Робер Мюшембле - Оргазм, или Любовные утехи на Западе. История наслаждения с XVI века до наших дней Страница 35

Первый тип порнографической литературы составляют медицинские или псевдомедицинские произведения: руководства по сексуальной жизни, сексологические трактаты, где часто говорится о мастурбации, порке или странгуляции. В то время все, в том числе медики, так ополчились на борьбу с онанизмом, который считался грехом, что его описание особенно ценилось. Порка пользовалась спросом прежде всего в Англии и даже стала своего рода национальным стереотипом в глазах соседних народов (что, очевидно, было несправедливо). Книги на эту тему хорошо продавались. Эдмунд Керл, знаменитый1 издатель слишком смелых книг, опубликовал в 1718 году «Трактат об использовании порки в достойных делах», за который подвергся судебному преследованию. В1761 году книжка была переиздана с предупреждением издателя, расположенным над заглавием, в котором говорилось; что подобная сексуальная практика увеличивает любовное наслаждение. Кроме того, в ней была помещена гравюра, на которой изображался мужчина на коленях, с голым задом, которого хлещет девушка. На кровати сидит женщина и ждет, когда мужчина достаточно возбудится и присоединится к ней. В Лондоне открылись специальные бордели, bagnios и seraglios, в которых угонченные любители получали искомое наслаждение. В 1783 году был переведен трактат, ошибочно приписанный аббату Буало, доктору Сорбонны; он назывался «История флагеллантов». На самом деле это было шутливое сочинение, призванное высмеять католические религиозные обряды18. Мучение в качестве необходимого спутника оргазма стало сюжетом небольшого текста на 46 страницах, опубликованного анонимно в 1791 году под названием «Современные пристрастия; или Эссе об искусстве странгуляции». Во второй части рассказывается о бичевании, в третьей, и последней, — об удушении, которое дает особые ощущение, если при этом теребить детородные органы. И именно это позволяет преступникам легче переносить казнь. Для джентльменов, не желающих таким образом расставаться с жизнью, рекомендуется панацея доктора Уанбатчела, которая продается под названием «Эликсир жизни Уанбатчела». В 1793 году «Журнал хорошего тона» публикует две статьи. Одна — о происхождении любовного удушения, другая — о воздействии временной потери дыхания на организм человека. Что касается женщин, то им для самовозбуждения рекомендуется использовать кукол, ноги которых сделаны в виде цилиндров из мягкой материи. По свидетельству не коего французского путешественника 1713-1714 годов, такие куклы продавались в Сент-Джеймсском парке в Лондоне19. «Пупсы», о которых идет речь, видимо, играли ту же роль, что и книги «для чтения одной рукой». "

Второй и третий тип порнографической литературы более традиционны. Это антирелигиозные и антиаристократические сочинения. Их авторы идут по стопам либер-тенов-вольнодумцев прошлого века. Развратник (the гаке) открыто посещает нечестивые клубы, которые после

1720 года предпочитали держаться в тени, проповедует атеизм, кощунственно сквернословит и глумится над церковью. Уильям Хогарт высмеял этот расхожий тип в 1732 году в серии гравюр, озаглавленных «Карьера мота». Пьянство, игра, секс и нечестивое поведение — вот основные занятия развратника. Он по происхождению дворянин или выходец из незнатной, но состоятельной семьи, много путешествует и знает иностранные языки. Все эти качества соответствуют облику французских аристократов, распространенному несмотря на существующий антагонизм между двумя нациями20.

Большое место в порнографической продукции занимает тема сексуальных злоупотреблений католических монахов. Принято считать, что это специфически английское явление, связанное с протестантизмом. Однако это не так. Подобные сюжеты были широко распространены во Франции XVI века, они есть у Рабле, в «Гептаме-роне» Маргариты Наваррской, сестры короля Франциска I, причем «Гептамерон» неоднократно переиздавался в XVIII веке. Та же тема фигурирует и в «Истории Дома Бугра, привратника картезианцев», опубликованной Ла-тушем в 1741 году. Главный герой произведения Сатурнен, сокращенное имя которого намекает на его тайные склонности (bougre, то есть грубиян, — распространенное прозвище содомитов), — сын монахини. В ходе разнообразных приключений он находит мать в тайной келье, где монахи держат любовниц. Он участвует в оргиях, например сходится с шестью монахинями сразу, и мало-помалу его жизненные силы истощаются. Он изнасиловал монашку и бежит в Париж, где встречает в борделе свою родственницу Сюзон. Она предупреждает, что больна венерической болезнью, но он все же спит с ней. Затем

