Валентина Скляренко - Окружение Гитлера Страница 26

Сегодня же появилось немало исследователей, которые утверждают, что Гессу, сформировавшему и возглавившему отряд СА из студентов, отводилась одна из ключевых позиций в осуществлении «национальной революции». По мнению Пэдфилда, об этом свидетельствует тот факт, что «утром в день путча приказы Гессу отдавал сам Гитлер и делал это „ясно и точно“». И касались они проведения весьма важной операции – захвата министров баварского правительства и заключения их под домашний арест. Эту точку зрения разделяют и авторы книги «Неизвестный Гесс», которые пишут, что «хотя Гитлер и назначил Геринга своим лейтенантом, он отдал Гессу секретные распоряжения, касавшиеся наиболее тонких частей плана». Почему именно ему? Британские историки поясняют это так: «Некоторые аспекты переворота требовали дисциплины, холодной головы, и вопросы эти были доверены Гессу. Проблеме этой предстояло сделаться постоянной. Гитлер и Гесс нуждались в толпе, которая должна была добыть им власть, однако не могли позволить, чтобы чернь оказалась наверху. Контроль над важным делом был возложен на Гесса, исполнявшего эту сознательно сделанную не столь уж очевидной роль. Он исполнит ее более эффективно, находясь в тени».

Как известно, мюнхенский путч потерпел провал: фашистам тогда не удалось захватить ключевых позиций в городе, их главари, в том числе и Гитлер, были арестованы и заключены в Ландсбергскую крепость. Позднее там оказался и Рудольф Гесс. Отбывая наказание в довольно комфортных условиях, друзья не только вели долгие «застольные беседы», трудились над созданием первой части «Майн кампф», но и выработали новую стратегию политической борьбы. Поскольку Гесс, получивший университетское образование и воспитанный на идеях Хаусхофера, был более сведущ в этих вопросах, то нетрудно догадаться, что именно он и являлся ее разработчиком, а после освобождения из тюрьмы активно участвовал в ее осуществлении. Справедливость такого предположения поддерживается авторами книги «Неизвестный Гесс», которые, освещая события 1925–1933 годов, пишут: «Произошла и другая радикальная перемена, которая стала результатом влияния Гесса: отныне Гитлер решил добиваться воплощения в жизнь своих амбиций не с помощью уличной борьбы или революции, но с помощью избирательной урны, хотя было ясно, что после победы он немедленно упразднит всякую демократию и примет диктаторские полномочия».

Не менее важной и ответственной была работа Гесса в рядах НСДАП. Хотя, в отличие от своего друга Трибуна, ему, по словам Г. Кноппа, «не хватало одного важного таланта: он не умел говорить», зато умел и делал многое другое. В частности, ему удавалось обеспечивать необходимую финансовую подпитку НСДАП, которая с каждым годом все больше нуждалась в деньгах. Так, в 1929 году Гесс очень ловко «потряс» кошельки промышленных магнатов Гамбурга. Для этого он использовал оригинальный «маркетинговый» ход. На встрече с промышленниками им были показаны две пачки фотографий. В одной – снимки рабочих демонстраций, в другой – шагающих штурмовиков. При этом Гесс заявил: «Вы видите, господа, силы разрушения, которые угрожают уничтожить ваши конторы, фабрики, все ваше богатство. Я показал вам также, как создается власть порядка. Мы фанатично стремимся искоренить дух бунта. К сожалению, одного стремления мало, необходимы еще материальные предпосылки. СА – бедны, нацисты – бедны, вся организация – бедна. Откуда придут сапоги, форма, флаги, словом, все снаряжение, которое необходимо для сегодняшнего политического строя, если нет денег? Их должны дать те, кто ими владеет, чтобы в конце концов не потерять того, чем они владеют». Вот таким образом Гесс и установил нужный для партии союз нацистов с промышленниками.

Стараниями Гесса в 1930 году во имя «престижа партии» в Мюнхене был построен Коричневый дом, ставший прообразом будущих партийных зданий в Берлине. Многогранность партийной деятельности Гесса отмечал и Б. Хаттон: «Гесс поддерживал тесные связи с Гитлером и партией, писал многочисленные партийные пропагандистские брошюры, совещался с Гитлером о политике партии и помогал планировать мероприятия, направленные на увеличение нацистских рядов. В 1932 году с Гитлером порвал Грегор Штрассер, и будущий фюрер сразу же сформировал центральный комитет, который должен был помочь ему сокрушить всю оппозицию. Во главе этого комитета был поставлен Гесс, который с тех пор стал руководить политическим развитием партии на всей территории Германии». Постепенно этот неутомимый, вездесущий и надежный помощник Гитлера стал, по словам Г. Кноппа, «лицом партии: фанатичным, верующим и фатальным образом вызывающим доверие».

