Алексей Федоров - Правовая охрана корпоративных отношений: Актуальные проблемы, противодействие современным криминальным угрозам, зарубежный опыт Страница 28

Как показывает анализ правоприменительной практики, при фактическом преобладании над «черными» схемами удельный вес «серых» схем в общем количестве рейдерских захватов, попавших в сферу уголовного судопроизводства, составляет чуть более 1,5 %. Кроме того, ни одно из таких уголовных дел не было направлено в суд.

Президент Российской Федерации Д.А. Медведев на встрече с членами Совета палаты Совета Федерации 5 ноября 2009 г.[220], говоря о том, что «не припомнит, чтобы у нас кого-то посадили за рейдерство», имел в виду именно такое – классическое – «серое» рейдерство, а не банальный захват, осуществляемый по «черным» схемам.

Характеризуя тенденции развития рейдерства за последние годы, специалисты сходятся во мнении о существенном уменьшении количества «черных» схем и увеличении «серых»[221]. Об этом свидетельствует и арбитражная практика.

Таким образом, наблюдаемое в последние годы снижение количества уголовных дел о рейдерских преступлениях, как представляется, связано не с уменьшением рейдерских захватов, как это утверждалось представителями СК при МВД России[222], а с указанными качественными изменениями самого явления рейдерства в целом, т. е. переходом его от «черных» технологий к «серым».

На наступившем этапе доминирующими будут именно «серые» схемы рейдерства, отличающиеся большей изощренностью и совершенством с интеллектуальной точки зрения.

На таком виде рейдерства специализируются уже не общеуголовные преступные сообщества, возглавляемые преступными авторитетами, а крупные финансово-промышленные группы, привлекающие для этих целей высококвалифицированных специалистов в различных областях знаний (бухгалтерии, гражданском, корпоративном, уголовном праве и т. д.). На это обстоятельство также обратил внимание Президент Российской Федерации Д.А. Медведев в ходе встречи с сенаторами 5 ноября 2009 г.

Качественное изменение рейдерства от «черного» к «серому» вполне закономерно и объяснимо. Причин тому несколько. Основная из них заключается в том, что при использовании в рейдерских захватах «серых» схем возможность сохранения права на захваченное имущество или доли участия в уставном капитале общества несоизмеримо выше, чем при использовании «черных».

Так, при рейдерских захватах по «черным» схемам смена органа управления общества осуществляется на основании подложных документов, что влечет ничтожность (т. е. изначальную недействительность независимо от признания судом) данного управленческого решения. Последующее совершение сделок или иных юридически значимых действий, вытекающих из этого решения, также обусловливает ничтожность этих действий как совершенных ненадлежащим лицом, так как данное лицо изначально не приобрело полномочий единоличного органа управления общества. Отчужденное имущество в данном случае может быть истребовано из чужого владения на основании обычного виндикационного иска.

Таким образом, при использовании «черных» схем рейдер, как правило, гарантированно может рассчитывать лишь на получение дохода от отчуждения захваченного имущества по заниженной стоимости, но не на само имущество общества.

В отличие от этого при использовании «серых» схем как само управленческое решение, например, о назначении исполнительного органа общества, так и последующие вытекающие из этого решения юридически значимые действия, как правило, являются не ничтожными, а оспоримыми, т. е. сохраняют юридическую силу до тех пор, пока не будут признаны недействительными судом.

Для того чтобы истребовать незаконно отчужденное имущество у добросовестного приобретателя, необходимо доказать, что оно выбыло из владения общества помимо его воли (ст. 302 ГК РФ). В соответствии со ст. 53 ГК РФ общество выступает во взаимоотношениях с третьими лицами в лице своих уполномоченных органов.

Таким образом, при использовании «серых» схем рейдерских захватов оспариваемое управленческое решение, а также вытекающие из него иные юридически значимые действия формально являются выражением воли общества (на смену органов управления, на совершение сделок по отчуждению имущества и т. д.). Лицам, чьи права были нарушены таким решением, необходимо еще доказать в суде, что данное управленческое решение, создавшее юридические предпосылки для рейдерского захвата, было совершено с пороком воли (вопреки воле общества).

