Александр Гвоздев - От первых слов до первого класса Страница 37

Лежит на кровати. Резать вообще очень любит и умеет. *Да'й перы'* (перья).

Просит коробчку с перьями.

(3, 1, 13).

Придя от Лены, показывает руками, какую видел тарелку, говоря: *Така'я таре'лкъ. Ис пале'нъф жо'лтых* -... Из поленьев желтых (желтая деревянная тарелка).

Сивинь. Дорогой был очень оживлен, много говорил, но у меня не было карандаша. Между прочим с нами ехала одна девочка, и на мой вопрос "Куда она едет?" он ответил: *Ф сво'й Сиви'нь* (в свою Сивинь).

Своеобразное понимание значения "Сивинь" продолжается и здесь. Он называет "Сивинью" только дом. Так, из бани, где мы поместились, он зовет в дом: *Пайдём ф Сиви'нь!* На замечание "Да и здесь Сивинь" говорит: *Э'тъ ба'ня, а ни Сиви'нь*. Потерял записи этой недели. По памяти отмечу. Мы шли с ним в сломанный шлюз, и он сказал: *Мо'ст слама'ли, и ре'чькъ вы'съхла. Ста'лъ нире'чькъй* - Мост сломали, и речка вытекла. Стала "неречка". Когда поймали рыбку, он побоялся взять ее рукой. Я говорил: "Она не кусается". Он: *Ана' куса'ицца. Ана' е'ст* (Рыба глотала воздух ртом).

Когда ел уху, то ребро называл *сiрибро* а уху *чiпуха'*.

(3, 1, 23).

Говорит о предстоящей поездке: *Сначя'лъ нъ лаша'тки да по'iзда пае'дим. Лаша'ткъ-тъ по'iздъ баи'ццъ. Зъгуди'т по'iст, ана' и баи'ццъ* - Сначала на лошадке до поезда поедем. Лошадка-то поезда боится. Загудит поезд, она и боится. Действительно, когда мы отъзжали от станции, то лошадь наша испугалась отходящего поезда. Между прочим, как только я нанял лошадь и мы еще не садились и не клали своих вещей, а только смотрели на подводу, он уже говорил: *Э'тъ на'ша ло'шъть, а э'тъ квъртира'нтъвъ* (Это наша лошадь, а это квартирантова), указывая на рядом стоявшую лошадь.

(3, 1, 24).

Просится бегать босиком: *Я бу'ду бе'гъть ни пъ хълатку', а па жа'ркъму. Где' жа'ркъ, та'м я бу'ду бе'гъть* - Я буду бегать не по холодку, а по жаркому. Где жарко, там я буду бегать. Толя после обеда взял и ест огурец . Он: *Ты пъабе'дъл* (пообедал), *а заче'м е'ш агуре'ц? Ни на'дъ*. "Не надо" - тоном приказа. Папоротник называет чаще всего "пальмочки" (пальмочки).

Очевидно, потому, что так он назван в "Черничном дедке". Реже - *ёлочки*, хотя я и говорил ему настоящее название дня два тому назад и тогда он повторял за мной.

(3, 1, 25).

*Ма'м, я сь тиле'ги ни уме'ю пры'гъть. Я сьлиза'ть то'лькъ пъ калёсiкъм* - Мам, я с телеги не муею прыгать. Я слезаю только по колесикам. Сообщает это без всякого повода на гулянье. Какого "прыгающего" он видел, неизвестно. *Я сьвиньйи'* (свиньи).

*ни баю'сь, а пре'жде бая'лсi*. Действительно, он стал несколько смелеть, но мало; раньше же очень боялся свиней. *Па'п, сичя'с палью', а то ани' ни расту'т. пап, пали'ть? Ви'ш по'лил, штъб* (чтоб).

