Андрей Макаркин - Состязательность на предварительном следствии Страница 11

Однако в публично-состязательном процессе все же возможно использование элементов юридической истины, но лишь как средства приближения к истине материальной. Среди таковых используются юридические фикции и мировые соглашения158. К фикциям относятся презумпции (невиновности, вменяемости и т. д.), условно предполагающие существование какого-либо факта до тех пор, пока не будет установлено обратное159, и правило об исключении доказательств, согласно которому доказательство, добытое незаконным путем, считается не имеющим юридической силы и не учитывается судом при принятии решения по делу, закрепленное в ст. 75 УПК. К категории фикций можно отнести и преюдиции (ст. 90 УПК).

Презумпции невиновности в процессуальной науке по праву придается также значение самостоятельного принципа, поскольку отрицать сквозную роль данного института в состязательном судопроизводстве на всех его стадиях попросту бессмысленно160. «…Непризнание презумпции невиновности обвиняемого неизбежно связано с отрицанием (или сведением на нет) и его права на защиту»161. Более того, как отмечалось выше, она рассматривается также и в качестве важнейшей гарантии установления истины162. Здесь имеет значение и его тесная связь с другими принципами процесса. Принцип презумпции невиновности (ст. 14) предполагает, что лицо, привлеченное к производству, считается невиновным в совершении преступления до момента вступления в законную силу решения суда, которым фиксируется вывод о виновности. К таким решениям могут быть отнесены не только обвинительный приговор суда, как это следует из ст. 49 Конституции РФ, но и иные решения, фиксирующие факт установления вины лица в совершении преступления (прекращение уголовного дела по нереабилитирующим обстоятельствам: в связи с деятельным раскаянием, примирением с потерпевшим и т. д.)163. Таким образом, презумпция невиновности действует до момента наступления уголовной ответственности, а, точнее, уголовная ответственность наступает после того, как будет опровергнута в законном порядке презумпция невиновности, когда она потеряет юридическую силу.

Презумпция невиновности, понимаемая как презумпция добропорядочности лица, привлеченного к производству, его невиновности в совершении не только преступления, но и любого другого правонарушения164, может пониматься и как презумпция добросовестности исполнения лицом своих процессуальных прав и обязанностей. В соответствии с принципом равноправия сторон можно предположить наличие адекватного права (права считаться добросовестным участником процесса) не только у стороны защиты, но и у стороны уголовного преследования. Более того, действие подобной презумпции может быть распространено и на остальных участников процесса. К тому же фактически она в таком виде и действует. Предполагается, что свидетель дает правдивые показания, эксперт – верное заключение, а судья принимает решения по делу, руководствуясь исключительно внутренним убеждением. Таким образом, в системе презумпций публично-состязательного процесса необходимо учитывать и презумпцию добросовестности участников процесса, которая также имеет значение для всего уголовного судопроизводства. Она является самостоятельным принципом и играет роль, отличную от роли презумпции невиновности, поскольку последняя, как отмечалось, все же призвана гарантировать преимущество стороны защиты.

С ней связана другая презумпция: «Суд знает все о праве» (Iura novit curia). Благодаря ей в нашем процессе действует правило, не позволяющее эксперту вмешиваться в решение вопросов правового характера, поскольку предполагается, что суд в процессе является крупнейшим специалистом в этой области. В противном случае участие судебного органа при урегулировании спора потеряло бы всякий смысл, кроме возможности применения государственного принуждения165. Наличие названной презумпции является оправданным, так как государство наделило суды исключительными полномочиями по отправлению юстиции, а общество признало это справедливым, именно руководствуясь такими соображениями. Здесь находит свое выражение межотраслевой принцип авторитетности суда, обеспечивающий обособление функции юстиции, независимость суда и применение арбитрального метода правового регулирования.

Типичным примером юридических фикций являются сделки о признании вины (презумпция истинности признания). Мировые соглашения к числу юридических фикций не относятся, а являются лишь юридической формой окончания уголовно-процессуального спора, при которой стороны признают факт установления материальной истины. Так мы вплотную приблизились к вопросу о том, допустима ли дифференциация производства по уголовным делам с точки зрения публичной состязательности, или ему должно быть свойственно единообразие.

Широкое применение дифференцированного подхода в уголовном судопроизводстве позволяет выделить в системе принципов публично-состязательного процесса принцип дифференциации уголовного судопроизводства, прямо не указанный в уголовнопроцессуальном законодательстве, но действующий de facto. Принцип дифференциации производен от принципа целесообразности и подразумевает наличие, помимо производства в общем порядке, альтернативных ему упрощенных или усложненных форм. В уголовном судопроизводстве России имеются как упрощенные формы производства (дознание, особый порядок судебного разбирательства, производство у мирового судьи), так и усложненные (производство в суде с участием присяжных заседателей, производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, производство о применении принудительных мер медицинского характера, производство по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц). Смысл альтернативных (упрощенных) форм судопроизводства состоит в экономии средств и времени путем упрощения процедуры производства по уголовным делам в случаях, когда нет необходимости проведения процесса в общем порядке с соблюдением всех процессуальных правил. При этом целью применения усложненных порядков является обеспечение выполнения целей правосудия в экстраординарных случаях путем установления дополнительных процессуальных гарантий.

Дифференциация в виде наличия упрощенных форм свойственна и построзыскному процессу России, и предсостязательному процессу США (сделки о признании вины, суммарное производство). Можно вспомнить германский судебный приказ, французское производство в полицейских трибуналах и коррекционализацию, суммарное производство Великобритании, испанский конформидад и итальянское паттеджаменто166. Актуальность данной проблемы для российского процесса обусловлена низкой эффективностью применяемой у нас системы дифференциации судопроизводства. Об этом же свидетельствуют и данные проведенных нами социологических исследований. Так, за дальнейшее расширение дифференциации форм производства по уголовным делам высказались 85 % опрошенных судей, 72 % адвокатов, 70 % работников прокуратуры и 89 % следователей МВД. В литературе в целом необходимость дифференциации также не отрицается167. Идея необходимости развития упрощенных форм судопроизводства наряду с реализацией состязательности разделяется и представителями судейского сообщества168.

Как показывает мировая практика, сокращение производства возможно как на досудебных, так и на судебных стадиях судопроизводства. Однако в отечественном уголовном процессе до недавнего времени (по УПК РСФСР) широко применялось лишь досудебное упрощенное производство в виде протокольной формы подготовки материалов и производство предварительного расследования в форме дознания. В судебных же стадиях упрощенная форма применялась только в виде сокращенного судебного следствия при производстве у мирового судьи в порядке ст. 475 УПК РСФСР, что было явно недостаточно. В соответствии с новым уголовнопроцессуальным законодательством была устранена протокольная форма подготовки материалов и расширена сфера применения упрощенных процедур в суде. Теперь применение упрощенного порядка судебного разбирательства не ограничивается лишь сокращенным судебным следствием при производстве у мирового судьи, а существенно расширено.

С учетом того, что упрощенное производство осуществляется в ярко выраженной розыскной форме в виде полицейского дознания, применение розыскных процедур вовсе не противоречит сути публично-состязательного порядка, если они производятся только с согласия лица, привлеченного к производству169. Принцип дифференциации обусловлен сочетанием принципов целесообразности, диспозитивности и процессуальной экономии. Это предполагает, что толчком к применению упрощенного производства станет лишь обоюдное волеизъявление сторон.