Вадим Сафонов - Земля в цвету Страница 44

Крестьянин по рождению, упорный, неутомимый в труде, Люсьен Даниель один продолжал свое дело. Когда праздновали его восьмидесятилетний юбилей (в 1936 году), в «Биологическом саду» была открыта для обозрения изумительная коллекция: 173 кадки и горшка с гибридами, рожденными «творческой прививкой».

«Химеры и химеры!» — твердили скептики. Это слово они относили в равной мере и к тому, что росло в кадках у Даниеля, и к его теориям.

А у Даниеля паслен переселялся на белладонну, картофель — на томат, полынь — на хризантему; двухэтажное сооружение из подсолнечника и топинамбура отращивало внизу клубни (каких никто не видел ни у подсолнечника, ни у топинамбура), а вверху, на топинамбуре, завязывало семена. По четырехсотлетним наблюдениям топинамбур во Франции всегда был бесплоден!..

Люсьен Даниель умер в 1940 году. Тяжелыми были последние месяцы жизни глубокого старика: под окнами его дома, мимо «Биологического сада», мимо «Дворца научных исследований» топали подкованные сапоги гитлеровских солдат…

Вся жизнь Даниеля была долгим спором. Он умножал число своих гибридов, опровергая морганистов: то были все новые аргументы его. И слишком страстно он спорил, чтобы спокойно изучать явление вегетативной гибридизации (может быть, на меньшем числе примеров, но зато до конца, до дна исчерпанных), изучить место его среди других жизненных явлений, увидеть свет, который оно бросает на самую сущность жизни, найти работу общих законов, проступающую в этом явлении, и превратить вегетативную гибридизацию в орудие власти человека над растением…

Это сделал Мичурин. Он не спорил. Вопрос о возможности вегетативных гибридов для него был решен бесповоротно. Он просто отметил, что вегетативные гибриды можно получать «не только между разновидностями одного и того же вида растений, но и между разными видами и даже родами их». И не позволял мешать себе работать.

Постигая законы вегетативной гибридизации, великий преобразователь растительного мира использовал ее для творения новых форм, пород, сортов. Когда ему было нужно, он наверняка получал прививочные гибриды. «Менторы» заставляли молодое деревцо-сеянец скорее приносить плоды, выправляли их форму, размер, вкус, способность сохраняться. Грушеяблоко «ранет бергамотный», «кандиль-китайка» и «бельфлер-китайка», принятая в стандарт сорока четырьмя областями нашей страны; сливы «ренклод терновый», «терн сладкий», вишня «краса севера» — вот некоторые из замечательных мичуринских сортов, выведенных при посредстве вегетативной гибридизации.

Первые опыты Лысенко с прививочными гибридами относятся к 1937 году. Он начинал их с отчетливым сознанием неразрывной связи этих опытов со знанием, добытым Мичуриным. Имея это в виду, он писал годом позже: «Мы сможем гибридизировать картофель с георгинами, картофель с топинамбуром и т. д. Можно будет получать вегетативные гибриды между нежными персиками, абрикосами и выносливыми сливами, терном; гибридизировать лимоны, мандарины, апельсины и другие цитрусовые с Citrus trifoliata (диким трехлисточковым цитрусом), значительно более устойчивым к морозам».

Он начал с картофеля — важнейшего после злаков растения, со старого своего «противника».

И те, кто бывал перед войной на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве, видели своими глазами гибридные клубни, сочетающие в себе свойства обоих… кого обоих? «Родителей»? Приходится сказать так — в языке нет еще слова для такого небывалого способа порождать новое потомство. «Мы теперь предполагаем, — пишет Лысенко, — что во всех случаях можно добиться резких изменений гибридного характера в результате взаимодействия привоя и подвоя». Черенок для прививки должен быть молод (значение этого важного условия выяснил Мичурин). Листву нельзя оставлять на привитом побеге (либо, оставив на привое, надо ощипать ее с подвоя). Пусть вся пища у безлиственного сочлена пары будет готовой: пусть ее приготовит ему его партнер. И тогда «нахлебник» не сможет не измениться: будем уверенно ждать вегетативного гибрида. «Нет такой прививки стадийно молодого растения, которая не давала бы изменения наследственности», подводит итог Лысенко в 1948 году.

А с картошкой дело обстояло так.

Сорт «эпикур» дает белые клубни — обычный, всем хорошо знакомый картофель. Клубни «оденвальдского синего» для непривычного глаза странны: синие, словно их, как в известном школьном опыте, облили иодом, даже с фиолетовым оттенком. Эти два картофеля немыслимо спутать.