оба арестованы и помещены в тюрьму. Сюзон умирает, а Сатурнен заболевает. Чтобы спасти ему жизнь, его кастрируют, и он возвращается в монастырь, где проводит последний год своей жизни в роли привратника (отсюда и подзаголовок книги) и пишет мемуары. Произведение оставляет двойственное впечатление. С одной стороны, оно прославляет эротическую свободу и наслаждение как настоящую новую религию. Но в конце концов герой возвращается в монастырь, бунт против правил приводит к тому, что он становится не способен к какой-либо активной сексуальной жизни. По сути, книга завершается чем-то вроде прославления умеренного образа жизни, который вынужденно ведет герой после кастрации, а чрезмерные страсти не принесли ему счастья. Догматы веры пародируются, но идеал, провозглашенный в книге, — это тот идеал среднего городского сословия, который формируется именно в это время. Под порнографической оболочкой преподносится мысль о необходимости абсолютного контроля над собой, и обращена она ко всем тем, кто хочет избежать печальной участи Сатурнена. Сам же он, думая, что сможет без конца наслаждаться, обрел одни лишь мучения. Вновь обращаясь к Англии, упомянем о произведении «Отец Павел и голубоглазая монахиня Святой Катерины» (1770). О содержании нетрудно догадаться по гравюре-иллюстрации, на которой изображен похотливый отец Павел. Он сидит в кресле, глаза его сверкают от вожделения, а на коленях у него сидит великолепная монахиня с полуобнаженной грудью. Ее руки молитвенно сложены, одежда — традиционно монашеская, что усугубляет тяжесть плотского греха21.

Что касается антиаристократической порнографии в Англии, то она тоже опирается на французскую традицию, а именно на «скандальныехроники». Скабрезные историйки, якобы из жизни Версальского двора, услаждают английского читателя. Француз Моран, эмигрировавший в Англию в 1769 году, обличает нравственную испорченность своих соотечественников. В 1771 году он публикует в Лондоне два произведения: «Философ-циник» и «Газетчик в кирасе, или Скандальные анекдоты французского двора», и они приносят ему успех. Постоянным объектом для насмешек становится для него мадам Дюбарри. Он называет ее незаконной дочерью служанки и монаха, рассказывает о том, что она была гфоституткой и куртизанкой, а также вступала в лесбийские отношения с девушками. Она опрыскивает свои половые органы духами изнутри и амброй снаружи, чем и привлекает к себе короля. Людовик XV намеревается преследовать Морана, но тот прибегает к шантажу, опубликовав объявление о скором выходе книги «Тайные мемуары публичной женщины» и пытаясь вынудить короля купить у него рукопись. В 1773 году дело становится похожим на похождения Рокамболя. В Англию посланы полицейские, чтобы задержать Морана, и он сообщает в газеты, что французы хотят похитить эмигрантов, бежавших от тирании короля. Поднимается волна всеобщего сочувствия и протеста, и посланцы короля вынуждены спешно покинуть остров. Деньги, отданные Морану за рукопись, остаются у него. Король посылает Бомарше, чтобы урезонить Морана, в результате ему приходится купить за высокую цену все экземпляры памфлета и согласиться на выдачу ему пенсии. Затем Моран становится тайным агентом Людовика XVI22. Так порнография превращается в средство добиться желаемого и позволяет жить на широкую ногу!

Четвертая группа скабрезных сочинений восходит к анонимным предшественникам маркиза де Сада. Здесь секс сочетается с кровью и смертью. Речь идет о значительном количестве произведений, рассказывающих о подвигах и невзгодах лондонских преступников, осужденных и казненных за изнасилования, инцест, а также об адюльтере между убийцами. Во Франции сходный фено? мен представляет процветающая торговля картинками или гравюрами, изображающими короткие любовные связи у подножия виселицы или на костре. В Англии, кроме того, выходят многотомные официальные издания, такие как «Хроника Тайберна» в 4 томах (ок. 1768) или пятитомный «Ньюгейтский календарь кровавых убийц» (ок. 1773)23. В дальнейшем мы еще обратимся к этой сложной комбинации мотивов и сюжетов, которую использовали и такие знаменитые авторы, как Даниэль Дефо. Несомненно, чтение историй о взаимоотношениях, развивающихся на фоне пыток, влияет на процесс формирования собственного «я», так как представление о телесных муках преступников накладывается на представление о грехе и становится антимоделью поведения для благонамеренных граждан24.