Сергей Кургинян - Суть Времени 2013 № 20 (20 марта 2013) Страница 17

Мария Подкопаева

В выпуске № 18 нашей газеты мы рассмотрели трагическое положение дел в Ливии. И пришли к пониманию, что одной из мироустроительных функций чудовищного, непрекращающегося внутриливийского вооруженного противостояния является его экспорт и воспроизведение на территории прилегающих к Ливии государств. Первым крупным очагом такого противостояния, являющимся прямым следствием хода событий в Ливии, стало государство Мали в Западной Африке.

Мали, как будет показано ниже, занимает свое собственное уникальное место на карте мироустроительных конфликтов «арабской весны», начавшихся, как мы помним, именно с Африки (в Египте и Тунисе). Здесь же отметим, что государство Мали стало фактически первым конфликтным очагом, где в военном противостоянии напрямую сошлись «Аль-Каида» и западный европейский контингент. И исход этого конфликта, несмотря на видимый успех Запада, все еще не предрешен.

22 марта 2012 года в Мали произошел военный переворот. В результате военного переворота был отстранен от власти президент страны Амаду Туре (как говорят, пытавшийся ориентироваться на построение отношений с Китаем). По заявлениям путчистов, целью переворота было сохранение территориальной целостности страны, которая оказалась под угрозой в результате сложившегося на севере сепаратистского альянса туарегов и исламистов.

Необходимо отметить, что боевые силы туарегов в Мали существенно укрепились после поражения Муаммара Каддафи в Ливии. До этого значительное число малийских туарегов участвовали в ливийской войне на стороне Каддафи. Там они приобрели боевой опыт, а также обзавелись вооружением — как получив его со складов Каддафи, так и добывая оружие НАТО, предназначенное боевикам.

Уже 17 января 2012 года в северном Мали начался мятеж, которым руководил бывший полковник ливийской армии Мухаммед Аг-Наджим. В тот момент туареги находились в союзе с исламистской группировкой «Ансар ад-Дин» («Защитники веры»). И этот вооруженный союз сумел быстро захватить две трети страны. После чего туареги объявили о создании собственного государства Азавад. А страна оказалась фактически разделена на северную и южную части.

Однако немедленно после этого интересы туарегов и исламистов разошлись. Целью туарегов было свое государство, способное стать основой для объединения племен туарегов, которые в результате колониального раздела Африки оказались в роли меньшинств в Мали, Ливии, Алжире, Нигере и Буркина-Фасо. Неслучайно туарегов называют «курдами Африки».

Планы у исламистских группировок (часть которых, кстати, тоже пришла в Мали из Ливии, но только воевала на стороне противников Каддафи) были совсем другие. По представлению «Ансар ад-Дин», целью борьбы исламистов Мали должно быть не создание отдельного государства само по себе, а глобальная исламская революция. То есть принципиальная ориентация на территориальное расширение конфликта. Военный руководитель группировки Омар Хамах определял это так: «Наша цель — священная война. Мы против независимости. Мы против революций, которые совершаются не во имя ислама».

В результате к одной исламистской группировке в Мали присоединились и другие. Эксперты заговорили о возникновении в сердце Африки исламистского «заповедника», наибольшим влиянием в котором обладает, разумеется, «Аль-Каида». Таким образом, возник реальный шанс превращения северной части Мали в вотчину «Аль-Каиды».

Необходимо провести небольшое сравнение Мали со странами «арабской весны», чтобы понять, в чем разница между этими регионами для «Аль-Каиды». В большинстве стран «арабской весны» «Аль-Каида» (и международное джихадистское движение в целом) имеет дело с достаточно плотно заселенными районами и жестко военизированными режимами. И потому в каждой из этих стран «Аль-Каида» существует, что называется, на птичьих правах. Среда ее обитания — кровопролитный и долгосрочный военный конфликт, который создает для нее нишу в областях, над которыми потерян контроль государства. И даже Ирак, где гражданское противостояние продолжается много лет, а «Аль-Каида» закрепилась в суннитских районах вроде бы основательно, не является надежной опорной территорией. И потому, что у суннитского населения Ирака жестокость «Аль-Каиды» давно уже вызывает отторжение. И потому, что по соседству расположен хорошо вооруженный шиитский Иран, на мягкость которого рассчитывать не приходится…

С другой стороны, афгано-пакистанская зона в последние годы подверглась такому массированному воздействию со стороны США, что тоже перестала быть для «Аль-Каиды» надежными укрытием. Чего стоила одна только шумиха с ликвидацией Бен-Ладена, сколь бы странной ни выглядела эта операция!

