Сергей Кара-Мурза - Хроника пикирующей России. 1992-1994 Страница 46

И даже не политический раж «апеллирующих к городовому» интеллигентов удручает, а слепота. Они не заметили того, что поразило западных журналистов, наблюдавших события у пл. Гагарина. Встретил я там, уже после побоища, знакомого испанца. Он был вместе с аргентинским репортером, влезли даже на крышу машины, которая через пару минут вспыхнула. Их, отнюдь не сочувствующих коммунистам, потрясло неизвестное Западу явление (а уж крутых разгонов демонстраций они на своем веку повидали немало) — как люди с голыми руками и с непокрытыми головами пошли под удары дубинок. Как они стояли под струями водометов. Журналистов потряс внезапный, очень короткий выброс беззаветной эмоциональной энергии, которой они и не подозревали в терпеливых и вялых советских людях. Иностранцев эта беззаветность — независимо от отношения к идеалам демонстрантов — потрясла, а наши интеллигенты даже не задумались: а что за ней стоит? Не предложили выяснить, что за страсть сжигает этих людей — а ведь это не сумасшедшие, и всех их на Соловки не отправишь. И еще. Иностранцев этот порыв откровенно напугал. Наши власти хорохорятся, а ведь комментарии западных агентств совершенно необычны по тону. Зачем дразнить медведя — ведь уговор был, что его уморят сонного!

Действительно, зачем? Кто уговорил пойти на это Ельцина и Лужкова? Узнать это будет очень трудно, это — те тайны, которые не удается разгадать даже историкам. Ведь не знаем же мы, кто надоумил устроить Кровавое воскресенье, которое необратимо запустило маховик революции 1905 г. Зубрили про «стрелочников» вроде попа Гапона, а от главного-то вопроса нас уводили: в каких кабинетах реально было решено расстрелять шествие с хоругвями? Сегодня история повторяется, и опять будут искать и наказывать стрелочников с обеих сторон. А значит, колесо будет крутиться и набирать обороты. Затормозить его еще можно, но с каждым днем все труднее.

1993

Россию — во мглу?

В войне против нашей «неправильной» страны Ельцин совершил очередную боевую операцию. Он отбросил фиговый листок Конституции под извечным предлогом всех диктаторов — «целесообразности». Бесславно кончился демократический миф, которым разрушители России привлекли интеллигенцию и молодежь. Отныне социальная база режима, если он переживет эту авантюру, будет склеена исключительно соучастием в разворовывании национального достояния. А против него, медленно, в крови и ранах, будет подниматься и крепнуть отряд уже не оппозиции, а борцов, и единственным выходом для них останется большевизм. И остановить его сокрушающий все удар уже не сможет ни Хасбулатов, ни Зюганов.

На этот путь уже почти необратимо толкнул Россию воспитанный на схемах «Краткого курса ВКП(б)» буржуазный большевик Ельцин. Стараясь изобразить из себя какую-то извращенную помесь Сталина и Пиночета, он обречен воспринять у них лишь разрушительные черты. Ибо Сталин, тираня страну, был одержим почти религиозной страстью ее развития и укрепления. И народ, терпя от режима страшные раны, его безусловно поддержал — не в силовых структурах была его сила. Пиночет имел поддержку половины общества и всей вооруженной силы (и реальные гарантии крупной помощи США). И хотя ему пришлось напустить реки крови и выбросить из страны миллион чилийцев, его проект также был ясен и не требовал создания новой элиты из уголовников. Ельцин же, пытаясь установить диктатуру, прямо обещает открыть страну для разграбления — недаром после его указа за два дня взвился курс доллара. Кого он может призвать под свои знамена с таким проектом? Только воров и сбитых с толку людей.

На обломках СССР впервые в истории человечества возник аномальный, глубоко больной политический режим, который неотвратимо, всей логикой своих действий погружает огромную ядерную державу в тотальную криминализацию. Ни о какой помощи Запада этому режиму не будет и речи. Когда он сделает, как мавр, свое дело, наступит фаза его удушения и полицейских акций с взятием под контроль обезглавленных территорий — вот планы кабинетных западных политиков, ничего не понявших в истории России. Многих, правда, отрезвила Югославия, и уже в достаточно широких кругах зреет ощущение, что Запад все глубже увязает в чем-то страшном и непонятном, что на этом пути впереди — лишь грязь и кровь. Подручный Запада может стать его могильщиком.

