Андрей Кофман - Америка несбывшихся чудес Страница 46

К тому же мы ссылаемся лишь на то, что сообщал Кабеса де Вака, а что говорили другие, мы не знаем. Судя по дальнейшим событиям, можно с уверенностью предположить, что негр Эстебанико был куда более красноречив. Во всяком случае, хронист Педро де Кастаньеда свидетельствует, что столица Новой Испании была взбудоражена «важными сообщениями о мощных городах с четырех-пятиэтажными домами и всяких богатствах».

Так приключения четверых христиан из отряда Нарваэса послужили стимулом для новых поисков золотоносных царств в Северной Америке.

В заключение этого рассказа — несколько слов о дальнейшей судьбе его героев.

Андрее Дорантес и Алонсо дель Кастильо женились на богатых вдовах и осели в Мексике. Ну, а негр Эстебанико, как и положено негру, остался рабом, однако и он немало погрелся в лучах славы. Впрочем, звездный час его ждал впереди.

Кабеса де Вака вернулся в Испанию и принялся за свои мемуары. Но нет, не довелось ему после стольких мытарств насладиться спокойной жизнью. Новый Свет манил его новыми приключениями. Назначенный аделантадо и губернатором Ла-Платы, Кабеса де Вака в 1540 г. снарядил на свои деньги три корабля и отправился в Южную Америку на подмогу испанцам, основавшим в 1537 г. поселения Буэнос-Айрес и Асунсьон. Он без потерь довел свой отряд до Асунсьона, пройдя через еще не изведанные районы; а в дальнейшем налаживал мирные отношения с индейцами и старался навести порядок среди конкистадоров. Последним это не пришлось по нутру, в 1544 г. они взбунтовались, заковали губернатора в цепи и отправили в Испанию. После рассмотрения его дела в Совете по делам Индий его по неизвестным мотивам осудили и сослали на восемь лет в Северную Африку. До истечения срока ссылки он был помилован королем, вернулся в Испанию и — новый взлет — занял пост судьи в Верховном суде Севильи. О последних годах его жизни ничего не известно. Он умер около 1560 г.

О ЛЮДЯХ И СВИНЬЯХ

В Испании Кабеса де Вака имел долгую беседу с Эрнандо де Сото, который в то время снаряжал экспедицию в Северную Америку, получив от короля звание генерал-капитана и губернатора Флориды. Сото всячески соблазнял и уламывал бывшего участника похода Нарваэса отправиться в новую экспедицию, но тот наотрез отказался: Северной Америкой он был уже сыт по горло.

Итак, знакомьтесь — новый герой нашего повествования: Эрнандо де Сото, соратник Франсиско Писарро, человек храбрый, стойкий, расчетливый и одновременно азартный, жесткий военачальник, отрубавший индейцам носы и руки за малейшую провинность и способный без колебания казнить любого из своего отряда для поддержания дисциплины. Словом, истинный конкистадор! К его чести надо сказать, что он был решительно против вероломной казни верховного правителя инков Атауальпы, собравшего огромный выкуп за свою жизнь; и настолько силен был авторитет Сото среди конкистадоров, что Писарро предпочел отослать его в военную экспедицию, опасаясь, как бы он не помешал его планам. Из Перу Сото вернулся таким богачом, что даже отпрыски королевской семьи занимали у него деньги.

Здесь читатель, возможно, задастся далеко не праздным вопросом: зачем тогда Сото затеял новую экспедицию? Ну чего ему не хватало? Историки и писатели, склонные малевать всех конкистадоров только черными красками, на этот вопрос обычно отвечали расхожей формулировкой о «ненасытной алчности» покорителей Америки. Такой ответ представляется крайне упрощенным. Спору нет: конкистадоры рвались к богатству, но этим они не особенно выделяются на фоне предшествующих и последующих поколений. Чем они действительно выделяются — так это фантастической энергией, презрением к опасности, готовностью рискнуть жизнью, несгибаемым упорством, жаждой славы и подвига и, наконец, совершенно особой первопроходческой страстью. Последняя черта очень редко присутствует в психологическом портрете конкистадоров, а между тем она во многом определяла духовный облик и мотивацию поступков этих людей.

