Павел Губарев - Факел Новороссии Страница 15

Это 1968 год, «Час быка». Если вы хотите увидеть русскую «космическую расу» грядущего — прочтите «Час быка» и познакомьтесь с образами Фай Родис и экипажа звездолета «Темное пламя». Тогда вы поймете и меня тоже, движущие силы моих поступков.

Ибо я — евразиец-космист. Скрещение традиций и космического футуризма мило моей душе. Можно соединить Православие и ревущие ракетные дюзы. Тысячелетние святыни, идеалы пращуров — и самые передовые технологии. Есть и такой путь. Наш путь. Русский путь.

Не зря в моем кабинете висят портреты Циолковского, Гагарина и Королева. Это — три лика Русского космоса! И пусть евразийство несколько консервативно-религиозно, а космизм стремится к научности. Пусть евразийство эсхатологично, а космизм — эволюционен. Все это как-то сосуществует и уживается во мне. Я ведь не религиозен, церковного воспитания не получил. Бога понимаю сердцем, считаю: как бы там ни думал Бог о нашей судьбе, но мы и сами должны о ней думать. И творить свою судьбу, оставаясь верными заповедям Христовым. Не сваливаясь в омут подлости, лицемерия, себялюбия и презрения к ближнему. Мой старший сын Святослав, например, мечтает построить космический корабль, с помощью которого можно будет летать в космос, «как в супермаркет на машине съездить».

Наивно? Но верно!

Я возвращался и к истокам дошедшей до нас русской мысли, читая наших православных мыслителей. Поражался тому, как ясна и прозрачна их идея, если изложить ее современным языком! Ибо чего стоят высочайшие достижения науки и техники, если человек порабощен сребролюбием (алчностью, корыстью, стремлением к богатству как самоцели), славолюбием (тщеславием), сластолюбием (распущенностью и пороками)? Ведь если человек привержен этим трем главным грехам, трем порочным страстям, то в погоне за ними он совершает и прочие грехи. Поганит мир, делая его подлым и жестоким. И свой разум притупляет, и веру теряет.

Никакого «религиозного мракобесия» тут нет в принципе. Мы брезгуем людьми, которые показательно крестят лбы в церкви и так же напоказ придерживается всех постов да обрядов, в реальной жизни оставаясь и алчными, и подлыми, и тщеславными, и сластолюбивыми! Мы отличаем от них тех, кто живет по нравственным заповедям Православия. Тех, кто отзывчив и добр. Тех, кто может отдать жизнь за других. Тех, кто непримирим по отношению к многоликому Злу и делом борется с ним. Религия, в отличие от науки, имела дело с человеком тысячи лет, и потому неплохо в нем разбирается. Вера обладает бесценным опытом познания мира сквозь призму веры. Для меня религия — это не внешняя церковная жизнь, не обряды. Для меня она — часть понимания мира, свод нравственных норм жизни. Разве вы не знаете, какие славные летчики или космонавты, инженеры или ученые выходят из тех, для кого религиозные нормы — нормы жизни? Ведь это люди, истово преданные делу. Они не бабло рубят, а Богу своим Делом служат. И у них внутренний стержень — не переломишь. Они ответственны, за ними надзирать не нужно. На них можно положиться в самую трудную минуту. Ибо знаешь: такие не подведут и не предадут. Не продадутся за тридцать сребреников. Сделают невозможное с подвижническим пылом.

Помните, кто спас Восточный Рим (Византию), когда рухнул Западный Рим? Кроткие христиане. Ибо они составили самые боеспособные легионы. Они продолжали упорно трудиться, помогать друг другу и рожать детей в крепких семьях. Пока остальные погрязли в пороках, разложении и вырождении. Этот пример особенно красноречив. Он дает нам ключ к созданию не только Новороссии, но и вообще сверхновых русских.

Вот почему я открыл для себя еще и мир русского святоотечества. Русских православных мудрецов. Я штудировал и Серафима Роуза, и Иоанна Кронштадтского.

Дорог мне Феофан Затворник (1815–1894). В работе «Путь ко спасению» он выдвигает свои ступени к чистоте сердца. Вот они:

Обращение человека от тьмы к свету.

Очищение разума от нечистот.

Обретение Бога в сердце.

Мне как стороннику синтеза красного и белого близко именно это. Не стану провозглашать этих мыслителей ненужными «мракобесами», как делают иные левые фундаменталисты и догматики коммунизма. Надо уметь брать из трудов самых разнообразных мыслителей все самое ценное. Творить великий Синтез. И вера прекрасно уживется и с роботами, и с компьютерами, и со звездолетами. Истина многогранна, каждый открывает мне ее часть. И космисты, и евразийцы, и марксисты, и православные мудрецы. Потому я вижу мир в красках и объеме, а не как черно-белую плоскую картину. Потому и примиряю в себе и красных конников, и белых рыцарей. Ибо Россия для меня — превыше всего…

Прежде чем продолжать свое повествование, еще раз приникну к своей библиотеке. Проведу рукой по истрепавшимся корешкам ее томов. Спасибо вам, книги, говорящие голосами давно умерших гениев. Для меня вы — живые.

