Валентина Скляренко - Окружение Гитлера Страница 25

Остается только согласиться с авторами книги «Неизвестный Гесс», которые заявляют: «У нас нет никаких свидетельств, позволяющих утверждать, что он [Гесс] оставался девственником до самой своей брачной ночи, ничто не указывает и на наличие у него каких-либо внебрачных связей. Скорее всего, любовь его полностью принадлежала Германии, а верность – Гитлеру».

Что же касается версии о том, что Гесс женился «по приказу фюрера», то и его биографы, и сама Илзе описывают это событие по-разному. Такой же разной является и трактовка их отношений до и после заключения брака. В этой связи нельзя не упомянуть фразу из письма самого Гесса, приведенную в книге Гвидо Кноппа: «Своим родителям он описал Ильзу не очень лестно: „Из канавы, полной змей, я выудил единственного угря“». На наш взгляд, немецкий историк делает неверный акцент: ничего уничижительного в словах Рудольфа для его избранницы нет. Они скорее свидетельствуют о его нелестном мнении о других представительницах слабого пола (именно их он сравнивает со змеями), на фоне которых Илзе оказалась единственной достойной фигурой, с которой он мог осуществлять свои жизненные планы. Этакой соратницей или боевой подругой. Именно так, по мнению П. Пэдфилда, Гесс и воспринимал ее многие годы. «Со дня их первой встречи прошло семь лет», – пишет историк. – С тех пор они почти не разлучались: вместе работали на партию, вместе ходили в походы (хотя в последнее время он был слишком занят, чтобы брать отпуск), делили радости и надежды, неудачи и разочарования их мечтательного друга и лидера, которого они до сих пор звали «Трибуном». Неясно, что заставляло Гесса так долго колебаться: неопределенность своего будущего или чрезмерная увлеченность работой и вождем? А может быть, он в большей степени считал ее своим товарищем, нежели женой, «kleines Kerlchen» (маленьким парнишкой), как обращался он к ней в письмах того времени?

Вместе с тем Пэдфилд указывает и факты, свидетельствующие о любовных чувствах Гесса к девушке. «По количеству и содержанию его писем к Илзе, – пишет он, – можно судить о глубине его чувств к ней». В сентябре он прислал ей небольшое, полное очарования стихотворение, начинавшееся так:

«Во тьме ночи свежий ветер дует,и кружась, и бушуя, мою милую встречает,рядом с нею вьется, норовит погладить,нежным веером ласкает, за меня целует!»

И, тем не менее, констатирует британский историк, хотя «Гесс был очень близок с Илзе, любил ее семь лет, но жениться не собирался». Поэтому он склонен считать историю со «сводничеством» фюрера похожей на правду. Тем более, что Илзе также рассказывала об этом, добавляя, что «она сама спровоцировала предложение, намеренно или нечаянно». По ее словам, «вопрос о женитьбе возник, когда она подумывала об отъезде из Мюнхена с очевидным намерением бросить и Рудольфа, поскольку его место находилось рядом с фюрером». И вот когда она «упомянула об этом однажды в кафе „Остерия Бавария“, Гитлер взял ее руку, вложил в ладонь Гесса и сказал: „А ты никогда не подумывала о том, чтобы выйти замуж за этого мужчину?“» Правдоподобность сказанного девушкой, по мнению Пэдфилда, подтверждается аналогичными примерами: «Гитлер идеализировал брак и женщин видел в той роли жен и матерей, которую он на них возлагал; известно, что подобные предложения создать семью он делал и другим лидерам партии. Кроме того, существовал элемент благопристойности. Какой бы характер ни носили его отношения с Гессом, фюреру не следовало себя пятнать ни малейшим намеком на гомосексуальность. Поскольку остряки уже пустили в ход прозвище Фройляйн Гесс, с этим нужно было срочно покончить. Лучший способ, чем женить Гесса, трудно было придумать».

Такой же точки зрения придерживаются и авторы книги «Неизвестный Гесс»: «Едва ли Гесс был великим любовником: хотя личность Илзе и ее интеллект весьма привлекали его, мысль о браке не приходила ему в голову до получения прямого приказа от фюрера». И только сам «подопечный» Гитлера был категорически не согласен с такой трактовкой. Вот что пишет по этому поводу П. Пэдфилд: «Когда сорок четыре года спустя, в тюрьме в Шпандау, Гесс услышал о версии Илзе относительно участия Гитлера в их женитьбе, он горячо отрицал это. „Об этом уже говорилось ранее, и это ложь“». Безусловно, Гитлер мог сказать, продолжал он, что из Илзе получилась бы хорошая жена, но это совсем другое. «Любовь нельзя навязать извне. Наша с женой любовь прошла испытание временем; все эти годы она была верна и предана мне… Такое по чужой указке не построишь».

