Алексей Жеребцов - Общая теория публично-правовой обязанности Страница 16

Проблема соотношения публичного и частного права чаще всего рассматривается в контексте толкования знаменитой формулы древнеримского юриста Ульпиана о том, что «Изучение права распадается на две части: публичное и частное. Публичное право, которое (относится) к положению римского государства, частное, которое (относится) к пользе отдельных лиц; существует полезное в общественном отношении и полезное в частных отношениях».[158] Так, Дернбург указывал, что «если правовая норма предназначена служить прежде всего интересам отдельных лиц, то она относится к частному праву; если же решающим для нее является интерес общества, то она принадлежит публичному праву».[159] «Публичное право, – утверждал Планьоль, – определяет действия лиц, которые действуют в общем интересе, в силу полномочия, прямого или косвенного, от верховной власти; частное право определяет действия, которые совершаются частными лицами от себя и в их личном интересе».[160] Однако столь утилитарные подходы к толкованию данной сентенции и гипертрофированный подход к определению интереса как кардинального фактора разграничения публичного и частного права не позволяет решить главную задачу – отделить право частное от публичного. Применяемый длительное время критерий интереса для деления сфер частного и публичного права представляется недостаточно аргументированным и весьма обоснованно критиковался еще Н. М. Коркуновым[161] и Г. Ф. Шершеневичем.[162] Однако теория интереса как критерия деления права на частное и публичное весьма живуча и в настоящее время.[163] Г. Ф. Шершеневич говорил, что ни формальный, ни материальный подход к различению публичного и частного права не может быть признан обоснованным.[164] С другой стороны, автор отмечал, что в российской юридической науке активно развивался и формальный момент в разграничении права на частное и публичное, основанный на способах защиты нарушенного права. Если защита нарушенного права исходит от частного лица, то это право частное, если защита нарушенного права инициирована государством или иными коллективными субъектами, то здесь налицо право публичное.[165]

Представляется, что формальный критерий деления права на частное и публичное также не может быть признан удовлетворительным, так как, к примеру, не отвечает на вопрос: какое право защищается при обращении юридического лица за защитой права? Оно является частным лицом, обратившимся за защитой нарушенного права, или публичным, тем более что в настоящее время формируется концепция юридического лица публичного права.[166] Или обращение за защитой нарушенного права избирателя при реализации им активного избирательного права является защитой частного или публичного права? Можно привести множество других примеров. Вместе с тем данный критерий нельзя сбрасывать со счетов и его следует учитывать в конкретных обстоятельствах: является ли то или иное правоотношение публичным или частным.

В отечественной юридической науке высказывалось мнение о том, что «любые разделения и разграничения могут быть успешными, если есть надежный методологический инструментарий и критерии, применимые ко всей совокупности классифицируемых явлений. Трудности и разочарования для тех, кто в проблеме частного и публичного видит универсальный ключ к раскрытию ”тайн“ правового регулирования, коренятся именно в относительности и условности методов и объективных критериев, необходимых для решения данной проблемы».[167] Вторя данному автору, некоторые ученые высказывают мысль о том, что «деление права на публичное и частное обладает некоторым теоретическим значением, однако носит во многом условный характер и, во всяком случае, никоим образом не может служить основным критерием для выделения отраслей права. Более того, дифференциация публично-правовой и частноправовой сфер вообще не привязана к отраслям права. Практически любая отрасль права сочетает в себе оба эти начала».[168] С данным подходом вряд ли можно согласиться, так как он является попыткой снять с повестки дня современной теории права вопрос, который указанные авторы не могут решить. Аргументами в пользу потребности формирования концепции публичного и частного права (и, как следствие, публичного и частного правоотношения) являются: а) особенности, присущие данным видам правоотношения; б) применение различных методов правового регулирования данных отношений; в) применение разных способов защиты нарушенного права; г) формирование гарантий реализации права и функционирования правоотношения; д) потребность взять под контроль общества государственный произвол в нормотворчестве. Этот перечень можно было бы продолжать. Кроме того, во-первых, вряд ли можно признать деление права на частное и публичное чисто теоретической проблемой: это проблема весьма практическая, ибо она выходит на правотворческий и правоприменительный уровень. Во-вторых, данный подход пытается обосновать единство советско-марксистского и англосаксонского подхода к характеристике национально-правовой системы, где не признается деление права на частное и публичное. Приведенная проблема одновременно выходит на уровень решения задач выделения новых критериев построения системы современного права. В-третьих, попытка обоснования единства сфер частного и публичного права, по нашему мнению, есть попытка обоснования современной идеи огосударствления сфер частной жизни, частных общественных отношений. Подобный подход крайне опасен и социально вреден. В настоящее время реально имеет место ситуация, при которой государственная власть не разделяет свои имущественные интересы с имущественными интересами общества (населения, являющегося гражданами (подданными) этой власти).

В связи с этим следует отметить, что попытка объединения публичного и частного права как единой сферы правового регулирования на нашей правовой почве приведет к возобладанию позитивистской идеологии в правотворчестве и правоприменении, что вызовет углубление кризиса правопорядка, массовый правовой нигилизм и формирование маргинального общества. (Это мы видели ранее и наблюдаем в настоящее время.) Главное в дифференциации сфер частного и публичного права заключается в динамике процессов формирования и развития позитивного права и различных типов правового регулирования не в рамках системы права (как мы зачастую понимаем), а в рамках сфер правового регулирования общественных отношений, т. е. реализации разрешительного типа правового регулирования в сфере частного права и сочетания разрешительного и запретительного типа правового регулирования в сфере публичного права.

