Михаил Ахманов - Литературный талант. Как написать бестселлер Страница 22

Чтобы вопрос с делением на части стал совсем ясен, я предлагаю вам разработать фабулу по следующему сюжету, связанному с недавними событиями в Индокитае – разрушительным цунами. Наша героиня, девушка-москвичка из благополучной обеспеченной семьи, отправляется с подругой на отдых в Таиланд. Девица, возможно, неглупая, студентка престижного вуза, но легкомысленная, любящая принарядиться и повеселиться; ее жизнь в Москве протекает между квартирой родителей на Арбате, институтскими аудиториями, бутиками и тусовками по разным поводам. Подруги, не стесненные в деньгах, отдыхают со вкусом, купаются, танцуют, заводят знакомства – в общем, живут как в раю.

Но в один из дней приходит Волна… Подружка нашей героини погибает, сама она спасается чудом; дальше перед ней – последствия катастрофы, погибшие люди, искалеченные судьбы, руины роскошных отелей, а среди них те, кто выжил. Она наблюдает низость и благородство, душевную щедрость и эгоизм, весь спектр человеческих эмоций, обнажившихся после катастрофы; жизнь уже не улыбается ей, а демонстрирует жуткую гримасу реальности, страшной беды.

Миг, когда героиня в смертной тоске смотрела на гигантскую Волну, меняет ее, она становится другим человеком – сильным, сострадательным, готовым помочь несчастным. Что она станет делать на разрушенном побережье, кого спасет, кого отринет, с кем соединит свою судьбу?.. Думайте сами, пишите сами.

Сказанное относится к крупному роману. Кроме частей и глав, он может включать пролог и эпилог (об этих элементах текста мы поговорим в следующей главе).

Повесть не содержит частей, только главы, в рассказе глав нет, но может присутствовать их подобие – логически завершенные эпизоды с разделительным знаком между ними (пустые строки, звездочки, иногда – порядковые номера эпизодов). Но в любом случае, большое произведение или малое, оно слагается из эпизодов-сцен или содержит один эпизод.

В чем же смысл необходимых для повествования эпизодов, делающих нашу историю интересной читателю и, что очень важно, целостной?.. Что бы мы ни писали – пьесу, рассказ, повесть или роман, даже если это фантастика или мистика, мы стремимся создать правдоподобную иллюзию жизни. Но жизнь непрерывна, ибо разумные существа, да и неразумные тоже, двигаются в потоке времени, не в силах ясно и четко ощутить, как миг прошедший отделяется от мига настоящего, а настоящий – от будущего.

Жизнь непрерывна, но любое литературное произведение дискретно, оно состоит из эпизодов, а те, в свою очередь, из фраз и слов. Мы не можем перевести в слова, в текст все мгновения жизни, той воображаемой псевдожизни, что сотворили своим разумом и чувством – точно так же, как не можем этого сделать с жизнью реальной. Если бы мы пожелали описать каждую минуту или каждый час существования наших героев, такая попытка стала бы нелепостью – получилась бы гигантская и очень скучная книга. Поэтому для перевода непрерывного жизненного процесса в дискретный словесный ряд мы выбираем самые яркие, самые важные эпизоды, связанные с миром, где обитают и действуют наши герои. Отнюдь не возбраняется включать в значимые сцены бытовые подробности, чтобы иллюзорная жизнь приблизилась к реальной, но в этом нужно соблюдать такт и меру. Говоря иначе, я бы не советовал через каждые пять страниц сообщать, что герой съел на завтрак и в какое платье нарядилась героиня.

Приведу мнение Варгаса Льосы по поводу дискретизации реальности:

«Любой роман в написанном виде – это только фрагмент рассказанной там истории, ведь если мы вознамеримся проследить и восстановить ее досконально, во всех деталях без исключения – что подразумевает мысли, жесты, вещи, культурные ориентиры, исторический, психологический, идеологический материал и так далее, – охватив все то, что предполагает полная история, мы получим бесконечно более широкое полотно, чем данное нам текстом и чем то, которое любой из писателей, даже самый щедрый и плодовитый, менее других склонный к повествовательной экономии, способен воплотить в своем сочинении».

Глава 8. Схемы конструирования произведения

Вымысел рождается из того, что вы знаете. Если на основании реальных событий вы действительно сочинили хорошую историю, то придуманное вами несет больше правды, чем абсолютно честное воспоминание о пережитом. Большая ложь правдоподобнее и внушает больше доверия, чем правда. Люди, пишущие книги, не будь они писателями, могли бы стать очень умелыми лжецами.