Почему же сегодня Ельцин играет ва-банк, тратя, буквально, свой последний патрон? Потому что он, по зазубренной им формуле, «уже не может управлять по-старому». И близится момент, когда «низы уже не смогут жить по-старому». Государственный переворот — шаг отчаяния, арьергардный бой, прикрывающий «отход на Запад» (а главное, «отвоз»). Во всем проекте наших «демократов», несмотря на мощь их тоталитарной идеологической машины и дирижерскую палочку Ростроповича, этапы не стыковались по времени. Опять виноват тугодумный советский народ. Ему предложили разграбить заводы и колхозы (чтобы повязать круговой порукой с ворами как новым правящим классом) — он отнесся к ваучерам с отвращением. А крестьяне даже пригрозили оглоблей. Его соблазняли шансом нажиться на товарищах, сделав их безработными и разделив их зарплату. Трудовые коллективы (даже в либеральной Академии наук!) отвергли этот соблазн с презрением. 80% народа переживают бедствие солидарно. И сплачиваются — вопреки душевной смуте и политическому хаосу.

И получилось, что создать социальную базу экономическими средствами режиму Ельцина не удалось. А криминальная буржуазия хоть и хищный класс и чешутся у нее руки пострелять в «совков» — база хилая. Создать хаос, разворовать сырье и продукцию, переправить за рубеж немыслимые состояния — это одно, а строить устойчивый порядок и налаживать производство — она для этого органически непригодна. Неразворованных же движимых ценностей осталось мало, и наскрести на очередную подачку ворам режиму все труднее. Так что даже здесь наблюдается разочарование.

Осталось одно — сыграть роль «крутого» хозяина, имитировать государственника, ставящего благо страны превыше такой пакости, как право и демократия. То есть, обманным путем сыграть теперь не на демократических, а на державных чувствах людей. Но ресурс этого фарса, даже если он удастся, невелик. И ради этой отсрочки страна подвергается реальному смертельному риску.

Что пытается сегодня растоптать Ельцин, используя остатки силы авторитарного режима и инерцию сознания людей, привыкших чтить персональную верховную власть? Едва зародившийся российский парламентаризм — совершенно новое явление в нашей истории. Вспоминая эти три года, мы видим, что этот парламентаризм возник именно как явление сугубо российской культуры и именно как представительная власть («профессиональный» парламент представляет лишь класс политиков). Буквально во всем, вплоть до шуточек председателя это — наше детище, и оно не может быть похоже на «правильный» английский или французский парламент. «Правильные» вещи нам может принести только оккупационная власть.

Этот наш парламент рождался в перестроечном разгуле и тяжелом похмелье разрухи, он был активным участником вакханалии разрушения. И мы увидели за три года чудесное и прекрасное явление — как облеченные властью депутаты преодолевали себя, как не могли они противиться выраставшему в них чувству ответственности, как один за другим рвали они уже подписанный кровью контракт с бесами-разрушителями России. Если бы наши граждане знали, сколь уязвимы многие депутаты и от каких огромных благ они отказывались, порывая с чубайсами и шумейками! Вот аналогия: достоин уважения честный гражданин, но человек, вышедший из банды вопреки ее угрозам, да еще когда у нее сила — достоин большего. И он представляет для людей особую ценность, ибо пережил опыт греха, его преодоления и внутреннего покаяния. А это опыт незаменимый.

Я уж не говорю о том, что наши депутаты приобрели ценнейший, уникальный опыт разрушения основ жизнеобеспечения нации и непосредственного наблюдения дела рук своих, горя и слез. Такого опыта никто и никогда уже не получит, а значит, никто не получит и такого жгучего стимула поправить дело. Да и досконального знания скрытой механики разрушительного проекта новое поколение политиков уже иметь не будет. Именно поэтому режим горел такой неподдельной ненавистью к депутатам, так злобно и гнусно вела их травлю пресса. Поэтому и растаптывается этот редкостный, на момент возникший к России коллектив политиков. Именно не собрание, а коллектив, лишь недавно обретший системное качество. Уничтожается очередное национальное достояние.

Будут, конечно, еще и торги, и явки с повинной. Как можно винить людей, отказавшися от героизма! Кто знает, на каком «крючке» висел Рябов и чем рисковал, прояви он стойкость? И все же горько смотреть, как ломаются люди, как ищут брода в огне. Вот Зорькин — честный, страдающий человек, поднялся до скрупулезного выполнения своей присяги. А потом стал излагать навязанные идеологами режима формулы: «народу надоели разборки между представительной и исполнительной властью… народу нужен профессиональный парламент без Съезда» и т.д. «Разборки»… Как режет слух блатное словечко в устах председателя Конституционного суда. Но не в слове дело, а в сути. Пресса навязала обществу представление о «склоке» между президентом и парламентом («ты за Ельцина или за Хасбулатова?»). Но прессе за то и платят, чтобы она подменяла суть лживыми мифами. А Зорькин-то прекрасно знает, в чем суть конфликта. Верховный Совет отказался поддерживать гибельный для России курс команды Ельцина. И даже стал очень слабо, робко тормозить, пытаясь удержать Россию на краю пропасти. Выполнил свой долг представительной власти — даже отставая от эволюции взглядов населения. И Ельцин, неспособный ни к корректировке курса, ни к диалогу, пытается это препятствие убрать.