Андрей Макаркин - Состязательность на предварительном следствии Страница 15

Расследование преступлений (предварительное расследование) по своему содержанию полностью соответствует понятию стадии процесса, что не оспаривается практически никем до настоящего времени214. Сегодня оно заключается в деятельности органов дознания и предварительного следствия, осуществляемой под надзором (руководством) прокурора и ограниченным контролем суда, по собиранию, проверке и оценке доказательств с целью установления наличия или отсутствия события преступления, лиц, его совершивших, характера и размера ущерба, причиненного преступлением, выявлению и устранению обстоятельств, способствовавших совершению преступления. Значение данной стадии состоит в подготовке уголовного дела для рассмотрения в судебном разбирательстве, т. е. для осуществления правосудия. Однако некоторые авторы полагают, что предварительное следствие (в значении расследования) не имеет самостоятельного значения. Эти выводы делаются на основании сравнения предварительного следствия с судебным разбирательством, поскольку предполагается, что эти стадии имеют различное выражение процессуальных принципов «не в пользу предварительного следствия», а перспектива рассмотрения дела судом является главным критерием при осуществлении следователем производства по делу215. Такая позиция фактически отказывает данной стадии в праве считаться таковой и не учитывает даже такого фактора, что на данной стадии также возможно разрешение уголовного дела по существу: прекращение уголовного дела как по реабилитирующим, так и нереабилитирующим основаниям216. Противоположный пример в рассмотрении значения стадии предварительного следствия демонстрируют взгляды французских юристов. «… Предварительное следствие рассматривается как наиболее значительная часть уголовного процесса в целом, даже по отношению к судебному разбирательству»217.

Само название данной стадии является наследием советского розыскного процесса. Термин «предварительное расследование» не соответствует современным правовым реалиям, поскольку демонстрирует явно обвинительный уклон при производстве по уголовному делу. Расследование, в значении как процессуальной функции, так и формы судопроизводства218, является неотъемлемым атрибутом розыскного процесса219. Более того, прилагательное «предварительное», как правило, употребляемое в паре с ним, также представляется неуместным. Этим предполагается, что расследование может иметь и иную форму. Если это справедливо по отношению к следствию, которое традиционно имеет две формы (предварительное и судебное), то сама мысль о возможности «судебного расследования» покажется абсурдной не только сторонникам состязательности.

Необходимо иметь в виду, что появление термина «предварительное расследование» призвано было, охватив две формы производства (дознание и предварительное следствие), максимально их сблизить220. Данная цель, в принципе, была достигнута. Дознание и предварительное следствие в российском уголовном процессе в настоящее время представляют собой обособленные формы досудебного производства по уголовному делу, где функция юстиции осуществляется должностными лицами, ведомственно подчиненными органам уголовного преследования. В связи с этим можно говорить и о том, что фактически предварительное следствие приобрело вид дознания. Н. Н. Полянский по этому поводу утверждал, что в нашем уголовном процессе не существует предварительного следствия в его традиционном понимании, имея в виду утрату предварительным следствием судебного присутствия и осуществление судопроизводства в явно розыскной форме221. Бесспорно, правы авторы, полагающие состязательность и расследование несовместимыми правовыми институтами222. «Состязательное расследование» – такая же нелепость, как и «полицейская состязательность».

Мы установили, что состязательности (ее методу правового регулирования) не соответствует иной порядок производства по уголовным делам, кроме судебного. Это значит, что сугубо розыскные формы судопроизводства, как, например, производство по уголовному делу в форме дознания, должны быть устранены223. При построении состязательной модели данный порядок должен быть упразднен в силу его противоречия состязательности. Такая точка зрения была озвучена еще авторами Концепции судебной реформы224 и поддержана некоторыми процессуалистами225. Тем не менее законодателем в новый УПК были перенесены положения ст. 119, 120 УПК РСФСР (п. 7–8 ст. 5, ст. 40–41, 150, ч. 3 ст. 151 и др.).

В целом дознание как розыскная деятельность не должно и не может совсем исчезнуть из уголовного процесса, но ему предстоит занять подобающее место226. Исторически дознание «возникло как административно-полицейская деятельность, находящаяся вне процесса»227. Более того, при соблюдении принципа равноправия сторон под дознанием можно понимать и непроцессуальную деятельность иных участников процесса как заинтересованных в исходе дела лиц (частное расследование). Единственной легитимной (с точки зрения состязательности) формой предварительного установления фактических обстоятельств в уголовном судопроизводстве остается судебное предварительное следствие. Кстати, в уголовном судопроизводстве Российской империи данная стадия имела название «предварительное следствие (исследование)»228. Хотя предварительное следствие своим содержанием не исчерпывало всего понятия предварительного производства, а была только его частью. Предварительное производство включало в себя также предание суду и приготовительные к суду распоряжения229. Необходимо заметить, что аналогичным образом данный вопрос решен и в системах судопроизводства некоторых других государств. Подобный подход представляется заслуживающим внимания.

Общей целью досудебного производства по уголовному делу, т. е. производства до судебного разбирательства, можно полагать установление оснований, достаточных для рассмотрения судом уголовного дела в отношении конкретного лица230. Русскими процессуалистами дореволюционного периода также отмечалось, что предварительное следствие существует для разрешения вопроса о предании суду231. Нейтральный термин «предварительное (или досудебное) производство», уже используемый в современной отечественной теории уголовного процесса232, представляется подходящим названием для комплекса стадий до судебного разбирательства, включающего в себя предварительное следствие и предание суду233. Следуя этой логике, можно предположить, что в состязательном процессе предварительное следствие по уголовному делу и предание суду234 могут слиться в рамках предварительного производства, оставаясь отдельными стадиями. Данная мысль отчетливо прослеживается на примере процедуры предварительного слушания. Даже в этом случае предание суду в форме предварительного слушания фактически еще не является правосудием, поскольку не разрешается вопрос о виновности. Уголовное дело проходит одну из стадий, предшествующих судебному производству, в ходе которой решается вопрос о возможности предания обвиняемого суду (вопрос предварительного характера). Мысль о том, чтобы распространить действие аналогичной процессуальной формы (предварительные судебные слушания) и на предварительное следствие, получила определенную поддержку в литературе235. Общность процессуальной формы судебной деятельности на предварительном следствии и предварительного слушания подчеркивал и И. Л. Петрухин236.

Сближение процессуальных форм различных стадий не несет в себе угрозы эрозии процессуальных институтов, а, напротив, является признаком усвоения начал определенного типа процесса. В данном случае это свидетельствует о реальном действии состязательных принципов на различных стадиях. При этом пока речи о полном слиянии стадий досудебного производства идти не может, так как они продолжают служить «своим конкретным задачам». Однако следует заметить, что в дальнейшем исключать такой возможности принципиально также не стоит. Именно к такому результату пришла эволюция досудебного производства Франции, где общепризнанным является следующее положение: «Предварительное следствие – это стадия уголовного процесса, во время которой специализированные органы собирают доказательства совершения преступления и решают вопрос о предании суду». Данная позиция позволяет французским юристам не выделять предание суду в самостоятельную стадию процесса, а считать ее конечным этапом предварительного следствия237. Между тем французское правосудие, как известно, является своего рода «праматерью» российского.