Сюжет и фабула определяют время и место действия нашей истории, взаимосвязь событий, число основных персонажей и их характеры; план по главам дает еще более ясное представление о том, что мы собираемся поведать читателю. Настала пора определиться, как все это будет изложено, в какую форму отольется наш роман или рассказ. Тут имеются разнообразные возможности.

ОДНОЛИНЕЙНАЯ СТРУКТУРА

Вариант с однолинейным построением повествования годится с равным успехом для рассказа, повести, небольшого или крупного романа. Главный герой – один, он присутствует во всех эпизодах и главах, и все события излагаются с его точки зрения и через его восприятие.

Все пейзажи, виды городов, зданий и жилищ, их обстановка, все живые существа, участники событий – то, что видит наш герой; все речи, звуки и запахи – то, что он слышит и обоняет; все переживания, раздумья и мысленные монологи принадлежат герою, а не другим персонажам.

Это можно изобразить на чертеже, где прямая линия со стрелкой изображает поступательное движение нашей истории – глава за главой либо, если произведение небольшое, эпизод за эпизодом (рис. 1). Главы я выделил круглыми скобками, и длина заключенных в них отрезков представляет объем главы: первая – большая, вторая и третья – поменьше, четвертая – еще больше первой, и так далее.

Рис. 1. Однолинейная структура

Сюжетная линия главного героя доминирует в произведении, как бы «простреливает» его от начала до конца, и возникает ощущение, что других сюжетных линий нет вообще. Это возможно в случае рассказа или повести, но роман – конструкция многоплановая, и другие планы, не связанные непосредственно с действиями героя, вводятся через его восприятие.

Чуть позже мы вернемся к этому вопросу, а сейчас исследуем другую возможность – повествование от первого лица (герой-«я») или от третьего лица (герой-«он»).

У каждого из этих вариантов есть достоинства и недостатки. Нередко читатель/читательница отождествляет себя с героем/героиней – во всяком случае, если автор смог добиться такого эффекта, то это для него большой плюс.

Отождествление происходит быстрее и полнее, когда события излагаются от первого лица – этому способствует более доверительная, более личная интонация.

К тому же для однолинейной структуры, когда действие теснейшим образом связано с героем, говорить с читателем от себя лично, от своего «я» – самый естественный вариант.

Но в этом случае мы сталкиваемся с невозможностью сообщить что-то от автора, передать размышления других персонажей, описать их действия и разговоры, лежащие вне поля зрения главного героя. Мы можем рассказать читателю лишь о том, что видит, слышит, ощущает, о чем думает наш герой; фактически автор-рассказчик и выступает в роли главного персонажа.

Еще одна сложность, стилистическая, связана с частым употреблением местоимения «я». Например, фраза: «Я собираюсь отправиться на вечеринку, – сказал я» – звучит не очень хорошо, а в диалогах таких фраз будет множество. К ним добавятся и другие, когда герой говорит о себе и своем восприятии: «я подумал», «я решил», «я увидел», «я услышал», «я пошел туда-то и туда-то», «я сделал то-то и то-то». Автору требуется изрядное искусство, чтобы эти бесконечные «я» не слишком бросались в глаза.

Не исключаю, что при изложении истории от третьего лица эффект отождествления не столь силен, зато автор может комментировать события и говорить о вещах, герою неизвестных. Допустимы такие конструкции: «Он решил, что отправится к Веронике и откровенно поговорит с ней. Он еще не знал, что Вероника вчера улетела в Париж» (варианты: «лежит в своей квартире с перерезанным горлом», «что Веронику забрала полиция», «что в ее доме он встретит Сергея, ее нового бойфренда»). Вторая фраза во всех вариантах принадлежит автору, и в ней прямо говорится о событии, еще неведомом герою.

Если строить такую конструкцию от первого лица, она будет выглядеть так: «Я решил, что отправлюсь к Веронике и откровенно поговорю с ней. Я еще не знал, что она вчера улетела в Париж». На мой взгляд, это весьма неуклюжее построение, оправданное лишь в случае важного события – например, такого: «Я решил, что отправлюсь к Веронике и откровенно поговорю с ней. Я и представить не мог, что Вероника лежит в своей квартире с перерезанным горлом». Однако герой-«я» не может слишком часто «не знать», «не представлять», «не иметь понятия» и т. д., тогда как за героя-«он» все подобные манипуляции с легкостью совершает автор. В этом случае больше возможностей и для описания дум, намерений, действий других персонажей.