических столкновений.

Существуют два противоречия, на которые постоянно наталкиваются попытки решения национального вопроса, причем прежде всего именно в кризисные моменты его обострения. Первое – между правом нации на самоопределение и принципом территориальной целостности государства, нерушимости его границ. Второе – между принципом равенства граждан, вне зависимости от их национальной принадлежности, и их фактическим неравенством, в зависимости от того, к какому этносу они принадлежат – находящемуся в большинстве и потому привилегированному или к находящемуся в меньшинстве и уже в силу этого зачастую ущемленному.