Алан Уотс - Книга о табу на знание о том, кто ты Страница 22

Если впервые я увижу какое-то дерево зимой, у меня может создаться впечатление, что это не фруктовое дерево. Но когда я вернусь к нему летом и увижу, что на нём висят сливы, я с удивлением воскликну: «Вот это да! Оказывается, ты — плодовое дерево!» Представь себе теперь, что какой-нибудь миллиард лет назад неизвестные нам живые существа с другого конца нашей Галактики прокатились по Солнечной системе в своих летающих тарелках и не обнаружили здесь никаких признаков жизни. Они тогда выразились о ней так: «Да ведь это всего лишь груда старых камней!» Но если теперь они решат ещё раз посетить Землю, им придётся взять свои слова обратно: «Да-а-а… Кто бы мог подумать! Оказывается, это были камни, плодоносящие людьми!» Ты можешь, конечно, возразить, что эти две ситуации не имеют между собой ничего общего. Ведь фруктовое дерево было когда-то семечком внутри сливы, тогда как Земля не говоря уже о Солнечной системе и Галактике — никогда не были семечком внутри человека. Но, как это ни странно, ты будешь неправ.

Выше я пытался объяснить, что взаимосвязь между организмом и его окружением симметрична, то есть, что ни одно из них не является причиной возникновения или определяющим фактором для другого. Такую взаимосвязь можно назвать полярной. Но это означает, что если имеют смысл описания и объяснения поведения организма в терминах его окружения, то в той же мере будут осмысленными и симметричные построения: описания и объяснения поведения окружения в терминах организма. (До сих пор я не выкладывал на стол все свои козыри, чтобы не перепутать эти два аспекта одной картины.) Ведь утверждение о том, что человек — и каждый другой организм — порождает своё окружение, имеет под собой реальный физический смысл.

Все наши знания о мире в некотором смысле являются знаниями о себе. Дело в том, что процесс познания — это процесс представления внешних событий в виде состояний физического тела человека, в частности, в виде состояний его нервной системы и мозга. Это значит, что мы знаем о мире в терминах нашего тела — в соответствии с его структурой. Не исключено, что хирургическое вмешательство в нервную систему может дать возможность воспринимать мир как-то по-другому. Кроме того существа с органами чувств, структура которых отлична от нашей, по всей вероятности, видят происходящее совсем не так, как мы. По аналогии с этим микроскоп и телескоп изменяют качество видимого невооружённым глазом. Пчёлы и другие насекомые, например, обладают поляроидным зрением, которое даёт им возможность судить о положении солнца даже тогда, когда они видят лишь небольшой участок голубого неба. Выражаясь другими словами можно сказать, что, поскольку структура их глаз отлична от нашей, небо, которое они видят, не похоже на то небо, которое видим мы. Летучие мыши и почтовые голуби наделены органами чувств, которые напоминают наши радары, и поэтому они видят больше «реальности», чем мы, при условии, конечно, что мы не пользуемся нашей чувствительной аппаратурой.

С точки зрения твоих глаз твоя собственная голова кажется невидимым пустым пространством, о котором ничего нельзя сказать. Ты даже не можешь понять, тёмно оно или светло, хотя оно и находится сразу же перед ближайшей видимой вещью. Тем не менее всё поле зрения «везде там впереди» фактически является ощущением в задней нижней части черепа, где находятся оптические центры мозга. То, что ты видишь перед собой, является непосредственно тем, что «видит», или «чувствует», внутренность твоей головы. По аналогии с этим всё, что ты слышишь, осязаешь, пробуешь на вкус и воспринимаешь обонянием, представляет собой реакцию твоего мозга на внешний мир. При этом именно мозг придаёт им знакомые качества — светимость, цвет, звучание, твёрдость, шершавость, солёность, тяжесть и горечь. Если бы не было мозга, все эти вибрации были бы подобны хлопку одной рукой или звуку от палочек, стучащих по барабану без кожи. Без твоего мозга — или какого-то другого мозга — мир полностью лишён света, тепла, веса, твёрдости, движения, пространства и времени, а также всех других качеств, которые ты можешь себе вообразить. Все эти феномены возникают в результате взаимодействий (или транзакций) вибраций внешнего мира с какими-то структурами нейронов. Таким образом, вибрации, которые излучает Солнце, не являются настоящими светом и теплом до тех пор, пока они не провзаимодействуют с живыми организмами. Подобно этому лучи света не видны до тех пор, пока в нём нет частичек газа или пыли, на которых лучи могли бы рассеяться. Другими словами, для того, чтобы что-то произошло, «нужно присутствие двоих». Как мы уже убедились, один шарик в пространстве не может двигаться. Однако два шарика уже могут перемещаться по линии, три на плоскости, а четыре — в трёхмерном пространстве.

