Вадим Сафонов - Земля в цвету Страница 49

В 1943 году Лысенко предложил резко изменить агротехнику кок-сагыза. Надо сеять гнездами. В каждое гнездо засыпать по 100–200 семян (даже по 200–300, если их вдосталь).

Двести зерен щепотью — какая же должна быть там давка! Лысенко не побоялся ее. Вот как он рассуждал.

Кок-сагыз — обитатель зарослей, «подвальный житель». Медвежья услуга ему — высадить его одного под солнце и на ветерок и заботливо расправлять ему листочки и ходить вокруг на цыпочках: чтобы разрыхленная пустынька была вокруг и чтобы ни былинки в ней.

А из гнезда подымется пучок розеток, шапочка из тесно прильнувших друг к другу листочков кок-сагыза — удлиненных, не таких вырезных, как у простых наших одуванчиков. Маленькая гуща подымется из гнезда, и сорняки, злейшие враги, не пробьются в нее. Под нею влажнее земля, и роса в глубине будет гостить до полудня — ведь там свой микроклимат…

Уже несколько лет применяются гнездовые посевы кок-сагыза. Лысенко считает себя вправе заключить: «для сельскохозяйственной практики в данном случае отсутствует вопрос о внутривидовой конкуренции».

Гнездовые посевы быстро и широко распространились по стране. Они стали, — по-деловому отмечают Курсы растениеводства, — основным способом возделывания кок-сагыза.

Гнездовой способ дал прирост урожая (если взять массовые данные по плантациям, где применен этот способ) не «на столько-то процентов», а в несколько раз.

Прежний средний выход корней кок-сагыза (ради них-то, набухших млечным соком, и возделывается это растение) не превышал 4–5 центнеров с гектара. Когда перед войной колхозники Сумской области собрали в среднем с гектара по 13,9 центнера, а в одном районе Киевской области — 16,5 центнера, об этом говорили, как о рекордах. Добиваться еще более высоких сборов удавалось только на совсем маленьких площадях.

И вот теперь, после войны, в колхозах, перешедших на гнездовой способ посева кок-сагыза, начали собирать и по 20 и по 30 центнеров корней с гектара. Потом не редкостью стало и 40–50 центнеров. Рекорды 100 и больше центнеров насчитываются десятками.

Так наступил перелом во всей истории одуванчика.

Нет в нашей стране плантаций пресловутой гевеи. А сейчас мы можем сказать: уже наступает время, когда никакой «проблемы естественного каучука» мы не будем знать. Наши собственные плантации низенькой травки, приземистого одуванчика дадут каучука сколько надо. И превосходного качества каучука — не уступающего никакому каучуку в мире.

Каучуководы разработали стройное сочетание мероприятий для выращивания кок-сагыза. Забота о нем начинается еще до рождения его — с подготовки земли, где он будет расти. Особенно внимательно и тщательно ведется такая подготовка. Глубокая вспашка: где тонок пахотный слой — его постепенно наращивают. Земля должна быть богата пищей для корней — навоз или торф обильно вносятся «под плуг».

Сеют чаще весной, но нередко и под зиму. При весеннем севе надо прежде всего разбудить семена: как и у большинства диких растений, они погружены в долгий, крепкий сон; лишь жарким летом они сами по себе хорошо бы взошли. Семена увлажняются, и влажными их три — три с половиной недели выдерживают при температуре тающего льда; это называется «стратификацией». Теперь на десятый-четырнадцатый день после посева появятся всходы.

Но каучуковод еще раз перед посевом выходит на поле. Надо проборонить или укатать поле катком: семена маленькие, капризные, при посеве их прикроет только тоненький слой земли — какой-нибудь сантиметр или полтора, так легко этот слой может обратиться в сухую корочку — эту опасность надо предотвратить еще до посева.

Сеятель вместе с семенами вносит обычно опять удобрение — перегной и сверху присыпает гнезда еще перегноем.

Но вот зелененькие точечки усеяли черную мягкую землю — крошечные парочки яйцевидных листочков-семядолей. Теперь надо глядеть в оба, чтобы сорняк не забил их, беспомощно-слабеньких, очень медленно растущих.

Когда на растеньицах по три-четыре листочка, их уже надо подкармливать азотом, фосфором, калием. И не раз это еще потом придется повторять. И хорошенько следить за полем, за почвой между гнездами или рядами: вовремя прополоть, промотыжить, пустить конный культиватор. А где-нибудь на юге, в Казахстане, раз 10–12 за лето придется не пожалеть воды для поливки.