Еще больше положение Гесса укрепилось после прихода Гитлера к власти. В апреле 1933 года он был назначен заместителем фюрера, а в декабре – имперским министром без портфеля. Теперь он имел право выносить решения от имени Гитлера по всем вопросам партийного строительства и не только. Чем не замедлил воспользоваться. Вот что пишет о его бурной деятельности на посту заместителя по партии Б. Хаттон: «30 января 1933 года, в тот день, когда родился гитлеровский „тысячелетний рейх“, Гесс получил огромную власть. По его приказу нацистские организации начали методически уничтожать свободу и свободную мысль по всей Германии. Гесс решал, чему должны учиться молодые люди в университетах, школах и религиозных обществах. Он же издал приказ об организации Немецкого трудового фронта. Именно Гесс произносил клятву верности на всех партийных съездах, и Гесс решал, кого можно принимать в национал-социалистическую партию, а кого – нет».

Что же касается его полномочий в качестве имперского министра без портфеля, то, судя по характеристике, данной британскими историками в книге «Неизвестный Гесс», они были поистине безграничны: заместитель фюрера «руководил службами, имевшими отношение к закону, прессе, государственным финансам и налогообложению, образованию, общественным работам, занятости населения, промышленности и технологии, то есть, по сути дела, всеми аспектами правительственной деятельности». В общей сложности он ведал более чем двадцатью службами, составлявшими «истинную империю». Таким образом, как пишут историки, «новая должность Гесса предоставляла ему высшую власть над всеми аспектами правительственной деятельности, за исключением внешней политики и вооруженных сил». Но главной его обязанностью было «обеспечить, чтобы все законодательство соответствовало нацистской идеологии: любой законопроект, выдвинутый любым правительственным учреждением, должен был утверждаться им. По существу, без подписи Гесса нельзя было сделать ничего». Нередко он сам инициировал подготовку законопроектов, а некоторые подписывал лично. Так, в 1934 году Гесс принял участие в создании эсэсовских организаций, инициировав введение исключительных полномочий СД при рейхсфюрере. Его подпись стоит под античеловечным и поистине расистским законом 1935 года «О защите крови и чести» (так называемым печально знаменитым «Нюрнбергским законом»), лишавшим евреев германского гражданства. А еще, как пишет П. Пэдфилд, «он открыл важный департамент народного здравоохранения с двумя вспомогательными службами „по расовой политике“ и „по исследованию родства“, функция которой состояла в выявлении еврейской крови». Все это соответствовало духу и букве национал-социализма, который Гесс в своей речи на массовом митинге в 1934 году назвал не чем иным, как «прикладной биологией». Руководствуясь этим нацистским мировоззрением, гитлеровцы приступили к внедрению в практику «расовой гигиены» (евгеники). В том же году Гесс также фактически «узаконил» начало подготовки к войне, подписав закон о введении в Германии всеобщей воинской повинности.

Известно и о его участии в организации политических провокаций и тайных операций. Однако самые важные из них оказались провальными. Среди них прежде всего необходимо упомянуть об участии Гесса в операции по поджогу Рейхстага, получившей название провокации века. Правда, документальных подтверждений тому крайне мало, а те, что имеются, свидетельствуют о том, что в организации самого поджога он не был задействован. Его задача состояла в обеспечении «доказательств» вины в этом деянии коммунистов. В связи с этим П. Пэдфилд ссылается на письмо Гесса руководству СА, в котором тот спрашивает, «имеются ли в „распоряжении СА бывшие коммунисты, которые могут засвидетельствовать“, что поджог является одним из методов воздействия в арсенале коммунистической партии». По мнению историка, «он подыскивал таких людей для предстоящего „показательного суда“ над коммунистическими лидерами, которые вместе с молодым голландцем Ван дер Люббе должны были предстать перед трибуналом по обвинению в умышленном поджоге Рейхстага». Пэдфилд считает, что это письмо «подтверждает слова профсоюзного деятеля Йозефа Шеппа о том, что Гесс отвечал за поиск лжесвидетелей для суда». Но, как известно, суд не сумел установить связь между Ван дер Люббе и коммунистическими лидерами, и все старания Гесса пошли насмарку.