Действительно, верность и преданность Илзе были безграничны. Она во всем помогала мужу, с пониманием относилась к его постоянной занятости, десятилетиями терпеливо ждала его освобождения из тюрьмы. Хотя вряд ли могла считать себя с ним полностью счастливой. Так, по словам П. Пэдфилда, «Илзе якобы жаловалась Хенфштенглю (Ханфштенглю[15]), что имеет от брака не больше, чем конфирмант». О том же пишет и Лотар Махтан, немецкий историк, профессор современной и новейшей истории в университете Бремена, автор книги «Секреты Гитлера: двойная жизнь диктатора»: «Илза Гесс… жаловалась, что она не получила от своего брака ничего большего, чем „прохождение девичьей конфирмации“, и что она даже сравнивала себя там, где „предполагаются удовольствия брачной жизни“, со „школьницей-монашкой“». Да, видимо, Гесс не особенно часто баловал жену любовными утехами. Косвенным подтверждением может служить то, что их единственный сын появился на свет лишь после 10 лет супружеской жизни. Современники даже распускали слухи о том, что Гесс не является отцом мальчика (хотя он явно обожал маленького Вольфа). Однако было среди них и немало тех, кто считал ближайшего помощника фюрера настоящим мужчиной. Их мнения приводятся в книге П. Пэдфилда. В частности, Курт Людеке (по одним данным, агент немецкой разведки, по другим – один из ранних сторонников нацистского движения) писал о своей встрече в 1933 году с Гессом: «Передо мной сидел человек, которого нелегко было просчитать. Я не мог понять, почему его прозвали Фройляйн, когда он казался воплощением мужественности». Кроме того, Людеке заметил в глазах Гесса «сдерживаемый фанатизм, но поведение его отличалось холодностью и носило печать властности, что можно было сказать мало о ком из высших нацистских бонз». Однако это и другие мнения являются, конечно, лишь субъективными.

Таким образом, загадка Черной Берты остается неразгаданной. Но к его неожиданному поступку – полету на Туманный Альбион – она не имеет никакого отношения. Поэтому оставим ее для других исследователей, а сами обратимся к исследованию более важного для нашей темы вопроса о том, какое место занимал Рудольф Гесс в иерархии нацистской власти.

«Полновластный представитель фюрера»

Доставляют Гесса к Черчиллю, и тот его спрашивает: так вы и есть тот сумасшедший?

На что Рудольф скромно отвечает: нет, я только заместитель!

Многие историки склонны считать, что, несмотря на высокий официальный статус «полновластного представителя фюрера» и заместителя по НСДАП, фактически Гесс исполнял роль его личного адъютанта и секретаря. Особенно это было характерно для конца 1930-х – начала 1940-х годов, когда его место подле вождя постепенно стали занимать другие соратники: Гиммлер, Геринг, Борман. Пытаясь вернуть его, Гесс якобы и решился на столь отчаянный шаг, как полет на территорию врага. Так ли это?

На самом деле у Гесса была типичная карьера НС-бонзы, начинавшаяся еще в 1920 году в Мюнхене в праворадикальных ополчениях. Именно тогда там возникли первые фашистские «боевые отряды» – зародыши будущих штурмовых подразделений (СА), известных как «коричневорубашечники», окончательно оформившиеся в октябре 1921-го. И Рудольф Гесс был в числе самых активных штурмовиков. Его выход на политическую арену состоялся 9 ноября 1923 года во время знаменитого «пивного путча». Он был рядом с Гитлером, когда тот провозгласил начало национальной революции и объявил баварское и общеимперское правительства низложенными. Однако немало историков называли Гесса всего лишь одним из рядовых участников этих событий. То обстоятельство, что «в качестве нового предводителя СА Геринг в ночь путча был подручным Гитлера, в то время как Гесс даже не являлся членом Боевого союза», они часто принимали «за доказательство его политической незначительности».

Сегодня же появилось немало исследователей, которые утверждают, что Гессу, сформировавшему и возглавившему отряд СА из студентов, отводилась одна из ключевых позиций в осуществлении «национальной революции». По мнению Пэдфилда, об этом свидетельствует тот факт, что «утром в день путча приказы Гессу отдавал сам Гитлер и делал это „ясно и точно“». И касались они проведения весьма важной операции – захвата министров баварского правительства и заключения их под домашний арест. Эту точку зрения разделяют и авторы книги «Неизвестный Гесс», которые пишут, что «хотя Гитлер и назначил Геринга своим лейтенантом, он отдал Гессу секретные распоряжения, касавшиеся наиболее тонких частей плана». Почему именно ему? Британские историки поясняют это так: «Некоторые аспекты переворота требовали дисциплины, холодной головы, и вопросы эти были доверены Гессу. Проблеме этой предстояло сделаться постоянной. Гитлер и Гесс нуждались в толпе, которая должна была добыть им власть, однако не могли позволить, чтобы чернь оказалась наверху. Контроль над важным делом был возложен на Гесса, исполнявшего эту сознательно сделанную не столь уж очевидной роль. Он исполнит ее более эффективно, находясь в тени».