Тензин Гьяцо - Этика для нового тысячелетия Страница 29

А что сказать о таких явлениях, как вивисекция, когда животным повседневно причиняют ужасающие страдания, прежде чем убить их, – и делают это в целях развития научного знания? Тут я хочу лишь сказать, что для буддиста подобное дело выглядит так же чудовищно. Я могу лишь надеяться, что быстрое развитие компьютерных технологий приведет к тому, что для научных исследований будет требоваться все меньше и меньше животных. Одним из положительных направлений развития современного общества, наряду со все растущим вниманием к правам человека, становится все большая забота о животных. Например, люди все сильнее осознают бесчеловечность промышленного ведения сельского хозяйства. И похоже, что все больше и больше людей проявляют интерес к вегетарианству и сокращают потребление мяса. Я приветствую все это. Я надеюсь на то, что в будущем подобная забота человека распространится даже на мельчайших жителей моря.

Но вот тут мне, наверное, следует добавить некое предостережение. Кампании в защиту жизни людей и животных – благородное дело. Однако важно, чтобы мы не позволяли себе поддаться несправедливым чувствам и забыли о чьих-то правах. Нам необходимо быть уверенными, что мы мудро анализируем действительность, преследуя свой идеал.

Тренировка мыслительных способностей в области этики приводит к тому, что мы становимся способны принять ответственность и за свои поступки, и за их скрытые мотивы. Если мы не готовы отвечать за мотивы своих действий, будь они положительными или отрицательными, возможность вреда намного возрастает. Как мы уже видели, отрицательные эмоции являются источником неэтичного поведения. Каждый поступок влияет не только на ближайших к нам людей, но и на наших коллег, друзей, общество и в итоге – на весь мир.

Часть III

ЭТИКА И ОБЩЕСТВО

Глава 11

ВСЕОБЩАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

Я верю в то, что каждый наш поступок обладает универсальной значимостью. Поэтому этическая дисциплина, нравственное поведение и внимательный анализ являются решающими компонентами для осмысленной, счастливой жизни. Но давайте рассмотрим это суждение в более широком контексте общества в целом.

В прошлом семья и маленькие общины могли существовать более или менее независимо друг от друга. Если они интересовались благополучием соседей, прекрасно. Но они вполне могли прожить и без этого. Теперь дела обстоят иначе. Сегодня реальность настолько сложна и, по крайней мере на материальном уровне, так взаимосвязана во всех своих частях, что возникла необходимость в другом подходе. Это хорошо видно на примере современной экономики. Крах фондовой биржи на одной стороне планеты может прямо повлиять на экономику стран, находящихся на противоположной ее стороне. Так же обстоит дело с технологическими достижениями; они нынче таковы, что наша деятельность оказывает весьма недвусмысленное влияние на естественную окружающую среду. А рост населения означает, что мы не можем больше позволить себе не обращать внимания на чужие интересы. И в самом деле, мы видим, что часто наши собственные интересы настолько пересекаются с чужими, что преследование собственной выгоды приносит пользу другим, даже если это и не входило в наши намерения. Например, если две семьи пользуются одним источником воды, следя за его чистотой, – это полезно для них обеих.

В связи с этим я убежден, что для нас очень важно воспитывать в себе чувство, которое я называю всеобщей ответственностью. Это не является точным переводом тибетского термина, который я имею в виду, – chi sem, который буквально означает универсальное (sem) сознание (sem). Хотя понятие ответственности скорее подразумевается, чем присутствует в этом термине явно, оно всё же определенно включается в него. Когда я говорю, что на основе заботы о благополучии других мы можем и должны развивать в себе чувство всеобщей ответственности, я, тем не менее, не полагаю, что каждый лично прямо отвечает, например, за войны и голод в разных частях мира. Но мы в буддийской практике постоянно напоминаем себе о нашей обязанности служить всем существам во всех мирах. Точно так же теисты осознают, что преданность Богу влечет за собой заботу обо всех его созданиях. Но ясно, что некие вещи, вроде нищеты конкретной деревни в десяти тысячах миль от нас, совершенно за пределами возможностей отдельного человека. Поэтому отсюда не следует, что мы должны ощущать вину за это, – но, опять-таки, должны в очередной раз перестроить свои сердце и ум, направив их на других, а не на себя. Развивать чувство всеобщей ответственности – в общем значении каждого нашего поступка, с учетом равных прав всех других на счастье и отсутствие страдания – значит развивать такое состояние ума, чтобы в том случае, когда мы видим возможность принести кому-то пользу, мы бы отдавали ей предпочтение перед собственными узкими интересами. Но, конечно, хотя нас волнует и то, что вне наших возможностей, мы принимаем это как естественную часть бытия и стараемся сделать то, что можем.

