Сборник статей - Путешествия со смыслом Страница 9

В окрестностях Дамаска три православных монастыря: Сейдная, Маалюля и св. Тэклы (Феклы). По поверью, скрываясь от гонений, св. Фекла поселилась здесь и вела подвижническую деятельность. Тихо стекает по потолку пещеры вода в святой колодец. Горная тишина располагает к раздумьям, кажется, что хозяйка пещеры отлучилась только на миг и сейчас вернется.

Христианская церковь отличается особой сверкающей чистотой и ухоженностью. В чем-то христиане своих соседей мусульман за небрежность не одобряют. Но ни в коем случае нельзя принимать христианство и ислам как антагонизм. Кроме того, ислам вырос на почве несторианского христианства и особенного протеста не вызвал. Весь стройный сонм святых и апостолов воспринимается с уважением. В определенных случаях при религиозных трениях лучше быть христианином, нежели мусульманином иной окраски. Во всяком случае, мужчина и женщина, принадлежащие разным ветвям ислама, не могут сочетаться браком, а христианка может выйти замуж за мусульманина.

Неизгладимое впечатление произвели на меня мусульмане-аллавиты, потомки Али, зятя Пророка. Вот уж кто у меня никак не вяжется со стереотипом агрессивного апологета магометанской веры. Они не молятся, не постятся и не строят мечетей. Я гостила в смешанной семье настоящего восточного поэта-аллавита и москвички. Это время я запомнила как одну из лучших страниц моей жизни. Такого сочетания свободы и ненавязчивой заботы мне не приходилось встречать нигде. Более живых, жизнерадостных людей, чем мусульмане-аллавиты, я не видела.

Многоженство здесь – исключительная редкость, к прекрасному полу относятся как к полноценным людям и с нежностью. Поэтому среди аллавитов образованные женщины встречаются очень часто. Многие даже внешне напоминают русских, и иногда я принимала их за соотечественниц. Аллавиты распространены по всей Сирии, но особенно много их в окрестностях порта Латакии. Там мне посчастливилось побывать на одной свадьбе. Без моря спиртного на ней веселились 350 человек от мала до велика, до двух ночи. На столах было только пиво и аракк – виноградная водка в разбавленном виде – по бутылочке на стол. Появиться пьяным на людях считается позором, как и воровство. Учение аллавитов основано на суфизме – отсюда этот удивительный баланс между стремлением к высшему и воспеванием радостей земной жизни.

В здешних краях очень богатая природа. Горы, море, лес немного напоминают Крым. Недалеко от этих мест расположена знаменитая Пальмира с целым рядом крепостей и замков крестоносцев и древний Угарит (местонахождение первого алфавита). Поражает своими размерами и сохранностью замок Крак де Шевалье. Такое впечатление, будто хозяева ушли только вчера. Уцелело все, даже, пардон, сортиры для солдат.

Как ни странно, Пальмира не произвела сильного впечатления. Слишком много туристов и пасущегося скота. Это как-то снижает остроту восприятия. А вот пустыня Авфамия создала полную иллюзию путешествия во времени. Главная улица выстлана плитами, по которым ходили гордые патриции… Почти совершенно нетронуты сохранившиеся галерея с колоннадой, термы, колонна в центре городской площади… Авфамия еще ждет своих исследователей и ценителей, как и практически не раскопанный Угарит.

Я полюбила эту страну и поехала бы снова при первой же возможности. Желаю и вам счастливого случая открыть свой Восток. Кстати, там говорят, что оттуда Россия виднее.

Уроки истории под небом Сеула

Евгения Марковская

С первой встречи Южная Корея поражает своим бурным ростом и стремительным развитием. Хромированная сталь, стеклобетон, фотоэлементы, радиотелефоны – все эти атрибуты научно-фантастических фильмов заставят вас почувствовать себя в будущем. В Сеуле повсюду натыкаешься глазами на слоган «Dynamic Korea», «Динамичная Корея». Кажется, что именно такое впечатление город хочет произвести.

Но, повинуясь естественному стремлению любого путешественника познакомиться с историей страны, мы отправимся в центральный музей Сеула «Кёнбуккун». Это своеобразный сеульский кремль, в нем собраны дворцы и строения, принадлежавшие правившей в XIV веке династии Йосен.

