Сергей Петров - Крестовский, Елагин, Петровский. Острова Невской дельты Страница 41

Яхт-клуб

В период блокады Ленинграда в 1941–1944 гг. на территории клуба располагалась зенитная батарея, неоднократно подвергавшаяся вражеским бомбардировкам. Однако серьёзных разрушений на территории клуба не случилось, и уже с 1945 г. клуб на Петровском острове возобновил свою деятельность.

В 1946 г. открылась детская спортивная парусная школа, куда принимали всех желающих. То было самое демократичное время для клуба, судов на причалах достаточно (около 400), и никто из спортсменов не оглядывался на толщину своего кошелька.

Вот как описывает свой приход в парусный спорт вице-президент Санкт-Петербургского парусного союза Владимир Логинов: «Когда мне было 6 лет, мы построили плот на Ждановке, но на воде он стал разваливаться. Я остался на бревне, меня вынесло в Малую Невку в район Петровского острова яхт-клуба ВЦСПС, где меня подобрали, и с этого момента началась моя романтическая история, связанная с парусным спортом».

Яхт-клуб. Рабочая гавань

До Олимпиады-80 в Москве яхт-клуб оставался основным и самым большим клубом страны, являясь, кроме того, ещё и методическим центром по парусному и буерному спорту. К Олимпиаде его серьёзно преобразили, соорудили искусственный мол, одели в гранит берега…

По проекту архитекторов В.С. Маслова, Г.П. Морозова и А.А. Белявской возвели новое административное здание (Петровская коса, 9а), но именно с этого момента жизнь яхт-клуба пошла на спад. Всесоюзные и международные регаты, чемпионаты страны и другие соревнования перенесли в столицу Эстонии город Таллин, где, как считалось, проще воспитывать будущих олимпийских чемпионов.

В постсоветскую эпоху территория деградировала и захламлялась. В порядке поддерживались лишь причалы для яхт да рестораны. Словно эхо войны чернеет недостроенное здание бывшей судоверфи ВЦСПС, а в бухте ремонтные мастерские, разведя несусветный беспорядок, пытаются оживить ржавеющие катера и яхты. Тем не менее, яхт-клуб является крупнейшим в европейской части Российской Федерации и старается сохранить традиции парусного спорта. Когда в клубе появятся свои олимпийские чемпионы или хотя бы призёры, мы сможем сказать, что со своей задачей он справился.

Часть II. Елагин остров

Почти искусственный остров

Елагин остров, омываемый Большой и Средней Невками, самый небольшой из группы Кировских островов (2,1 км в длину и 800 м в ширину, площадь 96,8 га), однако ему принадлежит несколько рекордов. Во-первых, он девять раз менял собственников, во-вторых, четырежды на протяжении одного века менял имя, что вообще-то не свойственно петербургской топонимике, и назывался то Михайлиным островом, то Шафировым, то Мельгуновым, пока, наконец, название Елагин не закрепилось за ним окончательно. Ну и, в-третьих, – это, пожалуй, самый искусственный из Петербургских островов.

Взглянув на план конца 1730-х гг., мы увидим совершенно иные береговые очертания, нежели на современных картах. Остров в то время не имел ни тех живописных девяти прудов – четырёх северных и пяти южных, по которым каждый петербуржец в своей жизни хоть раз, да покатался на лодочке, ни той площади, что имеет сейчас. Зато он имел изрезанные топкие берега, поросшие камышом, вдоль которых пешему пройти было невозможно, а также унылые болотца по всей территории. Удобно тут было лишь охотиться с лодки на диких уток да рыбачить.

Судя по старым картам, остров как бы вплывал в Финский залив в окружении ореола небольших островков, то появлявшихся, то исчезавших после осенних наводнений, пока в 1820-х гг. их в результате масштабных земляных и гидротехнических работ не присоединили к телу острова. После этого площадь Елагина увеличилась. В те же годы клюквенные болота превратили в пруды и протоки. Не существовало первоначально и знаменитой Елагинской стрелки, воспетой поэтами, – это целиком искусственное образование и, без сомнения, творческая находка садового мастера Д. Буша и архитектора К. Росси.

Н.Г. Чернецов. Вид на Елагин остров. 1810-е гг.