*ани' расьли'*. Он неоднократно поправлял картавившего Володю. Чаще всего, когда тот говорил ш вместо с. Он отчетливо произносил Володе слова. Характерно, что тот не защищал своего произношения, а только оправдывался: "Я так не умею". Это, с одной стороны, с другой - та решительность, с какой Женя давал ему образцы произношения, - показывает, что у них есть представление о правильном произношении.

(3, 01 26).

Подходит к яме на огороде, где была вода, а воды там не оказывается. Он: *Па'па, зьде'сь ничево' не'т. И вады'-тъ нет. Када' до'щь пайдёт, апя'ть нальёт*. Предположение об источнике воды в яме его собственное. *Па'п, глиди' чево' на де'реви - пале'на*. Увидел открытую ветром в листьях скворечницу, сделанную из обрубка дерева, даже в коре. При рассматриванье альбома видит дедушку. Я спрашиваю: "Это кто?". Он (серьезно): *Э'т сьвище'нник, като'ръй г ба'бушки Ма'ни прийижжя'йт* - Это священник, который к бабушке Мане приезжает. Вера со стороны (удивленно): "А на самом деле?". Он (вполне спокойно, как будто он всегда так думал): *Де'дъшкъ, на са'мъм де'ли. На са'мъм де'ли, де'душкъ Никала'й Фёдръчь* - Дедушка, на самом деле. На самом деле, дедушка Николай Федорович. Если первый ответ был притворный, то притворство было настолько искусным, что нельзя было заметить подделки.

(3, 1, 27).

*Во'т-та'к ни жгёццъ, а вот та'к жгёццъ*. В лесу смело трогает пальцами листок крапивы, говорю первую фразу; потом, не прикладывая, подносит обратной стороной руки к крапиве и говорит вторую фразу. Откуда он усвоил такой эксперимент, неизвестно. Вообще он очень боялся крапивы. *Вы' мне ищи'ти, а я ся'ду*. Говорит решительно в лесу, когда мы начали собирать землянику. *Ма'ма; пъдажди'* (подожди).

*миня', када я приду'. Есьли ни бу'дiш ждать, я ни приду*. Кричит, отставши в лесу. Очень интерсуется паровозами. В лесу, идя по колее дороги, сказал, что идет, где паровоз ходит. Он знает, что паровоз ходит по рельсам, поэтому я подумал, не считает ли он колею за рельсы, и спросил: "А здесь паровоз ходит?" Он: *Када' паста'вют зьде'сь ре'льсы, тада' бу'дут пъраво'зы* (паровозы).

*хади'ть*. Улегшись, он долго препирается с Верой из-за рассказывания. По-прежнему самым интерсным для него остается рассказ о поездке в Сивинь. Не надеясь добиться от нее рассказа, он просит меня: *Па'п, раска'звъй мне што'ль пръ Сиви'нь, раска'звъй, как мы ф Сиви'нь прие'хъли* - Папа, рассказывай мне что ли про Сивинь, рассказывай, как мы в Сивинь приехали. Я отнекиваюсь: "Мама тебе расскажет". Он: *Ма'мъ ни хо'чiт, а ты' мне раска'звъй. Я тада' бу'ду кре'пкъ засыпа'ть* - Мама не хочет, а ты рассказывай. ЯЧ тогда буду крепко засыпать. Вера начинает ему рассказывать, но говорит очень кратко и скоро кончает. Он: *Па'п, ръскажы', а то ма'мъ ничево' ни раска'зъвъит. Ты сам ръскажы' скаре'й, а то' ма'мъ ни раска'зъвъит никада'* - Папа, расскажи, а то мама ничего не рассказывает. Ты сам расскажи скорей, а то мама ничего не рассказывает никогда. На мой вопрос "Про что?" Он: *Пра це'лъй де'нь. Пра фсё* - Про целый день. Про все. Этим он, кажется хотел сказать, чтобы вся история поездки была рассказана подробно. Терперь он различает многие цвета и даже помнит цвет предметов. Так, когда мы пошли к реке, он вспомнил про цистерны, которые должны встретиться по дороге (он их называет бочками), и верно говорил, что одна зеленая, другая черная. Так же верно рассказывал, что ехали сначала в красном, потом в зеленом вагоне.