Всякий любитель путешествий знает, как влечет к себе еще не изведанное им пространство, и очень легко может представить себе, сколь завораживает пространство вообще неисследованное, «белое пятно» на карте. Никогда в истории человечества перед людьми не распахивалась такая ширь неведомого земного пространства, как в эпоху великих географических открытий. Это пространство, обладавшее гипнотической притягательностью, словно околдовывало первопроходца и звало в новые и новые походы. Из многих сотен экспедиций в Новом Свете прибыльных, то есть обогативших их участников, было на пальцах перечесть, а из остальных конкистадоры, кому посчастливилось выжить, возвращались с пустыми руками. Но не с пустым сердцем. Ибо каждая экспедиция превращалась в единоборство человека с враждебным девственным пространством, и сам факт преодоления протяженного пути, проникновения в неисследованные земли и возвращения назад уже означал победу и самоутверждение человека. Если не учитывать этих особых отношений человека с пространством Нового Света в эпоху конкисты, то многие действия конкистадоров могут показаться маниакальными, совершенными душевнобольными людьми[64]. Конкистадор как тип личности — это порождение европейского нового времени с его духом инициативы и американского неизведанного пространства.

Итак, Эрнандо де Сото, как и многие другие, поддался неодолимому зову Нового Света и затеял собственную экспедицию, разумеется, за свои деньги. В Южной Америке он уже разжился и теперь обратил взор на северный материк, прослышав о его неизмеримых землях. Если в Южной Америке уже вовсю рыскали отряды конкистадоров в поисках Эльдорадо, то в Северной у него пока что не предвиделось конкурентов. Инка Гарсиласо де ла Вега[65], создавший хронику похода, писал: «По всей Испании широко разнеслась весть о том, что Эрнандо де Сото отправляется в новую экспедицию, намереваясь открыть обширнейшие страны и провинции и подчинить их испанской короне; а поскольку везде говорилось, что капитан сей, воевавший в Перу, привез оттуда сто тысяч дукатов и, неудовлетворенный сим состоянием, собирался потратить его на новое предприятие, то все этим восторгались, будучи уверены, что вторая экспедиция принесет еще больше богатств, нежели первая; и вот со всей Испании, из самых дальних ее уголков, стали стекаться под его знамена премногие кабальеро самых благородных кровей, идальго, солдаты, искушенные в военном искусстве и служившие испанской короне в разных краях мира, а также горожане и крестьяне; и все они, привлеченные доброй славой новой конкисты и надеждою привезти из Индий груды золота, серебра и драгоценных камней, оставили свои земли, родителей, родню и друзей, а иные даже продали свои поместья, и кто с рекомендательными письмами, кто и без оных просились в этот поход, обещавший стать столь же прибыльным, а может и более, чем предыдущие походы в Мексику и в Перу».

Писарро завоевал Перу со ста шестьюдесятью конкистадорами. Столько же людей было у Хименеса де Кесады, когда он вторгся в страну муисков. Сото, судя по масштабам его экспедиции, готовился завоевать куда более мощные государства либо несколько подобных стран. В Америку на десяти судах отплыли девятьсот пятьдесят человек одних только воинов, не считая матросов, обслуги, священнослужителей; а вместе с людьми через океан переправлялись двести тридцать лошадей, свора свирепых псов, обученных травить индейцев, и прочая живность.

Сото был человеком разумным и предусмотрительным. Это вам не беспечный Нарваэс, готовый очертя голову кинуться в дебри Флориды, выдав солдатам по куску сала и по горсти сухарей. Сото не понаслышке знал, что такое голод, и проблему продовольственного обеспечения экспедиции решил основательно и остроумно. Он придумал так, что провизия сама будет следовать за людьми и по ходу дела восполняться. С этой целью он взял в экспедицию два десятка свинок и повелел им плодиться и размножаться. И свиньи ревностно принялись выполнять приказ, не дожидаясь прибытия к берегам Нового Света.

Разумеется, Сото продумал и начальный маршрут экспедиции. Но вот выбор пути не может не вызвать крайнего изумления. Сото двинулся точь-в-точь по следам Нарваэса, который во всей Флориде нашел лишь несколько золотых безделушек. Напомним, что все подробности провалившейся экспедиции Сото узнал лично от Кабесы де Ваки. Чем же тогда объяснить это решение? По-видимому, только одним: Сото не поверил Кабесе де Ваке, и это было вполне в духе мышления конкистадоров. Если человеку удалось разведать клад, но не довелось его вывезти, — разве станет он трезвонить об этом на каждом углу? Нет, умный человек промолчит, подготавливая силы для новой попытки. Теперь волею судеб сокровища Флориды должны были попасть в руки Эрнандо де Сото.