Эдвард Уитмонт - Алхимия исцеления: гомеопатия — безопасное лечение Страница 38

Здесь видится аналогия между диссипативными эффек тами болезни и производящими хаос природными силами, с одной стороны, и гомеопатическим процессом потенцирования, с другой стороны. Когда мы обсуждали деструктивное воздействие «клеток, носителей сознания», которыми являются люди в рамках организма Земли, на физическое состояние Земли, мы сделали вывод, что развитие и дисференциация сознания, возможно, происходили за счет «встряски» мирных и инертных структур. Что-то похожее происходит в процессе гомеопатического потенцирования: структура, имеющая явный порядок, разбивается, возвращается в состояние хаоса и разводится путем добавления воды и встряхивания. Когда порядок в субстанции разрушается, приходит в состояние хаоса, вибрационный темп и трансцендентальный разум активируются, чтобы восстановить неявный архетипный порядок. Мы можем провести здесь аналогию с процессом взросления и старения человека и «потенцирующим» эффектом диссипативных, разрушающих болезней и катастрофических факторов, которые «встряхивают» нашу жизнь. Они нарушают порядок и ломают существующие инертные структуры, сбивают с толку наше ощущение порядка и бытия, основанное на материальном восприятии.

Если мы будем внимательно относиться к этому процессу, то сможем достичь развития и дифференциации сознания, терпимости, эмоциональной мудрости и любви, которые позволят понять наше предназначение и приблизиться к цели индивидуализации жизни. Мы можем стать более восприимчивыми к потоку, имеющему другой порядок, трансперсональный или трансформирующий. Мы можем задуматься здесь о значении полезной роли потенцированного «подобного» исцеляющего вещества. Возможно, эта сонастроенность с соответствующим подобным архетипным процессом служит мостиком, который помогает организму, находящемуся в состоянии хаоса, сориентироваться в направлении, которое позволит ему трансформироваться.

С точки зрения личной психологии человеческой жизни, такие встряски диссипативными энергиями происходят уже в самом начале того периода, который ранее рассматривался как совершенный, «невинный», идеальный этап жизни. Здесь я имею в виду внутриутробный период и процесс рождения. Уже в самом начале жизни счастье ребенка, подобное океану или космосу, и изначально сформированный первичный нарциссизм, подвергаются потрясению, причиной которого являются и травма рождения, негативные эмоции родителей, отрицание, игнорирование и отказ, а также низкая адаптивность, унаследованная на генетическом уровне.

На ранних этапах, таких как внутриутробное развитие и первые годы жизни, любой материнский жест и эмоциональная реакция немедленно передаются ребенку. Никакая мать не может быть со своим ребенком, ухаживая и уделяя ему внимание, двадцать четыре часа в сутки. Поэтому в большей или меньшей степени каждый ребенок неизбежно испытывает травмирующие ощущения типа: «Меня не хотят. Я не могу получить то, что я хочу. Я не могу получить достаточно любви, со мной что-то не так». Такие ощущения пробуждают чувство, что «жизнь — это болезненная и опасная битва, что Вселенная — это враждебное место, она настроена против меня». Тем не менее такие потрясения необходимы. Без минимального количества негативных эмоций эго не может развиваться адекватно.

Таким образом, с раннего детства, даже еще до рождения, развитие каждого человека подвергается стремительной атаке диссипативных сил в форме генетической предрасположенности к недостаточной адаптируемости и отрицательных эмоций, получаемых из окружающей среды, которые разрушают, травмируют, вызывают болезненный стресс (но и содействуют развитию способностей к интегративной адаптации). Индивидуальность и индивидуализация опираются на конфликт между эгоистической претенциозностью и «наказующей» оппозицией в образе Вселенной и жизни, как таковой. Взросление опирается на постепенное принесение в жертву этой инфантильной претенциозности эго; происходит встряска, которая даст ощущение реальности и активизирует творчество. Это драматическое развитие требует жертвы, которая является предпосылкой творения (как в мифе о творении мира, в котором говорится о принесении себя в жертву и расчленении своего тела первичным недифференцированным божеством). Даже в наше время научный миф о сотворении мира начинается с «большого взрыва», то есть то состояние, которое было до большого взрыва, несомненно, было «принесено в жертву».

