От этого зависит ваша жизнь. Как правильно общаться с врачами и принимать верные решения о здоровье - Талия Мирон-Шац Страница 40

Точно так же врачи направляли женщин в возрасте от 55 до 74 лет на проведение скрининга рака яичников, даже если высокого риска развития злокачественной опухоли не было. Врачи поступали так до тех пор, пока не осознали, что от скрининга нет никакой пользы: он не способствовал сокращению количества женщин, умерших от рака яичников. Впоследствии они поняли, что скрининг может повлечь за собой неблагоприятные последствия: женщины получали ложноположительные результаты, иногда им «без необходимости удаляли яичники в рамках диагностического обследования»[215].

Женщины в пременопаузе, являющиеся носителями мутаций генов BRCA1 или BRCA2 (которые повышают риск развития рака яичников и молочной железы), — еще один пример, иллюстрирующий важность понимания вероятности. У женщин, которым удалили яичники в качестве предупредительной меры, наступила преждевременная менопауза, что привело к значительному снижению их качества жизни. Заместительная гормональная терапия (ЗГТ) могла помочь женщинам справиться с такими проблемами, как расстройства сна, перепады настроения и сексуальная дисфункция. Однако врачи не рекомендовали применять этот вид терапии: они боялись, что ЗГТ будет способствовать увеличению и без того высокого риска развития рака молочной железы у этих женщин. Это не так[216]. Но для того чтобы это понять, вам и вашему врачу необходимо обратиться к Системе 2 и проанализировать доказательства. В идеале доказательства должны быть представлены в удобной для понимания форме.

Даже незначительное непонимание вероятностей может привести к серьезным последствиям. Принимая такие важные решения, как проведение операции по удалению яичников или предстательной железы даже в случае низкой вероятности рака, отказ от ЗГТ, которая могла бы значительно улучшить качество жизни женщины, врачи и пациенты полагаются на вероятности (точнее, на их интерпретацию этих вероятностей).

Но должен ведь быть способ получше.

Вероятности появились раньше Байеса. Нашим предкам приходилось просчитывать вероятность событий, чтобы выжить. Бросая заостренный камень во время охоты, человек должен был убедиться, что у него есть все шансы одолеть зверя, иначе он становился лакомством мстительного хищника[217].

Мы не единственный вид, которому приходится иметь дело с вероятностями, чтобы обеспечить свое существование. Гепардам необходимо знать, где они с наибольшей вероятностью найдут добычу. Бурундукам нужно знать, где они с наибольшей вероятностью отыщут орехи и насекомых. А мышам необходимо знать, когда поблизости, вероятнее всего, не будет кошки. Как же эти и другие животные рассчитывают вероятности? Знания о животных (а также о наших первобытных предках) помогают усовершенствовать способности современного человека к пониманию вероятностей.

Биолог Лесли Реал утверждал, что расчет вероятностей в мире животных — сложная задача. Но ему удалось это сделать на примере шмелей[218]. Реал поместил 50 белых цветов в лунки, наполненные четырьмя миллилитрами медовой воды. Затем он поместил 50 желтых цветов в лунки, заполненные разным количеством медовой воды. В большей части желтых цветков (80 процентов) содержалось меньше нектара, чем в белых, но в остальных (20 процентах) нектара было больше. В ходе проведения экспериментов Лесли Реал следил, чтобы в совокупности на 50 белых цветов приходилось столько же медовой воды, сколько на 50 желтых. На чем же тогда основывался выбор шмелей?

Во время каждого цикла питания шмель собирал нектар примерно с сорока цветков. Выбор цветка происходил осознанно. Шмели «рассчитывали» вероятность на основании частоты, с которой им встречались цветы с разным количеством нектара (четыре миллилитра в белых цветах и различное количество в желтых).

Однако вероятность того, что в желтых цветах снова будет такое же количество нектара — большое или малое, — шмели переоценили. Дальнейший выбор цветков отражал убеждение, что в 90 процентах желтых цветков нектара меньше, чем в белых (на самом деле — в 80 процентах), а в остальных 10 процентах — больше (на самом деле — в 20 процентах)[219]. Да, шмели опирались на вероятности, но специалистами в области статистики они не были. Думаю, виной тому система шмелиного образования.

Реал предупреждает, что не стоит делать поспешных выводов и сравнивать людей со шмелями. Эволюция людей и шмелей не одно и то же, экологические условия неодинаковы. Тем не менее поведение шмелей подтверждает, что эти насекомые способны «просчитывать» вероятности и действовать в соответствии с ними.

Психолог Леда Космидес и антрополог Джон Туби являются основателями такой области науки, как эволюционная психология. Согласно Стэнфордской философской энциклопедии, эволюционная психология утверждает, что наше поведение обусловлено психологическими механизмами, которые развились в результате естественного отбора, «чтобы помочь нашим предкам передвигаться, выживать и размножаться»[220].

Специалисты в области эволюционной психологи используют работы, похожие на исследование Реала (несмотря на предупреждения самого ученого), чтобы получить более полное представление о том, как вероятность влияет на процесс принятия решения человеком. Космидес и Туби задались вопросом: «Если вероятность способна рассчитать даже птица, то почему бы это не сделать и человеку?»[221]

Как писал Коул Портер: «Это делают птицы, это делают пчелы, это делают даже образованные блохи». Если все эти животные могут вычислять вероятности, то почему мы не можем? (В научной литературе ничего не говорится о блохах и расчетах вероятности, но строчка из песни слишком хороша, чтобы опустить ее часть.) Космидес и Туби утверждают, что мы все-таки можем. Но для этого необходима возможность представить вероятность в виде частоты событий.

Знание частоты действий помогает нашему разуму решать проблемы в тех условиях, в которых мы существуем. Нашим доисторическим предкам, как и шмелям, доводилось рассчитывать частоту событий. Однако мы можем предположить, что наши предки, в отличие от молчаливых пчел, делились информацией друг с другом. Представьте: вы возвращаетесь в пещеру после долгого дня, вытягиваете ноги у костра и обсуждаете со своими сородичами вероятность поймать оленя далеко в поле. Наверное, вы бы сказали что-то вроде: «Я ходила в поле семь раз, оленя удалось поймать три раза. Дорогой, передай, пожалуйста, бедро оленя».

Частота событий благодаря точным количественным сведениям позволяет с легкостью определить, насколько достоверна информация. Вы знаете, сколько раз ваш сородич ходил в поле — семь или семьдесят. Проценты вам такого не расскажут. Также эти данные легко дополнить новыми наблюдениями: «Была в поле восемь раз. В трех случаях поймала оленя, в остальных пяти