Юрий Болдырев - Похищение Евразии Страница 6

Пропагандируемого же экономического эффекта — модернизации и интенсивного развития нашего автопрома с выходом на современный конкурентоспособный уровень — на такой основе ожидать не приходится.

И еще одно важное замечание — о степени универсальности используемого метода. Предположим, все было бы сделано разумно: таможенные барьеры были бы введены на самом деле в интересах развития экономики, а не обеспечения сверхприбылей нынешних собственников — на совсем другие категории автомобилей, прежде всего на новые, а не подержанные. И плюс были бы введены жесткие механизмы управления со стороны государства: регулирование рентабельности автопрома на период действия заградительных пошлин и контроль за направлением сверхдоходов именно на инвестиции в развитие. Что тогда — можно ли было бы использовать этот метод и в других отраслях экономики?

Можно. Особенно там, где платежеспособный спрос на соответствующую продукцию уже есть — такие меры необходимы и могли бы дать экономический эффект.

Но вместе с тем надо трезво понимать, что подобный метод действия может обеспечить лишь так называемое «догоняющее развитие» — сокращение нашего технологического отставания от наиболее развитого мира. Преимущественно — в отраслях, производящих продукцию массового потребления. Для автомобилестроения, массовой радиоэлектроники, легкой и пищевой промышленности и т.п. этого, может быть, и достаточно. Прорыв же на самые передовые рубежи в тех сферах, где это стратегически целесообразно и экономически возможно, требует иного — эффективного стимулирования научных и технологических разработок и производства, полностью контролируемого своим государством и своим национальным капиталом.

А есть ли у нас таковые? Есть ли у нас капитал, всей своей предысторией, всеми своими жизненными интересами связанный с развитием именно нашей страны, с усилением нашего государства, а не напротив — его дальнейшим ослаблением и безнаказанным разворовыванием? Есть ли у нас государство, способное хоть что-то контролировать в наших общих интересах? Есть ли у нас общество, способное строить такое государство? Эти — на самом деле ключевые вопросы — придется оставить пока открытыми...

Глава 4. ЛЕТАТЬ ИЛИ ПОЛЗАТЬ?

Еще одна важная задача промышленной политики — продвижение своих товаров на внешние рынки. Разумеется, под такими товарами подразумевается не сырье, а высокотехнологичная продукция. Обеспечивается это разными способами: от освобождения экспортируемой продукции от налогов и выдачи государством целевых кредитов на закупки своей высокотехнологичной продукции и до прямого лоббирования руководителями государства соответствующих контрактов или даже давления тем или иным образом на страны, являющиеся потенциальными покупателями.

В этой связи стоит проследить, как соотносятся между собой задачи защиты своего внутреннего рынка и даже мобилизации ресурсов и усилий для стимулирования спроса на свою продукцию на внутреннем рынке — с одной стороны, и задача продвижения своей высокотехнологичной продукции на рынки внешние — с другой. Если мы не умеем защищать и стимулировать своих производителей на своем же внутреннем рынке, то это, естественно, позволит кому-то другому на наш рынок более успешно продвигать свою продукцию. И наоборот. И здесь нет никакой идеологии: ни левых, ни правых — только чистый экономический расчет. Есть большая политика, и вся эта политика — экономическая.

Яркий пример того, как продвигают свою продукцию другие — история о том, как в начале девяностых годов одно из наших предприятий проиграло за рубежом конкурс на поставку своей турбины для электростанции. Выиграв по техническим и ценовым параметрам, оно проиграло в одном — в отсутствии за своей спиной сильного государства. Победителем стало предприятие, представлявшее европейскую страну, правительство которой выделило покупателю целевой кредит на закупку своей турбины.

