Андрей Вышинский - Судебные речи Страница 8

Правда, в этом отношении можно, приводя другие цифры, вести некоторый спор. На листе 85 тома VIII дела содержится более благоприятная для обвиняемого Тимашкевича картина по его отчетности. Но все же за Тимашкевичем остается в конечном итоге два миллиарда, которые никуда не денешь. Как он здесь ни считал, он все же ничего в свою пользу «высчитать» не смог, несмотря на то, что он включал в свои расчеты даже такие ничем не подтвержденные расходы, как выплату обвиняемому Ляшоку 450 млн. руб., потом еще какие-то 350 млн. руб., какой-то расход по сену в 35 млн. руб. и, наконец, 10 % организационных, а всего 800 млн. руб. И все же при всех этих, принятых на веру, его цифрах остаются 1381 млн. руб. непокрытыми. Можно было бы проверить расчет еще с карандашом в руках. Опыт показал, что ничего не изменится, так как у Тимашкевича документальных подтверждений его объяснений нет, и взять их неоткуда. Но я готов принять цифру, которую называет обвиняемый Тимашкевич, и все-таки за ним остаются 1381 млн. руб. государственных средств, остаются растраченными, расточенными, и это одно дает основание для квалификации его преступления по ч. 2 ст. 113 и по ст. 110, говорящих о растрате и расточении государственных средств.

Преступления обвиняемого Тимашкевича разоблачены и полностью доказаны. Я должен, однако, обратить ваше внимание, товарищи судьи, на то, что Тимашкевич до последней минуты делает вид, что не понимает того, что он делает. Человеку было много дано и с него должно быть много взыскано. Вот почему, говоря об обвиняемом Тимашкевиче, квалифицируя совершенное им преступление и указывая наказание, которое ему должно быть вынесено судом, я считаю себя вправе говорить о высшей мере наказания.

Перехожу к другому обвиняемому, к уполномоченному Ширяеву П. А. В сущности говоря, те преступления, которые совершены обвиняемым Ширяевым, не представляют собой ничего особенно индивидуального, если не считать его операции с сеном. И вот на этом вопросе нужно остановиться наиболее серьезно и внимательно. Ширяев является чрезвычайным уполномоченным по всей Саратовской губернии. Ширяев имеет помощников, которые ведут заготовку сена и скота. Одним из таких помощников Ширяева является Лукьяненко, другим помощником является его родной брат. Та операция, которая была проделана им по заготовке фуража с Вогуленко, как здесь подтверждал последний, для него была операцией не с Ширяевым, а с Лукьяненко. И это вполне естественно, ибо Вогуленко, который выбивался из сил, чтобы заготовить, погрузить, подвезти к железной дороге сено, не до того было, чтобы выяснять, кто является ответственным лицом по этому делу. Он непосредственно сталкивается с Лукьяненко, и у него такое представление, что Лукьяненко и ответственен за эту операцию. Впрочем, несмотря на то, что у него создалось такое впечатление на предварительном следствии, он говорил о том, что вся операция проводится Ширяевым, что комиссия есть» комиссия Ширяева, что компания, которая работает, это есть компания Ширяева, и более того, он прямо называл уполномоченного Ширяева. На предварительном следствии, я смею утверждать, он совершенно точно говорил об этом уполномоченном Ширяеве и изливал всю силу своего возмущения за проделку, которую учинил по отношению к нему вот этот «чрезвычайный» уполномоченный, спасавший на Волге голодающий скот. Его показания на предварительном следствии не оставляют в этом отношении никакого сомнения. Я полагаю, что только чувство тюремной солидарности могло заставить Вогуленко изменить свои показания. И я все-таки должен сказать, что все доверие должно быть отдано именно его показаниям на предварительном следствии, а не тем, которые явились следствием естественной связи между всеми подсудимыми благодаря их общей судьбе, приведшей их в зал судебного заседания.

Какие данные, кроме показаний Вогуленко, имеются для того, чтобы считать ответственным за эту операцию именно Ширяева? Я обращаю ваше внимание на показания Михайлова, которому Вогуленко говорил, что, получив 28 тысяч руб. с пуда, он, к сожалению, для себя мог оставить только 18 тысяч, а 10 тысяч или 11 тысяч руб. он должен был отдать уполномоченному Ширяеву и Лукьяненко. Михайлов это показал на предварительном следствии со слов Вогуленко. Вогуленко к этому отнесся сейчас так, как он мог отнестись, сидя на скамье подсудимых. Но есть другие данные о Вогуленко, идущие в значительной степени от самого Ширяева П. А., этого бывшего эсера-максималиста.

Я обращаю ваше внимание на то обстоятельство, что Ширяев не отрицает факта, заключающегося в следующем: является к Ширяеву некий Брагин — пусть опороченная впоследствии фигура — и предлагает поставить сено по 15 тысяч руб. за пуд. Ширяев у него это сено не берет, а берет сено у Вогуленко, которому платит якобы по 28 тысяч руб. за пуд. Но Вогуленко показывает, что это сено он, Вогуленко, поставляющий Ширяеву по 28 тысяч руб., сам покупает у того же Брагина по 14 тысяч руб. за пуд. А Ширяев показывает, что он у Брагина не брал сена потому, что Брагин торгует якобы ворованным сеном.