Одним словом, и земля должна быть лучшая, и воспитание растений неусыпное.

Значит, чтобы взять от кок-сагыза все, чем он богат, требуется очень высокая агротехническая культура. Только колхозная деревня обладает такой культурой; в прежней деревне с кок-сагызом ничего бы не вышло. Не случайно и сам он — младший сверстник колхозной деревни. Да, лишь в нашей стране находка кок-сагыза и могла стать мировым открытием нового могучего источника натурального каучука.

Как настойчиво и за границей искали таких источников в помощь и взамен гевеи! Знаменитый Эдисон указывал на золотарник (тоже родню одуванчиков); позднее стал известен мексиканский кустарничек гваюла (кстати сказать, разводимый и у нас). То, что дают немногочисленные плантации этих каучуконосов за границей, не идет ни в какое сравнение с достижениями наших колхозников. Достижения эти настолько разительны, что и там, за рубежом, особенно в США, — и даже у обладателей гевеи — разгорелись глаза: вот бы нам этот советский одуванчик!

Что сейчас у нас совершается мировой переворот в добывании натурального каучука — это ясно всем. И «секрет» наш — как будто и вовсе не секрет; а повторить наши нынешние урожаи каучуконосов и даже приблизиться к этим урожаям ни в США, ни в других странах все никак не удается.

Потому что главный наш «секрет» тут — колхозная, социалистическая деревня.

Колхозники часто убирают плантации кок-сагыза уже по первому году. Но иногда их оставляют и на второй год. Делается это преимущественно с целями семеноводческими: по второму году кок-сагыз цветет обильнее. Впрочем, есть данные, что при гнездовых посевах и «семейная проблема» кок-сагыза может хорошо решаться на однолетних плантациях.

Селекционеры взяли «в работу» недавнего дикаря — кок-сагыз. Они изменяют его, создают новые формы, еще более богатые каучуком. Исследователи и растениеводы-практики почти непрерывно улучшают агротехнику.

Недавно Лысенко предложил размножать кок-сагыз не только семенами, но и черенками, нарезанными из корней. Их высаживают гнездами; у растений, выросших из этих корневых кусочков, получаются ветвящиеся корни примерно с полуторным содержанием каучука. Это важнейшее новшество — «прием, который через два-три года должен произвести переворот в культуре каучуконосов» (оценка академика И. В. Якушкина, известнейшего нашего растениевода).

Каждый год подлинные открытия в культуре кок-сагыза совершают передовики сельского хозяйства — такие, как сумская колхозница Герой Социалистического Труда А. А. Пармузина, которая в 1939 году собрала 71,3 центнера, а в 1945 году — 132 центнера корней с гектара, или как киевская колхозница Герой Социалистического Труда Е. С. Хобта — одна из самых знаменитых женщин всей Украины. Тов. Хобта собирает по сотне центнеров корней. Сегодня к этим именам можно присоединить сотни других мастеров кок-сагыза — на Украине, в Белоруссии, в Орловской и Владимирской областях, в Казахстане и под Ленинградом.

Как коротка, но как уже изумительна история содружества с человеком чудесного одуванчика!

Только в 1931 году наука впервые узнала о самом его существовании и впервые он был описан, впервые получил свое ботаническое имя. Еще только готовятся выбрать свой жизненный путь юноши, которые родились в том году…

Тогда поисковая партия ботаника Л. Е. Родина нашла кок-сагыз на восточном Тянь-Шане, на границе с высокогорным Китаем. Рос кок-сагыз всего в трех долинах: Кегенской, Сары-Джасской и Текесской, все три долины были расположены очень высоко — от 1800 до 2100 метров над уровнем моря, все три были отделены и от мира и одна от другой. Там, в траве, в зарослях и прятались желтенькие корзинки кок-сагыза — древнего растения, «реликта» (остатка), как говорят ботаники, ледниковой эпохи, нашедшего последнее убежище за неприступными стенами Тянь-Шаня.

И разведчики, советские люди, нашли это растение и, может быть, спасли его от вымирания, и снова открыли перед ним широкую дорогу в мир, но с условием: служить людям.

А что же спор по поводу внутривидовой борьбы?

Надо сказать, что в дарвиновском понятии «борьбы за существование» вообще много неудачного. Понятие это фигуральное, образное да еще с добрым десятком смыслов; принять его буквально — значит совершить ошибку.

Вот К. А. Тимирязев говаривал, что, десятки лет излагая, пропагандируя, читая студентам дарвинизм, он ни разу не обмолвился этим «несчастным выражением» «борьба за существование».