Другой пример — лоббирование в середине девяностых годов, в том числе и государственными деятелями США (пресса неоднократно сообщала о том, что этот вопрос несколько раз ставился в так называемой комиссии «Гор-Черномырдин»), принятия в России закона «О соглашениях о разделе продукции» в редакции, содержавшей прямую протекцию на российской территории для машиностроительной продукции зарубежного производства. И нам здесь, в России, нетрудно заметить, как поддерживают государственные и формально негосударственные западные организации те наши политические силы и конкретных политических деятелей, которые продвигали этот закон в нашей Государственной Думе.

К слову сказать, один из этих деятелей несколько лет назад в разгар очередной избирательной кампании, как выяснилось, «забыл» указать в декларации о доходах тринадцать тысяч долларов, полученных за прочитанную где-то за рубежом лекцию. И дело не в фамилии — я не привожу ее здесь намеренно — он такой, к сожалению, не один. Но важнее другое (ведь мы говорим о методах продвижения своих интересов за рубежом): как вы думаете, тринадцать тысяч долларов за одну лекцию человеку, который — не нобелевский лауреат и не голливудская звезда, и не был не только президентом США, но даже и губернатором какой-нибудь, например, Псковской области, но в то же время замечен в попытках протаскивания вышеупомянутого закона — это за лекцию? И не потому ли «забыл» указать?

В этой связи весьма показательна история, произошедшая в Гарвардском университете в США. Мне довелось выступать там в одном из исследовательских центров осенью 1994 года и затем через год, осенью 1995 года. В первый раз мне был оказан уважительный прием, выступление (как принято в западных университетах) было оплачено (462 доллара — нормальный уровень оплаты для столь престижного университета, как Гарвардский), и никаких проблем не возникало. И во второй раз (осенью 1995-го) выступление прошло при явном интересе слушателей, однако руководитель центра счел возможным продемонстрировать свое явное недовольство. Причина была проста: отвечая на вопросы аудитории, я объяснил, почему мы (Совет Федерации РФ) против исходной версии упомянутого закона «О соглашениях о разделе продукции» и, соответственно, почему я разошелся с политической силой, точнее, с интересовавшим аудиторию известным российским политическим деятелем, лоббировавшими этот закон.

Но самое и смешное, и показательное, что дело не ограничилось только лишь эмоциональной демонстрацией личной позиции руководителя центра. Мне было передано, что на этот раз оплаты выступления не будет. Видимо, решили «ударить по карману». Понимай: оплате в этом научном центре подлежит не выступление специалиста или практика, чей уровень владения проблематикой подтверждается предшествующим опытом работы, должностным положением (в это время я был заместителем председателя Счетной палаты России и одновременно членом верхней палаты Парламента страны) и, наконец, явным вниманием аудитории, а соответствующая интересам руководителей организации политическая позиция.

Таким вот нехитрым способом показывают, кто в современном мире хозяин и как надо себя вести, чтобы быть уважаемым, сытым и вообще благополучным.

Но, опять же любопытно: достаточно и мне было лишь внятно сформулировать свое отношение к попыткам подобными методами воздействовать на зарубежных (для США) политиков и состояние дел в иных странах, в частности у нас в России (к сожалению, как показала практика, попыткам, далеко не всегда безуспешным), как тот же недовольный моим выступлением директор исследовательского центра поспешил направить мне записку с извинениями и «компенсирующим» подарком...

Не менее показательна и другая история, но только имевшая место год спустя уже на нашей земле, в самом ее «сердце» — в Москве.

Один респектабельный международный фонд (за мир, дружбу и т.п.) как-то пригласил меня выступить перед собравшейся в Москве уважаемой, преимущественно зарубежной, аудиторией. Представитель фонда, агитируя меня принять приглашение, подчеркнул, что в числе собравшихся будет и один из заокеанских руководителей этого фонда, а также директора ряда их исследовательских институтов. И, разумеется, как это принято в таких фондах, «всякая работа должна быть оплачена» — за выступление предусмотрен гонорар.

Перед началом мероприятия представитель фонда отвел меня в отдельное помещение и попытался вручить конверт с гонораром, на что мне пришлось спросить:

«А справка для налоговой инспекции — вложена?»