На редкость удачно его расположение. Удивительно, как в самом центре Сеула удалось найти такое место, где горизонт не закрывают небоскребы и другие городские строения, а, напротив, глаз радуют пологие горы, уходящие вдаль и теряющиеся в голубоватой дымке. За спиной остался город с его стремительным ритмом, а здесь флаги полощутся на ветру и вдали над горами кружат птицы…

Купив входной билет, подходим к главным воротам Гуангуамун. Надпись на поясняющей доске гласит, что Кёнбуккун переводится как «сияющий счастьем», далее идет длинный перечень дат, имен, и уже на ступеньках, ведущих через ворота в храмовые комплексы, до сознания доходит последняя фраза: «…многократно разрушался во время вторжения Японии. В 1990 году Правительство начало восстановление комплекса в его первоначальном виде. И по сей день на территории ведутся строительно-восстановительные работы». Неужели древнему кремлю Сеула не больше 20 лет?! Но ведь мы привыкли считать стариной то, чему исполнилось минимум лет 200! Однако, любуясь прекрасными, бережно и любовно воссозданными деревянными дворцами, невольно избавляешься от этой европейской высокомерности. На ум приходят воспоминания о буддистских мандалах, старательно создаваемых из песка, чтобы в несколько мгновений быть разрушенными в священном ритуале, который призывает не цепляться за сотворенное из материи, а придавать значение лишь вечному и непреходящему. Видимо, это входит в национальное сознание, потому что такие «новостройки» считаются полноправными памятниками старины.

Быстро стираются из памяти названия царственных династий, имена корейских королей, их прекрасных жен, министров, реформаторов. Но очень трогает эта любовь и забота, с которой вновь и вновь выписываются узоры на дереве, это стремление сохранить свою историю. Именно поэтому сюда приходят самые маленькие корейские школьники и, разинув рты от удивления, слушают истории о славном прошлом своего народа.

Япония. Искусство видеть

Елена Нестерова

Почти сто лет назад индийский мудрец Рабиндранат Тагор побывал в Японии и был очарован ею. Свои впечатления он высказал предельно точно и кратко: «Япония дала жизнь совершенной по форме культуре и развила в людях такое свойство зрения, когда правду видят в красоте, а красоту в правде». Страна значительно изменилась с тех пор, как ее посетил Рабиндранат Тагор. Но и в стремительном образе жизни современных японцев нетрудно разглядеть все тот же многовековой опыт традиционной культуры.

Что же это за особое свойство зрения? Дано ли оно японцам самой природой? Врожденное ли это качество – видеть и ценить красоту?

Тагор, по-видимому, тоже задавал себе эти вопросы и в своих дневниках отмечал, что японцам удалось постичь многие тайны природы. «Знание вещей может быть приобретено в короткое время, – писал он, – но их дух может быть постигнут лишь в многовековом воспитании и самообладании».

И действительно, на протяжении всей своей истории культура Японии упорно вырабатывала систему специальных «упражнений», которые бы воспитывали и поддерживали в людях это особое видение вещей.

Каллиграфия

В школе на уроках письма японские дети постигают азы каллиграфии и одновременно приобщаются к искусству, ведь иероглифическое письмо, которое японцы когда-то привезли из Китая, – один из видов изобразительного искусства. Вместе с этим за каждым знаком они учатся видеть суть многих вещей и явлений окружающего мира. Например, такое короткое в русском языке слово «мир» в японском варианте («сякай») записывается двумя иероглифами, первый означает «синтоистская святыня, священная земля», а второй – «встреча». Мир или мировое сообщество видится как место встречи человека и священного. И такое сочетание неслучайно. Оно отражает исконное для японцев мировоззрение. По синтоистским представлениям, весь мир, окружающий человека, – живой, он наполнен присутствием божественных духов – ками. Ками обитают во всем: в камнях, деревьях, цветах, природных явлениях, в словах, в самом человеке и его творениях. Все имеет свою душу, или сердце, считают японцы. Задача человека – почитать ками, служить им и быть готовым ко встрече. Как же узнать ками? Согласно синто, ками – это все то, что вызывает в человеке удивление и душевный трепет. Потому и красота открывается японцу скорее не в том, что радует глаз, а в том, что трогает сердце, заставляет его печалиться, радоваться, удивляться и сострадать, то есть жить полной жизнью.

Так, постепенно овладевая навыками письма, японцы открывают для себя всю глубину и многогранность мира. Освоив навыки каллиграфии, можно пойти дальше и учиться выражать в знаках свое внутреннее состояние, приводя в движение кисть не только рукой, но всем телом и духом. Благодаря бесчисленным упражнениям можно научиться внутренним чутьем находить правильное место и соотношение знаков на пустом пространстве бумажного листа. «Зачерпни воду – и луна останется в твоих ладонях. Поиграй с цветами – и их аромат останется на твоей одежде» – это дзэнское изречение можно часто встретить на каллиграфических свитках. В такой изысканно-поэтической форме японцы утверждают, что проникнуть в сердце каждой вещи, увидеть ее истинную красоту можно только через взаимодействие и постоянную практику.