Анатолий Андреев - Основы теории литературно-художественного творчества Страница 15

Ярко выраженная глубокая точка отсчета и является тем самым знаменитым «законом звезды» или «формулой цветка» (кому что по душе). Он очень прост, сей закон, и выражается в общем незамысловатой формулой, демонстрирующей взаимосвязь и неразрывное единство трех основополагающих «компонентов» художественности: К – Д – И (где К – красота, Д – добро, И – истина). Но понять эту формулу очень непросто. Эстеты безнадежно блуждают в трех соснах, из которых сложен цветок, и ставят себе этот блуд в великую заслугу. Красота, якобы, метафизична, ей закон не писан. Красота, будто бы, маргинальна и мистична. Она не признает законов, само понятие закона оскорбляет Красоту. И все же вопреки мифам красота существует на законных основаниях. И коль скоро основания все же существуют, есть смысл говорить о них. Закон гласит: Красота – это способ существования смысла. Но не всякий смысл предрасположен к союзу с красотой, а лишь тот, что ориентирован на Истину (нравственная составляющая которой – Добро). Больше Истины – больше возможности у Красоты расцвести и раскрыться.

Такова «формула цветка», формула всех художественно значимых шедевров, которые начинаются с известной плотности смысла.

1.7. Универсальная модель сюжета

Сейчас принято считать количество сюжетов в литературе и поражаться тому странному обстоятельству, насколько их мало при кажущемся изобилии. Сюжетов бывает мало или очень мало; все зависит от того, к какому «общему знаменателю» сводить «модели сюжетов». Если уж считать количество сюжетов и при этом владеть основами «высшей гуманитарной математики», то необходимо как следует набраться мужества и разглядеть за деревьями лес: в мировой литературе, как и во всей художественной культуре, существует только один сюжет. Именно так: один. Не два и не три, и не тридцать три. Тут трудно ошибиться.

Сюжет этот прост и в определенном смысле лежит на поверхности (поэтому, если угодно, его никто не замечает: не теми глазами смотрят; сейчас мы это расшифруем). Он отражает закономерность превращения человека в личность. Один информационный комплекс, телесно-психологический, известный нам под названием человек, на наших глазах превращается в другой, духовно-психологический, имя которому – личность. Меняется тип управления информацией, меняется способ мышления – в результате меняется система ценностей, система мотивов поведения – следовательно, меняются типы конфликтов, типы и системы персонажей. Словом, «по цепочке» меняется все то, что служит материалом сюжета, из чего складывается «вещество и плоть» событий, этих своеобразных единиц сюжета. От натуры – к культуре: это и есть подлинно культурный путь и, соответственно, сюжет. Других попросту нет, им неоткуда взяться. Полюса-то всего два: от психики – к сознанию. Два полюса связывает один сюжет. Идти можно только в одном направлении, снизу вверх, от натуры к культуре, проходя при этом неизбежные и, в общем, известные ступени. Если путь к личности состоялся, прямая, та, которая «снизу вверх», смыкает конец с началом, образуя круг. Личность – это целостность, единство «низа» и «верха». Графический эквивалент целостности – это круг. Не следует забывать, что сюжет – всегда способ передачи содержания, но не само содержание. От натуры (от социоцентризма) к культуре (к персоноцентризму): это и есть содержательная, внутренняя, семантическая сторона сюжета, внешнее выражение которой – ряд событий.

Какие обстоятельства или коллизии сопутствуют прохождению этого тернистого пути?

Сюжет как способ выстраивания отношений должен показать (отразить) отношения человека с миром. Человек, существо информационное, являет нам три типа информационного взаимодействия: он реализуется как существо природное (телесно-психологическое), социальное (уже отчасти духовное, где преобладает, однако, тип психологического управления всей оказавшейся в распоряжении человека информацией) и, наконец, собственно духовное (с преобладанием разумного типа управления информацией). Причем взаимодействие идет как по вертикали (тело – душа – дух), так и по горизонтали («специализированное» телесное, душевное, духовное общение: от тела к телу, от души к душе).

Во-первых, как существо природное, как средоточие базовых инстинктов, человек неизбежно вступает в контакт с противоположным полом (ибо человек размножается полами), в бессознательную борьбу за жизнь. Мужчина налаживает отношения с женщиной, женщина – с мужчиной. Спрос (потребности) рождает предложения. Витальное, преимущественно сексуальное, начало в его различных проявлениях – вот содержательность первого типа отношений.

Во-вторых, человек является существом социальным. Микро– и макросоциум – также неизбежная забота сюжета. Социальное пространство, жестко, как в мифе, структурированное и нормативно-идеологически прописанное в кодексе социальных обязательств, – семья, близкое и дальнее окружение, отчизна, Бог – жестко детерминирует поведение человека. Конфликт между первой и второй природой человека неизбежен, отсюда и масса сюжетных вариантов (алгоритм же один). Разумеется, приоритет социального начала над природным очевиден, поскольку именно первое становится условием и гарантом выживания человека. Высший тип организации информации управляет низшим. Несмотря на приобретенное «социальное измерение» человек, заметим, еще почти не выделился из природы. Сюжет еще не стал культурным.

Человек как существо биосоциальное становится субъектом цивилизации, но не культуры.

В-третьих, человек крайне редко, но все чаще и чаще, проявляет себя и как существо духовное, точнее, биосоциодуховное (выделяется, наконец, из природы, но не отделяется от нее, то есть становится субъектом культуры, личностью). Это и есть, как легко заметить, самый продуктивный путь для развития сюжетосложения, ибо приоритет духовного над социальным и природным значительно увеличивает количество человеческих коллизий и качественно их меняет. Количество сюжетных вариантов резко возрастает – хотя содержательная основа (от натуры – к культуре) не меняется. Трехмерное пространство (био – социо – духовное), как нетрудно подсчитать математически, порождает куда большее количество конфликтов, нежели двухмерное, биосоциальное. Человек начинает ориентироваться не только на природу или социум, но и на истину (основу основ духовности). А истину в отличие от первых двух можно постичь только умом. Конфликт ума и чувства – неизбежен. Героем таких конфликтов, где сталкиваются два типа управления информацией, выступает преимущественно мужчина. Причем, смысл борьбы конфликтующих противоречий – достижение их единства, которое может трансформироваться в гармонию. Не победа одной из сторон заботит автора (это было бы равносильно поражению: космос, идиллическое личностное пространство, не состоялся бы), а перевод конфликта в стадию сосуществования и, далее, гармонии, где каждая из сторон только выигрывает от присутствия противоположной.

С появлением третьего, собственно человеческого, измерения в полной мере раскрываются и первые два. Отношение, например, к женщине приобретает полноту и законченность только в комплексе. На уровне природном она является половым партнером, на уровне социальном – женой, на уровне духовном – любимым человеком. Если герою (персонажу), за которым стоит автор, не удается привести указанные уровни в соответствие, близкое к гармонии, конфликты неизбежны. При этом можно посмотреть на ситуацию «глазами» души, психики, а можно оценить ее с позиций разума. Событийный ряд будет обслуживать соответствующую мировоззренческую установку.

Таким образом, сюжет бывает внутренним и внешним. Надо определиться с тем, сюжеты какого типа мы «считаем»: сюжеты, отражающие закономерности духовного становления, или сюжеты, представляющие собой оригинальные комбинации событий, в которых внутренний сюжет может отражаться, а может и не отражаться? Сюжеты как семантическое движение или сюжеты как динамику событийную? Надо дифференцировать понятия сюжет и функции сюжета.

Сама по себе оригинальность сюжета еще не является свидетельством его художественного качества. Давно отмеченная закономерность «чем менее талантлив писатель, тем важнее для него сюжет» не утрачивает, да и не может утратить, своей актуальности. Самоценность сюжета, то есть оторванность семантического ряда от событийного, – свидетельствует о бессодержательности произведения. Мозаика, калейдоскопичность событий – это отражение бездуховной, развлекательной, душевной жизни. И напротив, ряд событий, адекватно отражающий внутреннюю закономерность духовной жизни, прост и сдержан.