Тамара Адамьянц - Социальные коммуникации Страница 4

Обратим внимание и на то, что, наряду со стремлением к классификации видов сообщений по жанрам и знаковым системам, в последнее время все чаще стала проявляться тенденция к поиску унифицированных обозначений. Ее можно обнаружить, например, во внедрении в широкий обиход таких универсально-нейтральных терминов, как произведение, материл (журналистский), образец (социокультурной продукции), профессионально-жаргонных обозначений результатов творческой деятельности («продукт»), прижившихся на российской почве калек с иностранных языков («мессидж»).

В рамках семиосоциопсихологии для обозначения материального носителя коммуникативного акта используется универсальный термин – текст, который «…представляет собой особым образом организованную содержательно-смысловую целостность и может быть определен как система коммуникативно-познавательных элементов, функционально объединенных в единую замкнутую иерархическую содержательно-смысловую структуру (иерархию коммуникативно-познавательных программ) общей концепцией или замыслом (коммуникативным намерением) партнеров по общению»[17].

Коммуникативный акт формально может быть реализован любыми знаковыми (семиотическими) системами, посредством которых «овеществляются» коммуникативные намерения человека, вступающего в общение. Это могут быть написанное слово, изображение (кино, фото, видео, живопись и т. д.), звучащая речь, музыка, звуки, шумы и т. д. (а также их сочетания в любом «наборе»), определенным образом взаимодействующие между собой. Понятно, что реальность вносит свои коррективы в особенности владения личностью этими средствами выражения: определяющую роль здесь играют такие факторы, как физиологические данные человека, его образование, личные способности, талант, здоровье, возраст, привычки, а при появлении новых коммуникационных технологий – и материальные возможности.

Традиционно научное внимание преимущественно сосредоточено на речевых формах общения (лингвистика, психолингвистика, языкознание и т. д.), а также на исследовании феномена искусства и способов художественного выражения в живописи, поэзии, литературе, театре, архитектуре, музыке и т. д., которыми люди, в силу особенностей развития человеческой цивилизации, начали пользоваться гораздо раньше, чем, например, кинофото– или видеотехникой. Естественно, что с освоением новых (технических) возможностей появлялись и новые научные направления, которые, в свою очередь, стали дифференцироваться по специфическим средствам выражения: коммуникация в прессе, телевидении, радиовещании, Интернете. Каждое из перечисленных направлений различается по целевой и адресной направленности, масштабам охвата аудитории. Этот перечень несложно продолжить: здесь и наука о кино, о театре, музыке, живописи, архитектуре и т. д. Не забудем также о межличностном общении… Бесспорно, что разработка каждого из направлений необходима и оправданна.

Существуют, однако, и общие, универсальные для всех форм общения и взаимодействия людей закономерности, связанные с особенностями создания между участниками коммуникации некоего смыслового поля, что является основной задачей любого акта общения. Поскольку это смысловое поле возникает посредством циркуляции между людьми, вступившими в общение, не только информации, но, прежде всего, мыслей, идей и эмоций (хотя, как известно, в расширительном понятии в качестве информации можно рассматривать и мысли, и идеи, и эмоции), возникла необходимость поиска универсальных коммуникативных единиц, абстрагируемых от того «строительного материала», которым формально обеспечиваются процессы общения, – то есть от слова, изображения, звука, жестов, мимики и т. д.

Факт несовпадения мысли и слова неоднократно отмечали такие ученые-психологи, как Л.С. Выготский, С.Л. Рубинштейн, Н.И. Жинкин, И.А. Сеченов, А.А. Леонтьев, П.Я. Гальперин и др. Так, Л.С. Выготский писал, что «…течение и движение мысли не совпадают прямо и непосредственно с развертыванием речи. Единицы мысли и речи не совпадают. Один и другой процессы обнаруживают единство, но не тождество»[18].

В последние годы накоплены научные данные, свидетельствующие о системном строении психики и интеллекта, об образно-эмоциональном характере мыслительной деятельности, роли знаков в коммуникации, о несовпадении мысли и внутренней речи, «невербального интеллекта» с вербальным. Так, например, Б.Г. Ананьев указывает, что, реализуя коммуникативный замысел, человек создает «…текст как продукт особого рода интеллектуально-мыслительной активности, направленный на организацию смысловой информации для общения». Этот вид личностной активности включает «вербальные и невербальные интеллектуально-мыслительные операции»[19], совершаемые для организации смыслов в ходе текстовой деятельности.

Для человеческой цивилизации характерно постоянное освоение новых видов знаков и знаковых (семиотических) систем, используемых для общения и взаимодействия. Отечественный психолог А. А. Леонтьев различал несколько видов знаков: з н а к 1 «…как реальный компонент реальной деятельности, как вещь или материальное языковое „тело“, включенное в деятельность человека»; з н а к 2 «…как идеальный образ, как эквивалент реального знака в обыденном сознании» и з н а к 3 «… как продукт научного осмысления структуры и функций объективного знака, т. е. знаковую модель»[20].

«Знаком высшего порядка»[21], в котором оказываются запечатленными направленность и состояние сознания человека, его личностные логические оценки и эмоциональные реакции по отношению к предмету (теме), а также особенности его видения партнера по общению, Т. М. Дридзе назвала текст. Обратим внимание на то, что понятие текста в семиосоциопсихологии шире традиционного толкования этого же термина, связанного в основном со словом написанным. Текстом в семиосоциопсихологии являются и стихотворение, и телепередача, и фильм, и устное выступление, и музыкальное произведение, и произведение живописи, и заполненная респондентом анкета и т. д.

Поскольку в основе любого коммуникативного акта лежит проявленная интенциональность коммуникатора, обязательными признаками текста являются целостность и завершенность. Его нельзя анализировать, изъяв отдельный блок (главу, раздел, строчку, фразу), как это, например, возможно в литературоведении при изучении авторского стиля или в психолингвистике, в центре внимания которой дискурс, отражающий движение, развитие мысли, а она может быть локальной по отношению к интенциональности всего произведения.

Иерархичность (предикативность) структурных компонентов текста объясняется тем, что среди них всегда есть главные, второстепенные, третьестепенные и т. д. Без некоторых компонентов текста при общении, казалось бы, можно обойтись (например, без музыкального наложения в радиопостановке или без жестов, мимики при декламации), однако при этом исчезает, «выхолащивается» эмоционально-образная, личностная сфера, без которой полноценное донесение коммуникативного намерения автора оказывается затруднительным. Поэтому любой текст– это целостное объединение неравнозначных, но одинаково ценных для донесения интенции коммуникативных единиц. Он представляет собой «иерархию коммуникативно-познавательных программ», или структурных элементов, ориентированных на общую цель (мотив) общения и потому принимающих именно такую, а не другую форму, именно в такой, а не в другой последовательности, наложении друг на друга и взаимосвязи структурных элементов, именно в таком, а не в другом воплощении[22].

В отличие от речи и дискурса, которые «…подчинены законам языка как системы и, актуализируя эту систему, „развертываются“ линейно», текст нелинеен: во временном, фактическом следовании разных компонентов текста (при их транслировании и, соответственно, восприятии) их иерархичность по отношению к интенции, как правило, не соблюдается (например, в телепередаче сначала может идти музыкальная заставка и только затем сообщаются некие идеи, факты). Поскольку текст рассматривается «…не как речеязыковая, а как коммуникативно-познавательная единица, т. е. изначально обращенное к партнеру, опредмеченное ментальное образование, „цементированное“ коммуникативной интенцией, составляющей его смысловое ядро (смысловую доминанту)»[23], существуют общие, универсальные при любых формах и способах общения закономерности его структурной организации, отражающие, во-первых, «набор» структурных элементов текста и, во-вторых, особенности отношений между собой (предикативности) этих структурных элементов.