(3, 1, 29).

Он с Толей и Володей ест цыпленка. Много болтает и между прочим: *Сирибро' ма'лiнькъйъ!* - Ребро маленькое! - взяв маленькую кость. *Глазы' ни ешь!* - Глаза не ешь! Нравоучительно говорит Володе. *Я е'м ко'стки*. Показывает косточку: *Ви'ш кака'я ма'лiнькъя касту'лiчька. Саба'чькъм* - Видишь, какая маленькая костулечка. Собачкам. Поедание цыпленка напоминает ему, как ели цыпленка прошлым летом в Рузаевке по пути из Сивини: *Када' ыб'ли в вагза'ли; во'т како'ва* (показывает руками).

*бальшо'ва цыплёнкъ пайма'ли, до'мъ взя'ли. Во'т нъ вагза'ли* (на вокзале), *када' дамо'й-тъ хате'ли е'хъть* (ехать).

*Осiнiй* (Осенью).

Два последних предложения служат разъяснением первого, но отделены интонацией точки. Потом он еще вспомнил, как тогда он подавлися костью. Непосредственно за этим у него мелькнул образ из последней поездки: *Во'т мы е'хъли-е'хъли, пъраво'зы-тъ запря'тълись в дiрифца'* - Вот мы ехали-ехали; паровозы-то запрятались в деревца. Очевидно, вспомнил, как отъезжали на лошади с Инсара, когда поезд скрылся за кустами. Такой ход мыслей, сцепленных ассоциациями, обычен. *Найди' аре'шницу*. Просит меня в лесу найти орешник. Собственный неологизм. *Пайдём нъ паля'нку, там ы грибы' вме'сьти сь я'гъдъми расту'т. Мы фсе' их парьвём, фсе' их паца'пъим* - Пойдем на полянку. Там и грибы вместе с ягодами растут. Мы все их порвем, все их поцапаем. Говорит об этих планах с огромным увлечением, что, очевидно, и вызвало живописующее "поцапаем", плеонастически дополняющее "порвем". На отдыхе в лесу он в первый раз услышал от Толи "дремучий" и сейчас же разболтался, все время употребляя это слово в приложении к лесу. Оно было использовано им чуть ли не во всех падежах и каждый раз верно. Следовательно, склонение прилагательных им, несомненно, усвоено. Болтал он довольно долго, говоря о волках, о том, что они съедят маленьких (Володю и Олечку) и не съедят больших (Толю и его самого).

Сочиняет он с огромным удовольствием. Вчера просил Наташу что-то купить, и она обещала - "когда придет базар". На это он возразил, что базар не может прийти, что у него "ног-то нет" (непонимание переносного значения или, вернее, понимание слова в прямом значении).

(3, 2, 1).

Показывает мне сорванный на огороде кустик проса и говорит: *Вот ат э'тъва хле'п чёрнъй де'лъют?* - Вот из этого хлеб черный делают? Нарвал цветов и говорит: *Нъ маги'лку. Э'тъ бу'дiт краси'въ* - На могилку. Это будет красиво. Перед этим Надя говорила Володе, чтобы они отнесли цветов на Колину могилу. Говорит с удовольствием. Несомненно у него существуют эстетические критерии. *Иди' што'ль; идёш - ни идёш!* Кричит мне, когда я медлю с ним идти, хотя он звал несколько раз. Такую фразу целиком он, конечно, слышал по отношению к себе много раз, но она употреблена самостоятельно и уместно. Мы были на паперти, и он просился, чтобы я его подсадил по решетке окна. Я возразил, что по окну не лазят. Он: *Ф про'шлъм гаду' я и Ко'ля,: къто'ръй у на'с-тъ...* - В прошлом году я и Коля, который у нас-то.... Действительно, Сергей Григорьевич прошлым летом подсаживал их с Колей на это окно. Никто об этом не напоминал.