Барбара О'Брайен - Необыкновенное путешествие в безумие и обратно (Операторы и Вещи) Страница 8

К этому времени я уже семь лет проработала у Ноксов, получала очень хорошую зарплату и имела все шансы на повышение в недалеком будущем. Все это в определенном смысле держит вас на крючке. Меня зацепило настолько прочно, что я постаралась убедить себя, что, уйдя от Ноксов в другую фирму, я попаду точно в такое же окружение. Хоть это и была чистая правда, все же я поступила неразумно, оставшись. К тому времени обстановка, в которой я так хорошо разбиралась, наполняла меня постоянным и нарастающим страхом. Как я только ни пыталась избавиться от этого чувства, но выхода не было. Если бы я перешла в другую фирму, мне удалось бы сменить обстановку и избавиться от ужаса, охватывавшего меня каждое утро при входе в контору Ноксов. Но слишком многое удерживало меня там и не хотелось терять заработанное.

Я так извелась, думая о Мак-Дермоте и его интригах, что в конце концов решила выкинуть из головы все мысли о нем, словно бы ничего и никого не было и нет. Когда страх доводит вас до такого состояния, все странным образом искажается в вашем сознании.

Мне кажется, это сравнимо лишь с фантасмагориями, созданными Джорджем Оруэллом в романе «1984 год». Целый штат государственных чиновников занят тем, что переписывает подшивки старых газет и документов, подгоняя факты под каждую новую пропагандистскую программу правительства. То же самое происходило со мной, когда я обдуманно искажала абсолютно ясную картину, а мое подсознание послушно перелопачивало и искажало весь мой прошлый опыт, чтобы привести его в соответствие с моей программой самообмана.

Пользуясь доверием Джима Нокса, я чувствовала себя в некоторой безопасности, и, думаю, это обстоятельство еще долго помогало бы мне держаться на плаву. Но моя опора рухнула в одночасье. Нет, я не потеряла доверие Джима, и не Мак-Дермот, а совсем другой человек, Литтер, погубил Джима. Литтер использовал самого младшего из Ноксов, чтобы поймать Джима на крючок. Осознание того, что даже Ноксы готовы вцепиться друг другу в горло, вырвало меня из состояния тупого неприятия действительности.

Во всем семействе младший Нокс был самого недалекого ума и у него было меньше всего шансов занять престижное кресло даже в папашиной фирме. Вот почему Литтер так легко его обработал. Когда миновала буря, Джима отправили в отдаленный филиал, а его место занял младший Нокс. Литтер стал его правой рукой. Я лишилась чувства относительной безопасности, с ужасом ловя на себе убийственный акулий взгляд Литтера.

Вскоре я ушла от Ноксов. Правда, не так, как рассчитывала. В том, что случилось со мной в последующие месяцы, я не виню никого, кроме себя. Возможно, Литтеру и удалось бы сломать меня, но он не успел. Хотя я ушла от Ноксов с крючком в спине, вогнала я его сама. Когда мне удалось его выдернуть и как следует рассмотреть, я пришла к выводу, что это было делом исключительно моих рук. Единственным утешением послужило то, что я сама его выдернула и разглядела все его изгибы.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Операторы

Утром, когда я открыла глаза, они стояли у моей постели, как призраки. Я пощупала простыню, одеяло: ощущение было абсолютно реальным. Я действительно проснулась и вижу их наяву.

Один из них был очаровательный мальчик лет двенадцати с приятной приветливой улыбкой на лице. Пожилой мужчина всем своим видом внушал уважение: представительный, серьезный джентльмен с устойчивыми нравственными принципами, на которого можно положиться. А третий и вправду был ни дать ни взять настоящее привидение с чересчур длинными, темными прямыми и словно воздушными волосами и с каким-то неестественно удлиненным и невесомым телом. А лицо совсем не вязалось ни с телом, ни с волосами: его черты были тонкими и изящными, а выражение твердое и вызывающее.

Пожилой мужчина неожиданно кашлянул, прочищая горло.

— Для всех нас будет полезно, если ты поближе познакомишься с Хинтоном. — Он кивнул в сторону привидения.

У меня не было ни малейшего сомнения, что лицо Хинтона мне незнакомо. Видимо, прочитав мои мысли, пожилой мужчина заметил:

— Ты его хорошо знаешь, а когда-то знала еще лучше.

— Должно быть, мы встречались, раз вы так говорите. Простите, но я не могу припомнить мистера Хинтона, — поспешно согласилась я.

Глянув в его вызывающее лицо, я осведомилась:

— Как поживаете?

Хинтон едва заметно кивнул головой и напряженно уставился в окно.

— Меня зовут Берт, — представился пожилой джентльмен. Вид у него был озабоченный и в то же время какой-то отрешенный, словно его вырвали из упорядоченного и устоявшегося мира и поручили роль церемонимейстера на светопреставлении.