«Эпикур» был привит на «оденвальдский», и под синим картофелем выросли белые клубни! Только на некоторых, как бы в доказательство их смешанной природы, сохранилась голубоватая дымка. Но зато в другом опыте, там, где экспериментатор поручил образовать клубни второму партнеру, «эпикуру», на подземных побегах — столонах — оказались светло-синие картофелины.

Пробовали разные комбинации сортов. И опять из-под красноклубневого «вольтмана», привитого белым «эпикуром» и «альмой», вынули белые клубни. Побелели и лилово-красная «майка», и румяная «ранняя роза», соединив свою жизнь с белоклубневыми «альмой» и «кобблером».

Но что будет дальше с потомством этих растений, изменивших своей вековой природе?

Посветлевшие клубни «майки», привитой белым «курьером», высадили снова. Теперь никаких прививок, никакого вмешательства. «Майка» вольна вернуться на исконную дорожку своего рода.

Но она не вернулась. Она зацвела белыми цветами. Исчезли красные прожилки на листьях. Молоденькие белые клубеньки сидели на столонах.

Опыт перевернули. Внизу — «курьер», «майка» — сверху. Выкопали клубни и высадили вновь. Когда подошла пора цветения, лепестки оказались фиолетовыми. Словно «курьер» с «майкой» обменялись цветом! И под землей завязались клубни, продолговатые, как у «майки».

Нарочно подбирали резко отличных друг от друга «родителей», чтобы нагляднее получался опыт. И морганисты, не верившие в возможность бесполых гибридов, теперь не поспевали «опровергать» их существование.

На красный «вольтман» привили помидор «15 линия». Получили странное растение — картофелетомат. Его назвали «картомат», воспользовавшись названием, уже данным такому же самому вегетативному гибриду Бербанком. И картомат рос, зацветал и внизу, под помидорной листвой, завязал картофельные клубни. Картофель остался картофелем. Только клубни «вольтмана» стали совсем белыми.

Впрочем, не всегда картофельная природа выдерживала испытание подобных «сверхъестественных» союзов. И бывало, что на столонах картофеля, привитого помидорами или баклажанами, находили вместо клубней деревянистые утолщения.

На всем нашем юге отлично известна черная, словно нахохленная листва и терпко-приторные крошечные ягоды паслена — птичья пища. Он невзыскателен, как все сорняки. Немного ему надо, чтобы прожить где-нибудь у глухой стены или на навозной куче отмеренный ему короткий век!

На черный паслен привили помидор. Помидорные листья ощипали — пусть питается соками паслена. И помидор на паслене зацвел на месяц раньше, чем обычно: паслен выучил его быстрой, непритязательной жизни.

На паслен привили баклажан. И этот баклажан тоже на месяц опередил вольно растущий в грунте.

Пурпурные помидоры появились на янтарно-желтом сорте «альбина», когда его привили на мексиканский помидор с мелкими красными плодами. Слабые подсолнечники, которые безропотно позволяли душить себя растению-спруту, хищной заразихе, внезапно приобретали львиную силу, после того как на них привили топинамбур, не боящийся никаких заразих.

Высеяли семечки помидоров, выросших на перце: новое поколение принесло плоды уродливые, жесткие — полуперец-полупомидор.

Сшитые, перекроенные растения появлялись одно за другим в Одессе и в Горках под Москвой на экспериментальной базе Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук.

Новое дело было подхвачено опытниками во всех концах страны. Прививочной гибридизацией стали заниматься тысячи людей, «начиная от пионеров и кончая пенсионерами», как сказал об этом Лысенко (на лекции в 1946 году).

Вот о чем мы читали.

На Сочинской станции субтропических культур на апельсины и мандарины ставят ментор — «трехлисточковый цитрус», самый выносливый в семье цитрусовых.

Комсомолец Федор Солодовников, аспирант Московского института картофельного хозяйства, получил гибриды от столонов дикого картофеля «демиссум», на который была привита культурная «альма».

Молодой ученый Филиппов задумал скрестить дикий картофель с культурным (чтобы прибавить культурному силы от «дикаря»). Он заставил «дикаря» сначала расти на культурном сорте (это было вегетативное сближение по Мичурину). Когда на привое показались цветы, Филиппов опылил их пыльцой сорта-хозяина. И завязались гибридные семена.