В связи с этим, а также в результате дополнительно принимаемых мер по закреплению результатов захвата у рейдеров имеется реальная возможность сохранения юридической силы проведенного управленческого решения, а также вытекающих из него юридически значимых действий (сохранение права на выведенные из общества активы, «прикрываясь» институтом добросовестного приобретателя, сохранение должности в органах управления, реализация решения о дополнительной эмиссии акций и т. д.).

В отличие от этого при незаконном отчуждении имущества, захваченного по «черным» схемам, порок воли общества очевиден.

Другим фактором, обусловливающим активное распространение «серого» рейдерства в России, как уже было отмечено ранее, является несовершенство действующего законодательства, которое во многих случаях не позволяет не только истребовать незаконно выведенное из общества имущество за прежним владельцем, но и просто привлечь «серых» рейдеров к уголовной ответственности.

Несмотря на очевидную общественную опасность, УК РФ не охватывает весь спектр деяний, посредством которых совершаются рейдерские захваты по серым схемам.

Как представляется, Президент РФ Д.А. Медведев, говоря на встрече с сенаторами 5 ноября 2009 г. о том, что ответственность рейдеров находится не в уголовно-правовой, а в иной, в лучшем случае гражданско-правовой, плоскости имел в виду именно невозможность привлечения рейдеров к уголовной ответственности вследствие отсутствия в уголовном законе статей, предусматривающих такие деяния. В связи с этим вопросам совершенствования УК РФ в рассматриваемом аспекте будет посвящен отдельный параграф нашей работы.

У специалистов не вызывает сомнения, что рейдерство за рубежом и в России – два совершенно различных явления. В развитых странах, по словам Председателя Комитета по собственности Государственной Думы В. Плескачевского, «этот бизнес называется слияние и поглощение, а у нас – захват»[223]. Г. Греф отмечает: «Рейдерство есть во всем мире… Но рейдерство рейдерству рознь. Если это законное рейдерство, т. е. если на рынке перераспределяется собственность законным образом в пользу эффективных компаний, это нормальная деятельность»[224]. Компании, занимающиеся данным видом деятельности на законных основаниях, Г. Греф называет «чистильщиками рынка», поскольку с их помощью перераспределяется неэффективная собственность, что является одним из элементов повышения эффективности использования капитала. Однако, по его словам, проблема состоит в том, что в России рейдерство зачастую носит криминальный характер: незаконным образом отбираются активы у эффективных собственников[225].

Кроме того, в нашей стране рейдерство проводится, как правило, не в производственных, а в спекулятивных целях: в крупных городах с дорожающей недвижимостью (сначала это наблюдалось в Москве, затем в Санкт-Петербурге, а теперь – во всей России) предприятия захватываются преимущественно ради их недвижимости. При этом производства (или исследовательские базы) уничтожаются как ненужное для рейдеров и только мешающее им «обременение», в результате чего государство лишается в том числе и уникальных производств, и научных групп, сохранившихся в самые тяжелые годы реформы и при относительно небольших инвестициях способных существенно повысить национальную конкурентоспособность.

Практика расследования уголовных дел СК МВД России свидетельствует о том, что «в результате рейдерских войн 2004–2010 гг. были утрачены уникальные технологии производства оборудования и материалов для нужд автомобильной, электронной, авиационной и космической отраслей»[226].

Таким образом, ключевое отличие рейдерства в современном российском смысле этого слова заключается в нарушении закона, применении тех или иных мошеннических и иных криминальных технологий.

Примером использования таких технологий является ситуация с Самарским Домом печати. До мая 2006 г. ОАО «Издательство “Самарский Дом печати”» было типографским федеральным унитарным предприятием. В 2007 г., несмотря на то что 100 % акций ОАО принадлежат Федеральному фонду управления имуществом, издательство фактически перешло под контроль самарского бизнесмена, владельца группы компаний «Техоборонпром» Л.[227]. В ноябре 2007 г. он объявил о переносе производственных мощностей типографии на принадлежащий ему оборонный завод «Экран». А уже весной