И получается так, что Лукьяненко получает расписку на 28 тысяч руб., но платит 14 тысяч руб., оставляя разницу у себя в кармане. Конечно, Ширяев может сказать, что он об этих проделках Лукьяненко ничего не знал. Тогда я обращаюсь к листу этой важной ведомости, где значится, что он купил 15 тысяч пудов сена за 420 млн. руб., т. е. по 28 тысяч руб. за пуд. Ширяев, таким образом, выдавал эту ведомость, зная, конечно, что Вогуленко будто бы платится 28 тысячами руб. Но мог ли Ширяев думать, что 28 тысяч руб. действительно стоит пуд, когда ему было известно о цене Брагина по 15 тысяч за пуд? Конечно, при таких условиях Ширяев добросовестно вписывать в ведомость 28 тысяч руб. за сено не мог, ибо если бы мне подали такую ведомость, а между тем мне предлагали неделю тому назад сено за 15 тысяч руб., я бы сказал: позвольте, на каком основании вы покупаете у этого Вогуленко за 28 тысяч руб., когда мне Брагин предлагал по 15 тысяч руб.? Версия о том, что Брагин предлагал якобы краденое сено, отпадает, — ведь тем же самым сеном торгует и Вогуленко.

Получается так, что сам Брагин предлагает сено по 15 тысяч руб. за пуд, а через неделю Ширяев составляет ведомость по 28 тысяч руб. Это отчетливо изобличает Ширяева в совместных проделках с Лукьяненко, о чем на предварительном следствии так и говорил Вогуленко. Он говорил: «Вся эта компания — Лукьяненко и уполномоченные — занимались теми же операциями в отношении ко всем поставщикам этого сена, к Брагину, Обжорину и т. д.». Таким образом, здесь нет оговора. Но не показания Вогуленко, не показания Михайлова, а сама логика фактов говорит против Ширяева, и против этой логики ничего не поделаешь. Вы слышали сегодня заявление обвиняемого Вогуленко, которому место в Саратовской губернии землю пахать, попавшего во всю эту историю, как кур во щи, вы слышали, как он сказал, что в то время, когда он шел договариваться с Лукьяненко, Ширяевым и прочими эсерами барышнического типа, покупная цена была у поставщиков по 14 тысяч руб. пуд и даже по 8 тысяч и 10 тысяч руб. И можно ли поверить при таких обстоятельствах, что Ширяев в то же самое время честно и добросовестно записывал в своей ведомости по 28 тысяч руб. пуд, когда кругом кричат 8–10–14 тысяч руб. пуд? Может ли при таких условиях Ширяев не знать, что эти 28 тысяч — подлог, фикция? Сегодня обвиняемый Вогуленко сказал: «Цена сена 8–10 тысяч руб., максимум 14 тысяч», а Ширяев подписывает 28 тысяч руб. и говорит: «Я не виноват, я ничего не сделал, я ведомость писал потому, что Лукьяненко так говорил». Но ведь это же курам на смех…

Поэтому я говорю: Ширяев участвовал в этой истории, совершил подлог, расхищал государственное достояние, втягивал в эту преступную аферу Вогуленко и теперь пользуется всеми средствами, чтобы взвалить всю вину на него. Я полагаю, что виновность Ширяева в этом деле с сеном целиком доказана и не потому, что против него есть показания Михайлова или Вогуленко; можно отбросить и показания Михайлова и показания Вогуленко, но вы не можете выбросить из своего сознания того, что цена была в это время от 8 до 14 тысяч руб., а в ведомости значится 28 тысяч руб. Сам Ширяев доказал это, внеся в ведомость эту сумму, и это служит лучшей уликой против него.

Защита подняла вопрос о количестве заготовленного фуража. Но это другой вопрос. Кроме того, отчеты были сданы, РКИ проверяет отчеты, видит расписки, ведомости. Но ревизия, сидящая в Москве, не знает, по какой цене действительно там было сено, а может быть, и знает, но скрывает. Но если ревизию проводят такие ревизоры, как Рунов, ювелир, с Тверской улицы, покупающий слитками золото и т. п., то ревизовать можно как угодно и удостоверить, что все обстоит вполне благополучно.

Объяснениям Ширяева поколебать предъявленного ему обвинения не удалось и не удастся.

Возьмем историю с лошадьми. Посмотрите, как невинно разыгрывается это приключение. Он заинтересовался лошадьми, он из своего жалованья по 2 миллиона откладывает на покупку лошади и покупает «Випия» и в конце концов «Аиду», которую потом продает Топильскому. Торгуются даже друг с другом. Это интереснейшая черточка, штришок, характеризующий нравы и подчиненных и начальства. Хороший авторитет должны иметь начальники, если они барышничают со своими подчиненными. Разве это не разложение аппарата, когда уполномоченный Ширяев продает лошадь управляющему делами Топильскому и каждый из них знает, что другой расплачивается за эту лошадь казенными деньгами?