То же самое верно и для электрического тока. Никакой ток не потечёт по проводу до тех пор, пока положительный полюс не будет соединён с отрицательным. Выражаясь более простыми словами, перемещение электрических зарядов не начнётся до тех пор, пока у них нет «пункта прибытия». Живые существа тоже являются подобным «пунктом прибытия», ведь без них невозможны «токи» — то есть феномены света, тепла, веса, твёрдости и так далее. Без преувеличения можно сказать, что волшебство мозга заключается в его способности творить эти чудеса из вибраций окружающей Вселенной точно так же, как искусство арфиста состоит в умении извлечь мелодии из безмолвных струн музыкального инструмента. Ещё более красноречивым примером того, что существование является взаимоотношением, может служить феномен радуги.[15] Дело в том, что радуга возникает только тогда, когда существует система взаимосвязей между тремя компонентами: солнцем, капельками жидкости в атмосфере и наблюдателем. Если присутствуют все три и если между ними наблюдается определённое угловое расположение, тогда и только тогда возникает радуга. Какой бы призрачной она ни казалась, очевидно, что это не субъективная галлюцинация. Ведь её существование может быть подтверждено любым числом независимых наблюдателей, хотя все они будут видеть её в разных местах. Когда-то в детстве, катаясь на велосипеде, я пытался догнать конец радуги. Но я был изумлён, когда обнаружил, что он постоянно уходит от меня. Этот опыт похож на попытки поймать отражение луны в воде. Тогда я не понимал, что никакой радуги бы не возникло, если бы солнце, я и невидимый центр её дуги не находились на одной прямой. Поэтому не удивительно, что я изменял её видимое местоположение, перемещаясь в пространстве.

Смысл аналогии с радугой в том, что присутствие наблюдателя в нужном месте так же необходимо для её возникновения, как и наличие двух других компонентов: солнца и влаги. Конечно же, можно сказать, что если солнце и капельки воды будут находиться в нужном пространственном взаимоотношении, скажем, над океаном, то любой наблюдатель, проплывающий в этом месте на корабле, сможет видеть радугу. Но ведь можно сказать также, что если наблюдатель и солнце будут «правильно расположены», то радуга возникает при условии, что в воздухе будет влага!

Каким-то образом создаётся впечатление, что первый набор условий делает радугу реальной, вне зависимости от присутствия наблюдателя. Однако второй набор, в котором не достаёт одного из элементов старой доброй «объективной реальности», на первый взгляд даёт нам все основания утверждать, что в этом случае никакой радуги нет. Причина этого различия в суждениях ясна: наша современная научная мифология держится на предположении, что вещи существуют сами по себе-то есть «объективно», независимо от присутствия наблюдателя. Это фантастическое предположение присутствует в нашем мировоззрении наряду с мнениями о том, что человек по своей сути не от мира сего, что мир равнодушен к нему и что он может наблюдать реальность, не оказывая на неё влияние своим присутствием. Таким образом, миф о реальном и осязаемом «объективном» мире, присутствующем где-то «там» и независимо от нас, идёт рука об руку с другим мифом. Согласно этому мифу каждый наблюдатель представляет собой отдельное эго, «сталкивающееся» с реальностью, которая не имеет к нему никакого отношения.

Мы, наверное, могли бы принять эти рассуждения без особых возражений, если бы речь шла только о чём-то типа радуги, отражений или о каких-то других феноменах, которые никогда не считались реальными в полном смысле слова. Но что будет, если мы вдруг осознаем, что находимся в точности в такой же ситуации, когда видим камни, горы и звёзды?

Тем не менее эта ситуация вполне естественна. Нам удалось избежать рассмотрения призраков вроде «ума», «души» или «духа». Мы просто обсуждали взаимодействие между физическими вибрациями и мозгом с его различными органами чувств. В ходе рассмотрения мы сделали вывод, что существа с мозгом являются неотъемлемой частью структуры, которая включает в себя также нашу планету и звёзды. Кроме того, мы убедились, что без этой неотъемлемой части (или полюса цепи) весь космос был бы таким же непроявленным, как и радуга без капелек воды в небе или без наблюдателя. Причины нашего нежелания признать это являются исключительно психологическими. Ведь подобные рассуждения вселяют в нас беспокойство. Они расшатывают наши представления о мире, в котором камни являются основными символами твёрдой, несокрушимой реальности, а Вечная Скала — метафорой, символизирующей самого Бога. Мифология XIX века свела человека к ничего не значащему, крохотному микробу в невообразимо огромной древней Вселенной. Мы не можем даже подумать о том, что этот маленький микроб с помощью своего волшебного мозга воссоздаёт всю эту Вселенную вместе с её самыми удалёнными звёздными системами, которые находятся за миллионы световых лет отсюда. Эта мысль кажется нам слишком неожиданным переходом, сама возможность которого шокирует нас.