Немалая выгода от развития такого чувства всеобщей ответственности состоит в том, что оно помогает нам стать восприимчивыми ко всем другим, а не только к нашим ближним. Мы начинаем понимать необходимость заботы о тех членах человеческой семьи, которые страдают больше других. Мы осознаем, что необходимо избегать создания поводов для раздора между такими же, как мы, людьми. И мы начинаем понимать чрезвычайную важность удовлетворенности.

Когда мы пренебрегаем чужим благополучием и игнорируем всеобщую значимость своих поступков, мы с неизбежностью начнем отделять собственные интересы от интересов других людей. Мы перестанем замечать единство человеческой семьи. Конечно, легко указать множество факторов, которые свидетельствуют против этого понятия единства. Сюда входят различие религий, языков, обычаев, культур и так далее. Но, когда мы обращаем слишком много внимания на внешние различия и на их основе начинаем пусть даже небольшую, но отчетливую дискриминацию, – мы уже не сможем избежать того, чтобы принести дополнительные страдания и самим себе, и другим. В этом нет никакого смысла. Мы, люди, и без того имеем достаточно проблем. Всех нас ждут смерть, старость и болезни, – не говоря уж об обманутых надеждах. От всего этого просто не уйти. Так разве этого мало? Зачем же создавать дополнительные сложности лишь из-за того, что люди по-разному думают или имеют разный цвет кожи?

Рассматривая таким образом реальность, мы видим, что и этика, и простая необходимость требуют от нас одного и того же. Чтобы преодолеть в себе склонность пренебрегать чужими нуждами и правами, мы должны постоянно напоминать себе о том, что очевидно: в главном мы все одинаковы. Я родом из Тибета; большинством читателей этой книги будут не тибетцы. Если бы я встретился лично с каждым из читателей и посмотрел на него, я увидел бы, что по большей части они внешне сильно отличаются от меня. И если бы я сосредоточился на этих различиях, я наверняка мог бы начать преувеличивать их и придавать им какое-то особое значение. Но в результате это привело бы к отдалению от людей, а не к сближению с ними. Если бы, с другой стороны, я увидел в каждом близкого себе – то есть человеческое существо с одним носом, двумя глазами и так далее, не принимая во внимание фигуру и цвет, – тогда бы чувство расстояния автоматически исчезло. Я бы увидел, что у нас одинаковые человеческие тела и что, более того, точно так же, как я сам, эти люди хотят быть счастливы и избежать страданий. На основе такого понимания я бы совершенно естественным образом почувствовал расположение к ним. И забота об их благополучии возникла бы почти сама собой.

Хотя, как мне кажется, большинство людей с охотой соглашаются с необходимостью единства внутри своего окружения и соответственно с необходимостью учитывать благополучие других внутри этого окружения, всё же они склонны пренебрегать остальным человечеством. Поступая так, мы игнорируем не только взаимозависимую природу реальности, но и реальность нашей собственной ситуации. Если бы для одной группы, или одной расы, или одной нации было возможно добиться полного довольства и исполнения всех желаний благодаря сохранению полной независимости и экономической самостоятельности в собственном ограниченном кругу, тогда, возможно, дискриминация по отношению к чужакам была бы, по крайней мере, объяснима. Но ведь так уже не бывает. Современный мир таков, что интересы отдельной общины не могут уже рассматриваться лишь в ее собственных границах.

Таким образом, взращивание удовлетворенности является решающим для мирного сосуществования. Из неудовлетворенности рождается жажда наживы, которая ненасытна. Действительно, если то, что ищет человек, по своей природе безмерно, как, например, терпимость, то вопрос об удовлетворенности просто не возникает. Чем более мы усиливаем свою способность быть терпимыми, тем более терпимыми мы становимся. В отношении духовных качеств удовлетворенность не является ни необходимой, ни желательной. Но если мы ищем чего-то конечного, то возникает опасность того, что, достигнув желаемого, мы всё равно не будем довольны. В том случае, если человек хочет богатства, то вполне возможно, что, даже подчинив себе экономику целой страны, он начнет думать о подчинении и других стран. Желание того, что имеет пределы, никогда не может быть насыщено. С другой стороны, если мы взращиваем внутреннюю удовлетворенность, мы никогда не разочаруемся.