Шапи Казиев - Повседневная жизнь восточного гарема Страница 8

Угол дивана — почетное место, которое хозяин дома никогда не покидает, за исключением случаев, когда ему наносит визит лицо более высокого звания, чем он сам.

Пусть простота обстановки вас не удивляет. Селамлик — это в каком-то смысле покои наружные, отведенные под внешнюю жизнь, нечто вроде прихожей, дальше которой чужих не пускают. Вся роскошь предназначается для гарема. Вот где расстилаются ковры из Исфагана и Смирны, манят негой парчовые подушки и мягкие, покрытые шелками диваны, сверкают столики, инкрустированные перламутром, дымятся золотые и серебряные филигранные курильницы для благовоний. Здесь мерцают венецианские зеркала, стоят редкие цветы в китайских вазах и вызванивают причудливые мелодии часы с музыкой, здесь потолок оплетают замысловатые арабески, нависают сталактиты из мармарского мрамора и журчат в белых раковинах струйки ароматной воды. В этом таинственном убежище проходит подлинная жизнь турок, жизнь наслаждения и семейной близости, сюда никогда не приглашают ни родственников, ни ближайших друзей».

В исключительных случаях в гарем могли быть приглашены врачи, учителя, торговцы драгоценностями и те, кто допускался по прихоти владыки гарема.

Именно такое чудесное событие произошло с героем сказки «Халиф на час». Веселый султан решил дать ему немного повластвовать, устроив так, что опьяневший бедняга заснул в своей постели, а проснулся в опочивальне халифа.

«И Абу-ль-Хасан стал озираться направо и налево, глядя на самого себя, и всматривался во все эти вещи, крутя головой и хохоча, и затем он посадил возле себя нескольких невольниц, а другие стояли, держа в руках золотые опахала. Он посмотрел на невольниц, которых посадил с собой рядом, и увидел, что ни одна ничего не ест, и принялся их угощать, а некоторых даже кормил своей рукой. Потом он стал спрашивать невольниц, как их зовут, и одна отвечала: „Мое имя Даурат-аль-Камар“, а другая сказала: „Меня зовут Шамсан-Нахар“, а третья ответила: „Суккария“, а еще одна: „Малихат-аль-Кадд“, другая: „Будур“, и третья: „Насим-ас-Саба“, и халиф все больше веселился и смеялся, видя, как Абу-ль-Хасан разглядывает невольниц и выспрашивает, как их зовут.

Когда же невольницы увидели, что Абу-ль-Хасан кончил есть и насытился, они крикнули главному евнуху: „Эй, ага, повелитель правоверных покончил с едой!“ — и главный евнух подошел, и взял Абу-ль-Хасана за руку, и поднял его, и посадил на скамью. Он принес таз и кувшин и вымыл Абу-ль-Хасану руки, и одна рабыня держала для него кувшин, а другая несла полотенце, а третья — курильницу с алоэ и амброй. И когда Абу-ль-Хасан вымыл руки, он поднялся, и главный евнух пошел впереди него, вместе с невольницами и рабынями. Его привели в другую комнату, не в ту, где он был прежде, и когда Абу-ль-Хасан вошел туда, у него помутилось в голове — такая это была красивая комната: разубранная, расписанная по стенам узорами и устланная роскошными коврами. И там он нашел множество невольниц, еще красивей, чем те, которых он уже видел, и каждая держала в руках какой-нибудь музыкальный инструмент, и когда Абу-ль-Хасан вошел к ним, все невольницы встали и разом пустились петь на один напев, ударяя по струнам, а любая из них своей красотой и прелестью могла превратить богомольца в безбожника. И Абу-ль-Хасан посмотрел и увидел, что столик уже поставлен и на нем плоды всех сортов и прозрачное вино, и кубки и чаши выстроились рядами, и яства лежат в золотой посуде, украшенной драгоценными камнями».

Как бы фантастична ни была эта история, но она тем не менее содержит много реалий, относящихся к жизни султанов и его окружения.

УСТРОЙСТВО ГАРЕМА

Поначалу гаремы существовали отдельно от дворцов правителей. После взятия турками Константинополя в 1453 году султан Мехмед II переустроил его на собственный вкус. Одна из главных достопримечательностей современного Стамбула — гигантский дворец (сераль) Топкапы. Со временем сюда перекочевал и султанский гарем, расцветший при Сулеймане Великолепном. Возможно, это произошло не без влияния знаменитой Роксоланы, речь о которой пойдет позже. Во всяком случае, это переселение дало обитательницам гарема новый статус и большие возможности влиять на султана и дела в государстве.

Лучшая часть дворца отводилась для гарема. В остальных частях принимали гостей, устраивали дипломатические приемы, парады и прочие церемонии.