Каких трудов стоило создать на Елагином «внутреннюю Венецию» – систему взаимосвязанных прудов и протоков, мы поговорим позже, пока же констатируем факт: нынешний остров лишь отдаленно напоминает Михайлин остров времен основания Петербурга, особенно учитывая то обстоятельство, что и знаменитый елагинский парк – также искусственное, рукотворное произведение. До его разбивки в конце XIX в. здесь росла лишь берёза, чёрная ольха, кустарник да камыш. Ни лиственницы, ни дубы, в большом количестве произрастающие ныне, из-за близости грунтовых вод здесь просто не выживали.

Начало парку положил ещё первый владелец, П.П. Шафиров, посадив возле своей усадьбы в восточной части острова несколько дубов, хотя, по легенде, которую охотно поддерживают служители парка, дубы сажал Петр I во время церемонии передачи острова. Один дуб из «шафировской коллекции» произрастает возле Елагинского дворца и доныне.

Все пруды на острове – рукотворные

Учитывая вышесказанное, можем ли мы назвать Елагин остров «кукольным и чересчур продуманным», как охарактеризовала его устами одного из своих героев петербургская писательница Лора Лашкова? Едва ли. Искусственность Елагина острова не бросается в глаза, пруды и протоки выглядят органично среди пейзажного парка, и, думаю, восемь из десяти посетителей скажут вам, что здесь всё так и было изначально. Из рукотворного лишь дворец возвели, аллеи устроили, да кое-где развели декоративные растения и цветы. Я сужу об этом, исходя из общения с друзьями и знакомыми, да и по собственному опыту, ибо, проводя в юности немало времени в Елагинском парке, я удивлялся и поражался природе, но представить себе, что все существующие пруды и каналы рукотворные, не мог…

Елагин остров, некогда облюбованный для утех и гуляний, таковым и остается поныне, то есть на протяжении более 200 лет. Из всех островов Невской дельты Елагин – единственный, от чьей территории пока не отгрызают кусочки всевозможные спа-отели, особнячки и ресторанчики, и его миновала судьба братьев-близнецов Крестовского, Петровского и Каменного, застроенных местами сильно, местами не очень, но везде без учета специфики места.

Остров и мода

Как менялась мода на развлечения в русском обществе в разные эпохи, можно судить по особенностям времяпрепровождения петербуржцев-ленинградцев на Елагином острове.

На протяжении почти сотни лет западная часть острова – всего-то несколько сот квадратных метров земли – являлась местом паломничества сначала петербургской знати, а потом и жителей всего города. И всё из-за игры света в водах Финского залива во время захода солнца. Невесть какое зрелище – закат солнца, скажет современный петербуржец, но в XIX в. мода на подобные зрелища, пришедшая к нам из Франции (вспомним Версаль), давала о себе знать.

Версаль значительно южнее Петербурга, и солнцем там можно любоваться с весны до глубокой осени, в Питере же интерес к Стрелке держался лишь в июне-июле, пока тепло и не слишком дождливо. Вероятно, по этой причине летние паломничества на Стрелку у нас были столь многолюдны. Ближе к закату петербуржцы облепляли Стрелку, любуясь тем, как огненный шар опускается в Финский залив под звуки музыки, выстрелы шампанского и залпы фейерверка. В короткие июньские ночи проявлялось существенное преимущества Петербурга перед Версалем: солнце садилось в Финский залив и уже через час всходило на противоположной стороне – на востоке, у Елагинского дворца. Ничего подобного во Франции, где ночи значительно длиннее, увидеть невозможно.

Вот как поэтично описал в журнале «Семейный круг» в 1860-х гг. закат на Стрелке один из очевидцев: «Особенно эффектен тот момент, когда дневное светило, превратясь в тёмно-красный, ярко очерченный шар, как бы погрузится в глубь залива, бросив природе и зрителям на прощанье лучи фиолетового цвета. Затем воцаряется тишина, и с нею волшебная светотень, которая едва-едва успевает опуститься до земли, как уже на противоположной стороне горизонта вы видите сквозь деревья голубой проблеск новой денницы».

На Стрелке Елагина острова. 1913 г.

На Стрелке. Начало XX в.

Из-за этой красочной картины запад Российской империи в воображении многих обывателей располагался не на западных границах государства, а на западной оконечности Елагина острова. К тому же в имперские времена на лето выпадали праздники, дни рождения или именины царствующих особ, юбилеи прославленных полков, всё это совмещалось в одно очень шумное и радостное действо.

Елагинский выход к взморью среди горожан чаще именовался по-иностранному «пуантом», называть его по-русски «стрелкою» среди «приличной публики» одно время считалось дурным тоном. Пуант привлекал десятки тысяч зевак, однажды они вдохновили поэта Николая Агнивцева на стихотворение: