Михаил Ахманов - Литературный талант. Как написать бестселлер Страница 21

Некоторые жемчужины крупнее прочих, но не потому, что текст соответствующего эпизода велик, а по другой причине: крупная жемчужина – особо важный эпизод, с которым связан внезапный поворот сюжета, перемена судьбы героя (возможно, но необязательно это острая сцена). Наконец, есть какое-то количество, но не очень много, самых крупных жемчужин – это моменты кульминации. Может быть, такая жемчужина только одна.

Чтобы окончательно с этим разобраться, приведу пример. Пусть главный герой у нас сыщик, и от его лица ведется повествование; кроме того, имеются второстепенные персонажи (преступник, круг подозреваемых лиц, а также возлюбленная и помощник сыщика); наконец, у нас есть тайна (она же – движущий действие конфликт): кто убил? В этом случае в каждом эпизоде будет присутствовать сюжетная линия главного героя, а линии прочих «участников спектакля» проявятся там, где эти лица действуют или о них говорят и вспоминают другие персонажи.

По многим эпизодам (может быть, по всем) тянется сюжетная линия раскрытия тайны, тесно переплетенная с линией героя-сыщика.

У проходных персонажей – например, у красотки, с которой наш детектив перемигнулся в трамвае, – линий как таковых нет; они маячат где-то на уровне фона, создают его, появляются на миг и исчезают. Необходимо, чтобы сюжетные линии были завершены, иначе произойдет неясный обрыв судеб персонажей – логическая неувязка, нежелательная в любом произведении.

В крупном романе количество эпизодов, распределенных по главам, может составлять несколько сотен. В рассказе их гораздо меньше, и, как я уже говорил, весь рассказ может состоять из одного эпизода. В миниатюре Андреева «Убийство» эпизодов два, а в коротком рассказе Чехова «Толстый и тонкий» – только один: герои встречаются на вокзале, беседуют и расходятся.

Далеко не всегда удается с полной определенностью разделить текст на эпизоды. Представим такую ситуацию из «Винни-Пуха»: в начале главы Пух обсуждает с Пятачком свойства липового меда, затем Пятачок удаляется (эпизод завершен), приходит Кролик (новый эпизод), чтобы рассказать Пуху о своих друзьях и родичах. Это два последовательных эпизода с разными участниками, причем второй продолжает первый, так как в обоих случаях присутствует Пух.

Теперь представим, что Пятачок не ушел, когда появился Кролик, и они продолжают разговор втроем – о меде, родичах Кролика и других занимательных вещах. Можно считать, что с появлением третьего персонажа начался новый эпизод либо что вся беседа – единый эпизод. Я бы все-таки счел данный диалог одной и той же сценой, поскольку в новом эпизоде обычно меняется тема повествования – это очень заметно в миниатюре «Убийство».

Если вернуться к рассказу О. Генри «Дары волхвов» и разделить его на эпизоды по месту действия, то их окажется три: Делла в своей квартирке; Делла выходит в город, продает свои волосы и покупает цепочку Джиму; Делла снова дома – беседа с Джимом и вручение подарков. Но три эти сцены связаны так тесно, так явно продолжают друг друга, что их можно рассматривать как один целостный эпизод, занимающий весь рассказ.

В определении эпизода было отмечено, что следующий за ним фрагмент текста может быть связан или не связан с предыдущим. Понятно, что неопределенность с границами эпизодов возникает именно тогда, когда такая связь присутствует, тема предыдущего эпизода продолжается в последующем, и разница в составе персонажей или мест действия не имеет большого значения.

Изменение темы – верный признак конца одного эпизода и начала другого.

Рассмотрим пример с героем-сыщиком (глава 6, вариант 3-го сюжета), договорившимся встретиться с нанявшей его блондинкой для обсуждения разыскных мероприятий. Глава начинается: детектив едет в свой офис, размышляя по дороге о прелестях девушки-красавицы; затем действие переходит к блондинке – она тоже направляется в офис, но мысли у нее отнюдь не амурные, она думает о своем деле, о пропавших деньгах; детектив и девушка встречаются, беседуют, и некий новый факт привлекает внимание сыщика.

В такой главе три четко выделенных эпизода, и хотя они связаны общим сюжетом, у каждого – своя конкретная тема, своя цель: автор сообщает нам, что у главного героя появился личный интерес к клиентке, что у девушки пока такого интереса нет, она озабочена финансовой проблемой, и что в расследовании появилась новая ниточка. Подобные эпизоды в тексте главы непременно разделяются пропуском пустой строки, звездочкой или иным знаком.

Перейдем к более крупным фрагментам текста, к главам и частям. Глава содержит описание группы событий или одного события и состоит из нескольких эпизодов (в частности, из одного), причем вся совокупность событий локализована во времени – обычно они происходят за минуты или часы, иногда в течение нескольких дней. Фактически глава – рассказ в повести или романе, и под таким углом зрения стоит к ней относиться: продумать начало, конец и, возможно, момент кульминации.

Особенно важным я считаю финал главы – он должен удержать интерес читателя. Для этого существует ряд приемов: неожиданная завершающая фраза; последний абзац, ставящий под сомнение все, что изложено выше; загадочный намек на предстоящие далее события; наконец, резкий обрыв сюжетной линии и главы. Разумеется, обрывать нужно на самом интересном месте, на критической ситуации, в которую попал герой; в следующей главе (возможно, в двух-трех) речь пойдет о других событиях и персонажах, и вы заставите читателя гадать, как же герой разрешит свою проблему.

Этот прием особенно характерен для остросюжетных боевиков. Предположим, что в таком романе двадцать глав: десять относятся к главному герою (ГГ), десять – к другим персонажам (ДП), его врагам, соратникам и нейтральным лицам. Выигрышный план будет таким: автор начинает с главы ДП, в которой оконтурена общая ситуация (скажем, сообщается о предстоящем герою задании), затем следует глава ГГ, снова глава ДП и так далее.

В конце каждой главы ГГ автор почти его убивает или, во всяком случае, оставляет в совершенно безвыходном положении – висящим над пропастью на шнурках от ботинок; в пасти огромной акулы; прикованным цепями к батарее; попавшим в волну цунами – но пока читатель не одолеет следующую главу ДП, ему не узнать, как выкрутится наш герой. Прием несложный, но очень эффективный.

Часть – наиболее крупный фрагмент текста, состоящий из нескольких глав. Здесь содержится описание большой группы событий, произошедших в течение значительного промежутка времени (недели, месяцы, иногда – годы). Структура из двух, трех и более частей характерна для крупного романа, но и в этом случае для ее использования должны быть некие резоны.

В «Айвенго» (550 страниц, 44 главы) нет разделения на части, а в «Графе Монте-Кристо» (1160 страниц, шесть частей, 118 глав) такое разделение имеется. Почему? Только ли по той причине, что книга Дюма по объему в два раза больше сочинения Вальтера Скотта? Однако роман «Три мушкетера» (680 страниц, две части, 66 глав) ненамного крупнее «Айвенго», однако состоит из двух частей.

Необходимость разбивать текст на части связана прежде всего с длительностью временного интервала, в котором происходит действие романа.

Даже в произведении объемом 500–700 страниц все события могут уложиться в пару месяцев, и их разумно представить в череде глав, не группируя их в части. Но если мы собираемся описать жизнь и судьбу своего героя на протяжении многих лет, от юности до зрелости, деление на части почти всегда неизбежно.

Мы приходим к разумной мысли, что описывать два десятилетия в двадцати главах, по году на главу, нелепо и нехудожественно; нужно выбрать три периода жизни героя, когда его судьба кардинально менялась, когда он принимал важные решения, и именно эти судьбоносные моменты воплотить в трех частях – например, когда ему было 22 года, 34 и 45 лет. Каждый такой период будет описан в шести, семи или десяти главах и займет от нескольких месяцев до года, а между частями будут многолетние разрывы.

Это одна ситуация, но есть и другая: события романа происходят в течение месяцев, даже дней, однако разбивать текст на части тоже необходимо, потому что происходит крутое и внезапное изменение судьбы героя, его мировоззрения и мотиваций. Времени прошло немного, но события значимы, метаморфоза огромна, и, в сущности, перед нами другой человек. В «Айвенго» нет временных разрывов в действии и нет причин для изменения внутреннего мира героев; психология персонажей в этом романе примитивна, и самая большая перемена происходит с Седриком: он ненавидит нормандцев, но для короля Ричарда готов сделать исключение. В «Графе Монте-Кристо» описана судьба героя на протяжении десятилетий; в повествовании имеются как временные разрывы, так и резкие изменения статуса Эдмона Дантеса: сначала он удачливый моряк и счастливый возлюбленный, затем – оклеветанный врагами узник и, наконец, свободный и богатый человек, желающий облагодетельствовать друзей и отомстить клеветникам.