— А это Ники.

Лицо мальчика озарилось широкой, солнечной улыбкой.

Когда Берт приступил к разъяснениям, я поняла, почему это дело поручили именно ему. Он изъяснялся кратко и четко. Меня выбрали для участия в эксперименте. Он надеется на мое сотрудничество, в противном случае возникнут осложнения и для них, и для меня. Они все трое — Операторы. Во всем мире работают Операторы, но их никто не слышит и не видит. То, что их вижу и слышу я, к сожалению, является неизбежной частью эксперимента.

У меня мелькнула мысль: я узнала о чем-то, что недоступно остальным людям и очевидно, что это знание грозит опасностью мне, а также тем, кому я попытаюсь открыть его.

— Именно, — с удовлетворением подтвердил Берт. Но ведь я не произнесла ни слова. Я на мгновение задумалась. Однако дело есть дело.

— В чем заключается эксперимент?

Хинтон с кислой улыбкой повернулся к Берту:

— Ну, что, разве я не говорил, что Вещь первым делом задаст этот вопрос?

Вещь?

Берт продолжил. Оказалось, что великий Оператор Гадли давно уже подумывал о подобном эксперименте. Надо было подобрать личность моего типа, сообщить ей о существовании мира Операторов и посмотреть, что будет.

Итак, подопытная свинка в клетке, подумала я. С этим разобрались. Теперь встает вопрос, удастся ли им этот эксперимент. Сомневаться, пожалуй, не стоит. Они читают мои мысли, я вижу это в устремленных на меня глазах, по тому, как меняется выражение их лиц при чтении моих мыслей.

Берт пояснил: каждый Оператор, подключившись к разуму человека, легко считывает любую мысль.

Ситуация требовала некоторого размышления. Может, мне удастся обнаружить в сознании какой-нибудь тайничок для своих мыслей?

Ники улыбнулся весело, а Берт снисходительно.

— Для Операторов не существует никаких тайников, — заметил Берт.

— Разум Вещей для них — открытая книга.

Вещей!

Хинтон вздохнул.

— Именно Вещей. Пусть будет с большой буквы, если тебя так больше устраивает. Это не столь уязвит твое «эго». Все люди для нас Вещи. Мы читаем и направляем их мысли и поступки. Что тут удивительного? Так всегда было. Конечно, им предоставлена определенная, но весьма незначительная свобода. Вещь делает то, что нужно Оператору, хотя ошибочно полагает, что идея принадлежит ей самой. Сказать честно, у тебя сейчас гораздо больше своей воли, чем у кого-либо еще из людского племени. Ты, по крайней мере, понимаешь: то, что мы говорим, исходит от нас, а не родилось у тебя в голове. Вещь!

— С волей у этой Вещи все в порядке, — заметил Берт. Хинтон бросил на него внимательный взгляд.

— Мы тебя покидаем, — сообщил он.

— Я останусь, — возразил Берт и повернулся к Ники. Мальчик выглядел огорченным.

— Тебе надо кое-что знать, — сказал он, обращаясь ко мне. — Каждая Вещь постоянно находится под воздействием кого-нибудь из Операторов. До недавнего времени тобой управлял Берт.

Весьма вероятно, подумала я. Пожалуй, этим объясняется мое уравновешенное здравомыслие последних лет. Берт показался мне мудрым, логичным, рассудительным и невозмутимым.

— А до Берта был Хинтон, — добавил Ники.

Хинтон? Кто бы мог подумать!

Воздух заметно заколебался, и в комнате появилась новая фигура.

— А это Проныра, — объяснил Ники.

— Он представитель Гадли, — добавил мальчик, обращаясь к Хинтону. Тот недовольно хмыкнул.

Проныра был похож на симпатичного шустрого хорька. За ним нужен глаз да глаз, подумала я, встретившись с его острым взглядом.

Любопытно, — произнес он и придвинулся поближе. Какой-то неясный треск, словно в плохо настроенном радиоприемнике, возник за стеной и наполнил комнату.

— Помехи, — произнес Берт. — Я так и думал. Проныра помрачнел.

— Все не так просто. Неужели не ясно, что если нас накроют, то отстранят на всю оставшуюся жизнь? Это кто-то не из наших пробивается. Перекрой ему доступ.

Хинтон напряженно вслушивался, определяя характер звука.

— Так их не меньше дюжины, — заключил он. — Уж не городской ли это совет?

Постепенно громкий звук помех стал тише, и в комнату ворвались голоса Операторов из городского совета, которые бурно протестовали против затеянного Гадли эксперимента. Я надеялась, что протест в определенной мере вызван опасением за мое здоровье, но его суть оказалась гораздо яснее и проще. Вещи было сообщено то, о чем Вещам вообще не положено знать. Эта конкретная Вещь может все разболтать другим Вещам, что создаст опасную ситуацию.