Современник оставил нам соответствующие разъяснения:

«Сераль — значит дворец: это имя дается резиденции государя, а также и резиденциям губернаторов, управляющих провинциями от имени султана. Под словом „сераль“ разумеется совокупность дворцовых построек, обитаемых как женщинами, так и мужчинами. Наиболее распространенная часть этих построек предоставляется женщинам и называется гаремом…

Сераль, в котором обыкновенно живет султан, представляет собой громадное мраморное здание, раза в четыре превосходящее размерами петербургский Зимний дворец. Три четверти всей этой массы построек составляет гарем, тогда как мобейн, относительно говоря, является только пристройкой к прочему зданию. Между мобейном и гаремом находится громадная зала с особыми лестницами, подъездами и своей почетной дверью, назначенная для официальных приемов иностранных монархов, посланников, министров и пр.

Независимо от этого главного корпуса существует еще множество пристроек к сералю, обширных зданий, служащих конюшнями, кухнями, складами, казармами и пр. Все эти здания составляют как бы маленький город, тянущийся вдоль Босфора на протяжении приблизительно двух километров».

Гарем состоял из нескольких тысяч помещений различного назначения, из которых сохранилось лишь около трехсот, которые сегодня показывают туристам.

Гаремный комплекс постоянно расширялся и перестраивался, особенно после пожаров и землетрясений, а также обзаводился «филиалами» — виллами на Босфоре и в других живописных местах.

Главной задачей архитекторов и прочих устроителей «Дома счастья» было создание возможных, а порой и невозможных по обычным понятиям, удобств, красоты и особой атмосферы, способствующих наслаждению жизнью и стимулирующих обитательниц полнее отдаваться радостям любви.

Этот великолепный мир, куда избранные попадали через «Въездные ворота гарема», включал роскошно убранные покои жен и их детей, пышные апартаменты матери-султанши, альковы наложниц, школу принцев, жилища евнухов и слуг, комнаты для отдыха и развлечений, бани, сады, пруды с экзотическими рыбками и бассейны, фонтаны, зверинцы, театр, лечебницы и многое другое.

Надежно охраняемый дворец султана включал также несколько мечетей.

Планировку помещений гарема описал и Теофиль Готье:

«Комнаты располагаются анфиладой или выходят в широкий коридор… Апартаменты каждой из жен имеют единственную дверь, открывающуюся в просторный проход, как двери келий — в галерею монастыря. В обоих концах коридора стоят на страже евнухи или бостанджи».

Гаремы снабжались продуктами, выращенными на особо охраняемых землях, в запретных садах. Рыбу разводили в специальных водоемах. Этим занимались целые подразделения рабов.

Торговые агенты двора привозили со всего света лучшее, что могли отыскать, включая драгоценности, ткани и украшения, изысканную парфюмерию и последние европейские новинки в сфере женских пристрастий.

В комментариях Бориса Рифтина к историческому роману «Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй» описывается гарем богатого китайца:

«Усадьба, подобная той, которой владел Симынь Цин в уездном городе Цинхэ, всегда имела одно центральное строение, перегораживающее весь замкнутый стенами прямоугольник как бы поперек. Оно строилось так, чтобы быть обращенным на юг, в сторону благих веяний. В нашем случае это покои старшей жены Симынь Цина — У Юэ-нян. По бокам двора перед этим строением расположены восточный флигель — покои второй жены хозяина, Ли Цзяо-эр, и западный, где живет третья жена — Мын Юй-лоу (восток, где восходит солнце, по старинным китайским представлениям, почетнее, чем запад, где оно заходит). Так в расположении покоев жен Симынь Цина выражается традиционная иерархия семейных отношений. Жилые отсеки усадьбы разделены сложной системой стен с различными боковыми проходами и своеобразными „проходными залами“, которые в таких домах, и у Симынь Цина тоже, обычно выполняли роль своеобразных гостиных. Именно такая „проходная“ зала замыкала в усадьбе Симынь Цина с юга дворик, в котором жили первые три жены героя. Позади покоев старшей из них, Юэ-нян, находился еще один небольшой дворик, в который выходили кухня и покои четвертой жены хозяина Сун Сюэ-э, ведавшей приготовлением всех изысканных блюд, которые подавались в доме Симынь Цина. Перед „проходной“ залой в больших резиденциях (а таковой и была усадьба Симынь Цина) располагался еще один дворик с флигелями, опять-таки с востока и с запада. В восточном флигеле здесь жила дочь его со своим мужем. …У наружной стены, выходящей непосредственно на улицу, находились в доме Симынь Цина две двухэтажные постройки, в которых жили две самые младшие по рангу жены Симынь Цина: пятая госпожа — Пань Цзинь-лянь и шестая — Ли Пин-эр. Они жили в наибольшем удалении от покоев старшей жены хозяина».