Болезнь является аспектом принципа индивидуализации, выражением уникальности нашего бытия, становления личности, аспектом космической игры, в которой мы являемся активными участниками. Она не является ни несчастным случаем, который можно предотвратить, ни нашим грехом или виной. Следовательно, мы не обязательно являемся «заслуживающими порицания» или «виноватыми», когда попадаем в неприятности или заболеваем из-за того, что сопротивляемся изменениям или пытаемся двигаться в «неправильном» направлении. Риск (и вероятность рано или поздно получить болезнь) является необходимой частью приобретаемого опыта, который называется «жизнью». Как плоские черви, мы не можем жить без вызова, сложностей, которые ставит перед нами кризис, по также мы не можем и без тенденции «идти ошибочным путем». Научившись познавать пределы наших возможностей, реагировать на проблемы, которые ставит жизнь, судьба и боги, мы обретаем новую «суть», и в этом смысле можем выступать инструментом для исцеления самих ссбя и, следовательно, организма Земли.

В центре того, что в конце концов проявляется в виде болезни и патологии, закодирован «базовый недостаток», присущий всему человечеству (ощущения испуганного и травмированного ребенка с его чувством беспомощности, стыда, злости перед лицом всего того, что воспринимается как подавляющее превосходство). Посреди всех разломов, водоворотов, завихрений и диссипативных сил нашей Земли и «течения жизни», русло которого проходит через космос, наше чувство индивидуальной идентичности продолжает принадлежать осязаемой реальности раннего детского «Я». Оно остается в каждом из нас, спрятавшись за защитными реакциями и рациональными прозрениями. Такое детское «Я», в сущности, боится и напугано предыдущими травмами, но оно способно расти. Оно постоянно стремится восстановить себя, «возродиться» и избавиться от этого бедственного положения, «унижения» и очевидной бесчувственности каждого пережитого конфликта, каждого «безвыходного» на вид тупика. Оно отвечает на призыв его энтелехии и, осознаем мы это или нет, стремится к взрослению и росту через мудрость, которая приобретается из опыта метаний и «встрясок», когда «течение жизни» проносит нас через печали и радости, смерть и возрождение.

Но, как и физическое рождение, каждое психологическое «возрождение» воспринимается как потенциальный катаклизм. Колебание между конфликтом и разрешением конфликта, между угрожающим вызовом и безопасностью есть пульсация жизни и роста.

В основе исцеления, таким образом, лежит умение преодолевать беспорядки и сдвиги и давать рождение новым формам. Функция целителя заключается в том, чтобы облегчать каждое новое рождение, как это делает акушер или повитуха.

Глава 7. ИНТЕРМЕДИЯ. СМЕРТЬ-КУМА

У одного бедняка было двенадцать детей, и он должен был день и ночь работать, чтобы добыть им хлеб насущный. Когда родился у него тринадцатый ребенок, он уж и не знал, как ему быть, выбежал на большую дорогу и хотел позвать к себе в кумовья первого встречного.

Первый, встретившийся ему на дороге, был сам Господь Бог, и ему было уже известно, что у бедняка на сердце. Бог и сказал ему: «Мне жаль тебя, бедного. Я приму твоего ребенка от купели, буду о нем заботиться и наделю его счастьем на земле». Бедняк спросил его: «А кто ты таков?» — «Я — Господь Бог». «Ну, так я тебя не хочу в кумовья брать, — сказал бедняк, — ты все только к богатым щедр, а бедного голодать заставляешь». Это он говорил потому, что не знал, как премудро распределяет Бог богатство и бедность между людьми.

И отвернулся он от Господа, и пошел своим путем-дорогою.

Тут подошел к нему дьявол и сказал: «Чего ты ищешь? Не хочешь ли меня взять в крестные к твоему ребенку, так я его тогда осыплю золотом с головы до ног и доставлю ему все радости мира». Бедняк спросил его: «Да ты кто же?» — «Я — Дьявол». — «Ну, так я тебя в крестные не желаю, — сказал бедняк, — ты всех обманываешь и вводишь людей в соблазн».

И пошел далее своим путем-дорогою, и видит — идет ему навстречу Смерть, ковыляя на своих костлявых ногах, и говорит: «Возьми меня в кумовья». Бедняк спросил: «А ты кто?» — «Я — Смерть, которая всех приравнивает». — «Ну, так ты и есть моя настоящая кума! — сказал бедняк. — Ты безразлично уносишь и бедного, и богатого... Ты и будь моему ребенку крестной». Смерть сказала: «Я твоего ребенка обогащу и прославлю — тот, кто со мною дружит, во всем должен иметь удачу». Бедняк сказал: «Мы крестим в будущее воскресенье: смотри же, не опоздай».