Другое дело Мали. Разреженность населения. Протяженные и плохо охраняемые границы. Наличие труднодоступных горных районов в северной провинции Кидаль на границе с Алжиром. Наконец, готовая благоприятная среда военных действий в Ливии и насыщенная исламистская среда в соседнем Алжире — это вместо грозного Ирана. Ну и конечно, африканский маршрут, по которому латиноамериканские наркотики перевозятся через Мали на север Африки и оттуда в Европу.

Все это делает север Мали весьма привлекательным для «Аль-Каиды» — чтобы «огородить» там собственную территорию. То есть перейти на совершенно новый уровень существования организации. И тут (при всей разнице ситуаций и ландшафтов), конечно, невозможно не вспомнить, каким мощным бастионом веками был для исмаилитов Горный Бадахшан в Центральной Азии.

И действительно, особое внимание «Аль-Каиды» к Мали фиксируют авторитетные наблюдатели. Так, глава Африканского командования ВС США Картер Хэм в конце прошлого года, выступая в Институте политики внутренней безопасности Университета Джорджа Вашингтона, рассказал, что АКИМ («Аль-Каида в странах исламского Магриба») интенсивно набирает и обучает новобранцев из стран Африки, Ближнего Востока и Европы.

Картер Хэм уверен, что именно Мали превращена в ключевой плацдарм этой организации. Ведь именно там АКИМ организовала тренировочные лагеря, поставляя боевиков не только в свои ряды, но и в соседние страны. Как, например, радикальной нигерийской исламистской сети «Боко харам» или «Движению за единство и джихад в западной Африке» (ДЕДЗА). В результате всей своей африканской деятельности (участия в конфликтах, похищении людей, наркоторговли, а также нелегального трафика топлива и табака), как заявил Картер Хэм, АКИМ превратилась в самую мощную и богатую ветвь «Аль-Каиды» в мире.

Первоначальный альянс туарегов с исламистами предсказуемо быстро распался и сменился противостоянием. Однако за время альянса исламистские группировки успели закрепиться на севере страны.

Таким образом, в течение всей первой половины 2012 года в Мали шло быстрое формирование субтерритории «Аль-Каиды». А при таком формировании речь идет уже не только о новом качестве ближневосточного мироустроительного процесса, но и возникновении существенной угрозы в виде того, что можно назвать «исламистским южным подбрюшьем Европы».

Летом 2012 года северомалийское исламистское ядро начало быстрое наступление на юг, которое не в состоянии была сдержать малийская армия. В мире заговорили о феномене «африканского талибана». Позднее сходства добавили целенаправленные погромные действия «Ансар ад-Дин» в занятой исламистами древней малийской столице Тимбукту.

Вспомним, как в 2001 году афганские талибы демонстративно разрушили уникальные скальные статуи бамианских Будд. Однако в Афганистане речь все-таки шла о святынях чужой религии. В Мали же причиной погромов стало категорическое неприятие современными исламистами-салафитами традиционного суфийского ислама. Здесь сыграл свою роль давний внутриисламский религиозный конфликт, основанный на том, что ваххабитский, салафитский ислам считает суфийское почитание мавзолеев святых идолопоклонничеством.

В связи с этим малийские исламисты с июня по декабрь, используя кирки, последовательно уничтожали в Тимбукту мавзолеи суфийских святых. При этом сам этот город по праву называют «жемчужиной пустыни» или «городом 333 святых», поскольку в нем расположены суфийские мавзолеи. Тимбукту считался значительным центром исламского духовного образования с XIII по XVII века, а ныне входит в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Представитель исламистской группировки, проводившей разрушения, Абу Дардар, заявил в декабре 2012 года: «Не останется ни одного мавзолея в Тимбукту. Аллаху они не нравятся. Мы собираемся сравнять с землей все святыни, расположенные в городских кварталах».

Удивительно и показательно, с каким трудом исламская цивилизация вырабатывает (если вообще вырабатывает) иммунитет по отношению к вносимому своей ваххабитской ветвью вирусу разрушения огромного (суфийского) пласта мусульманской культуры и религии.