И когда Украина 21 февраля провалилась в смуту, именно вы и подняли меня на действие. Вдохнули в меня силу и решимость. Именно благодаря вам я и понял, что решающий час пробил… И Россия, моя Россия начала собираться. Россия начала свое преображение.

Глава 2

Те, кому нечего ждать, садятся в седло…

Предгрозие

Сейчас, когда вспоминаешь те месяцы, что предшествовали перевороту в Киеве и войне, усмехаешься невесело и качаешь головой. Скажи мне в начале 2013 года, что я стану одним из вожаков восстания в Донбассе и первым народным губернатором Донецкой области, что вдруг начнут воплощаться мечты нашего прорусского, пророссийского донбасского кружка — я бы, поди, просто посмотрел на говорящего как на сошедшего с ума. В 2013-м я занимался своим бизнесом, у меня в Киеве филиал уже работал. Вся моя политика сводилась к чтению умных книжек и к написанию постов в социальных сетях. Да и семьей надо было заниматься. В 2008-м у нас родился Святослав, в 2010-м — Радомир, а в 2013-м любимая супруга подарила мне Милану. А семья, сами знаете, — дело хлопотное. Недаром запорожский казак, обзаведясь домом, женой и чадами, считался в Сечи уж если не отрезанным ломтем, то уж не таким легким на подъем.

Что происходило тогда на Украине? Режим Януковича упоенно воровал. Ненавидели и презирали его не только в западной части Украины, но и на Юго-Востоке. Все самое вкусное и прибыльное захватывалось правящей группировкой, все стонали от ее наглости и беспардонности. Впрочем, таковы вообще были реалии «самостийной». Просто Янукович довел все до абсурда, да и заливал все это тошнотворным лицемерием. Этот «пророссийский президент» кормил электорат сказками о европейской интеграции. Мол, войдем в Европу — и заживем хорошо, цивилизованно и богато. Сам украинский «политикум» понимал, что самостоятельно Украина жить не может, что ей нужно прибиться к кому-то большому и сильному, стать частью какого-то большого рынка. Иначе — медленный, но постоянный упадок. В 2013-м Янукович, «многовекторно» вертясь между Москвой и Брюсселем, пытался понравиться избирателю, начав кампанию за подписание соглашения об интеграции с Евросоюзом. Электорату Юго-Востока он от того больше не нравился. Народ видел эту мифическую евроинтеграцию как воплощение сказки. Как путешествие в мифическую Страну Муравию, как открывание заветной двери в волшебную страну — где текут молочные реки в кисельных берегах, где сразу появятся европейские зарплаты и пенсии, справедливые и неподкупные суды, честные чиновники, всяческие свободы и пр. Никто не читал те документы, что проталкивал Янукович, никто толком не понимал, что ЕС не собирается принимать в свой состав нищую огромную Украину. Что Европа навязывает Украине кабальные условия, заставляя раскошеливаться на десятки миллиардов долларов для перехода на евростандарты во всем, открывая при этом свои границы для европейских товаров. Никто не хотел понимать, что европейцы норовят просто превратить Украину в свою периферийную колонию: чтобы в ней закрылись остатки промышленности, но зато образовался бы обширный рынок сбыта и дешевый источник рабочей силы.

Официальная пропаганда накручивала общественность, погружая ее в туман «европейских» грез. До самой осени. В общем, серьезного движения на Украине против евроинтеграции не было, и народ Донбасса молча согласился, если бы Янукович подписал соглашение. Потом началась бы депрессия и мы медленно-медленно, но умерли бы. Так уж устроен русский человек: он воспринимает угрозу только когда она — перед его лицом. Обязательно в каске и с автоматом. Или в образе танка с рубленым силуэтом — «Тигра» или «Абрамса». Когда приходит вооруженный захватчик и открыто объявляет: «Убью тебя или сделаю своим рабом!», тогда нам все ясно. Тогда русский поднимается и сражается за свою землю с яростью и фанатичной стойкостью. Хоть с палкой в руках, хоть с винтовкой. Ну, а если это делается исподволь, медленно, да еще и с прельстительными речами — мы не осознаем угрозы. Мы на нее, считайте, четверть века не реагируем. Мы не замечаем, когда нас истребляют неявно, не брутально, медленно. На Украине-то, считайте, живут те же южные и западные русские. Потому и «евроинтеграцию» они приняли бы спокойно. Лишь переворот в Киеве, беснование откровенных укронацистов и отказ «элиты» Юго-Востока защищать права своих избирателей потом поднимут Донбасс.