По своей сущности любые нормы позитивного права, исходящие от государства и выражающие его волю (а эти нормы носят государственно-волевой характер), являются нормами публичного права. В связи с этим В. М. Сырых обоснованно указывал, что «позитивное публичное право является только результатом законотворческой деятельности государства и вне позитивного права существовать не может».[169]

Г. Ф. Шершеневич в свое время отмечал, что «право в объективном смысле всегда имеет в виду общественный интерес, хотя бы под углом классового зрения, и немыслимо, чтобы установилась или была установлена норма права исключительно в интересах какого-нибудь частного лица. С этой точки зрения совершенно верно мнение тех, кто утверждает, что нормы права всегда имеют публичный характер… Устанавливает ли законодатель порядок перехода права собственности на землю, или порядок вексельного регресса, или организацию министерства, или способ взимания акциза, или меры, предупреждающие бегство преступника, – везде он руководствуется общественным интересом, или во всяком случае прикрывается им».[170] «Гражданское право, кодифицированное в ГК РФ, называется в юридической литературе частным правом необоснованно и бездоказательно».[171]

Приведенные положения могут быть подтверждены следующими доводами. Во-первых, любая норма позитивного права исходит от государства, выражает волю господствующей в данном обществе социальной группы и обеспечивается принудительной силой государства. Во-вторых, нормы гражданского права, закрепленные в определенной правовой форме, имеют целью упорядочить отношения гражданского оборота (собственности) в интересах общества и государства. Именно государство устанавливает правила гражданского оборота, которые выражают интерес данного общества, закрепляют их в нормах позитивного права для целей государственной (публичной) защиты и охраны. В связи с этим следует сравнить положения ГК РСФСР (1964 г.) и ГК РФ (1994 г.). Эти нормы отражают степень правового общественного сознания и правовой культуры общества (ст. 1 ГК РФ). «За частным и публичным правом стоит государство, которое силой своей власти и принуждения обеспечивает соблюдение и защиту норм частного и публичного права. Естественно, между частным и публичным правом нет непроходимой грани: публичный интерес проникает в частное право, равно как и элементы частного права существуют в публичном праве».[172] Еще «древние римляне, поклонявшиеся частной собственности, любили сравнивать индивидуальное и коллективное начала управления и отдавали предпочтение последнему фактору: nesessitas publica major est, quam private – общественная необходимость более важна, чем частная».[173] В-третьих, только правила, установленные сторонами правоотношения для упорядочения этих отношений на основе равенства участников этих отношений, свободы договора, эквивалентности, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, основанные на воле сторон и в своем интересе, образуют нормы частного права. Это означает, что нормами частного права являются нормы, созданные самими сторонами общественного отношения для упорядочения конкретных отношений между ними. Г. Ф. Шершеневич справедливо отмечал, что «обеспечение интересов отдельных лиц при помощи права достигается двояким путем. С одной стороны, государство очерчивает круг свободного проявления личности и осуществления ее интересов, охраняя от посторонних вторжений. С другой стороны, государство определяет устройство и порядок деятельности органов управления, которые имеют своей целью опять-таки принудительное охранение интересов отдельных лиц».[174] В случае же нарушения указанных норм сторона обращается за защитой к нормам публичного (позитивного) права. Вот как данный процесс характеризует В. М. Сырых: «Согласно К. Марксу, обмен представляет собой единство экономического содержания и юридической формы… Природная особенность обмениваемых товаров определяется спецификой присвоенных предметов природы и последующим их приспособлением в качестве продуктов, способных удовлетворять ту или иную потребность человека… Наличие в собственности индивидуума продуктов, потребность в которых испытывали другие лица, составляет необходимое условие для возникновения и развития обмена как общественного экономического отношения… (экономическое содержание обмена). Многообразие продуктов, имеющих различные потребительские стоимости, нередко порождает ситуации, когда индивидуум не удовлетворяется наличными продуктами и испытывает нужду в отсутствующих у него продуктах… Для удовлетворения этой потребности у охотника нет иного правового способа, как вступить в переговоры с виноделами и предложить в обмен скорее всего отсутствующий у них товар».[175] «Договор был призван решить, как минимум, три задачи: 1) зафиксировать действительную волю участников на совершение обмена; 2) зафиксировать эквивалентный характер объектов обмена; 3) служить свидетельством действительности, достоверности совершенной сделки и тем самым придать возникшему отношению устойчивый, стабильный характер».[176] В-четвертых, представляется, что нет ничего частного без публичного и публичного без частного.[177] Данное положение свидетельствует о связи норм частного права с нормами публичного права, которые друг без друга полноценно существовать не могут. «Как бы ни были сильны привязанности человека социального к различным окружающим его предметностям, кроме естественной привязанности к семье, эти привязанности никогда не должны становиться в противоречие с общинными интересами, т. е. с интересами нации, к которой он принадлежит».[178] С другой стороны, недопустимо осуществлять крайние формы противопоставления сфер частного и публичного права, что неоднократно высказывалось в научной литературе.[179] Взаимное проникновение сфер частного и публичного права есть объективный процесс развития права и опосредуемых им общественных отношений. Это взаимное проникновение лежит также в плоскости проблемы построения системы права и ее дальнейшего развития, включая развитие системы законодательства.