Карен Хорни - Наши внутренние конфликты. Конструктивная теория невроза

Karen Horney

Our Inner Conflicts

Издательство: Академический проект

2007 г.

Предисловие

Эта книга посвящена достижениям психоанализа. Она выросла из личного опыта аналитической работы с пациентами и с самой собой. Хотя теория, которую она представляет, создавалась в течение нескольких лет, только после того как я взялась за подготовку серии лекций при содействии Американского института психоанализа, мои идеи окончательно кристаллизовались. Первая их часть, концентрирующаяся вокруг технических аспектов психоанализа, была опубликована под названием «Проблемы психоаналитической техники» (1943). Вторая их часть, относящаяся к обсуждаемым здесь проблемам, была опубликована в 1944 г. под названием «Интеграция личности». Отдельные темы — «Интеграция личности в психоаналитической терапии», «Психология обособления» и «Значение садистских наклонностей» представлены в Академию медицины и еще раньше в Ассоциацию достижений психоанализа. Я надеюсь, что эта книга окажется полезной психоаналитикам, серьезно заинтересованным в развитии нашей теории и терапии. Я также надеюсь, что представленные здесь идеи они не только донесут до своих пациентов, но и применят их также к самим себе. Прогресс в психоанализе может быть достигнут только упорным трудом, включая работу над самими собой и собственными проблемами. Если же мы останемся статичными и неспособными к изменению, то наши теории обречены на бесплодие и догматизм.

Я надеюсь, что эта книга окажется полезной психоаналитикам, серьезно заинтересованным в развитии нашей теории и терапии. Я также надеюсь, что представленные здесь идеи они не только донесут до своих пациентов, но и применят их также к самим себе. Прогресс в психоанализе может быть достигнут только упорным трудом, включая работу над самими собой и собственными проблемами. Если же мы останемся статичными и неспособными к изменению, то наши теории обречены на бесплодие и догматизм.

Тем не менее я убеждена, что любая книга, выходящая за пределы обсуждения чисто технических вопросов психоанализа или за пределы абстрактной психоаналитической теории, должна быть полезна также всем тем, кто хочет познать самих себя и кто не отказался от борьбы за свой собственный прогресс. Большинство из нас, живущих в этой сложной цивилизации, поражены описанными в этой книге конфликтами и нуждаются в нашей помощи. Хотя серьезные неврозы должны лечить специалисты, я все же убеждена, что при должном усилии мы сами можем пройти долгий путь распутывания наших собственных конфликтов.

Моя первая благодарность относится к моим пациентам, совместная работа с которыми позволила мне лучше понять природу невроза. Я также нахожусь в долгу перед моими коллегами, чья заинтересованность и сочувственное отношение поддержали мою работу. Я имею в виду не только моих более зрелых коллег, но и более юных сотрудников, проходивших обучение в нашем институте, критические дискуссии с которыми были стимулирующими и плодотворными.

Я хочу упомянуть трех человек, не имеющих отношения к психоанализу, каждый из которых по-своему помог мне в этой работе. Это д-р Элвин Джонсон, предоставивший мне возможность выступить с моими идеями в Новой школе социальных исследований в то время, когда классический фрейдовский анализ был единственной признанной школой психоаналитической теории и практики. Особо я обязана Клэр Майер, декану отделения философии и гуманитарных наук Новой школы социальных исследований. Год за годом ее постоянный личный интерес поощрял меня предлагать для обсуждения любые новые открытия из моей аналитической работы. Я обязана также моему издателю В.В. Нортону, чьи полезные советы позволили значительно улучшить мои книги. Последнюю, но не меньшую благодарность я хочу выразить Минетте Кун, которая в огромной степени помогла мне улучшить расположение материала и более ясно сформулировать свои идеи.

К.Х.

Введение

Каким бы ни был отправной пункт анализа и как бы извилиста ни была дорога, мы обязательно достигаем некоторого расстройства личности в качестве источника психического заболевания. Об этом психологическом открытии, как и о всяком другом, можно сказать лишь то, что в действительности оно представляет сделанное заново открытие. Поэты и философы всех времен знали, что не спокойная, уравновешенная личность, а человек, раздираемый внутренними конфликтами, становится жертвой психического расстройства. В современной терминологии этот вывод звучит так: «Каждый невроз, безотносительно к своей симптоматике, является неврозом характера личности». Следовательно, наши усилия в теории и терапии должны быть прямо направлены к более глубокому пониманию структуры характера невротика.

Фактически во всех отношениях выдающаяся пионерская работа Фрейда чрезвычайно близка к формулировке понятия структуры характера невротика, хотя его генетический подход не позволил ему точно его сформулировать. Но те, кто продолжил и развил вклад Фрейда — в особенности Франц Александер, Отто Ранк, Вильгельм Райх и Гарольд Шульц-Хенке, — определили данное понятие более четко. Однако между ними нет согласия относительно точной природы и динамики структуры характера невротика.

Моя личная отправная точка была другой. Утверждения Фрейда о женской психологии побудили меня к размышлению о роли культурных факторов. Их влияние на наши представления о мужском и женском было очевидным, но точно так же как было очевидным для меня, что Фрейд пришел и к ошибочным выводам, потому что не придал культурным факторам никакого значения. Мой интерес к этой теме формировался в течение пятнадцати лет. Частично этому способствовал Эрих Фромм, который благодаря своему глубокому знанию как социологии, так и психоанализа сделал более ясным мое понимание значения той роли социальных факторов, которую они играют помимо женской психологии. Мои впечатления подтвердились, когда я прибыла в 1932 г. в Соединенные Штаты Америки. Я увидела, что личностные аттитюды и неврозы отличаются в этой стране во многих отношениях от тех, которые я наблюдала в европейских странах, и что только различием образа жизни можно это объяснить. В итоге мои выводы нашли свое выражение в Невротической личности нашего времени1. Главным тезисом этой книги было утверждение, что неврозы порождаются культурными факторами или, более точно, что неврозы возникают из-за расстройств в человеческих отношениях.

В течение многих лет, еще до того как я начала работу над Невротической личностью, я отстаивала иную исследовательскую позицию, которая следовала логически из моей более ранней гипотезы. Эта гипотеза была связана с вопросом о движущих силах невроза. Фрейд был первым, кто указал на то, что этими силами являются компульсивные влечения. Он считал их инстинктивными по своей природе, направленными на достижение удовлетворения и нетерпимыми к фрустрации. Следовательно, он был убежден, что они не имеют отношения к неврозам, а действуют во всех человеческих существах. Однако если неврозы представляли следствие нарушений человеческих отношений, то утверждение Фрейда не могло быть истинным. Кратко говоря, достигнутые мною результаты в этот период были таковы. Компульсивные влечения являются специфически невротическими; они порождаются чувствами изоляции, беспомощности, страха, враждебности и представляют способы противостояния миру вопреки содержанию этих чувств; они направлены в первую очередь не на удовлетворение, а на достижение состояния безопасности; их компульсивный характер вызван тревогой, скрытно прячущейся за ними.

Два из этих влечений — невротически страстные желания любви и власти — резко выделялись по способности приносить облегчение и были детально проанализированы в Невротической личности.

Сохраняя то, что я считала принципиальным в учении Фрейда, в то же время я понимала, что мой поиск лучшего объяснения увел меня в направлении, отличающемся от фрейдовского. Если столько факторов, которые Фрейд считал инстинктивными, культурно обусловлены, если так много того, что Фрейд считал либидным, было невротической потребностью в любви, спровоцированной тревогой и стремящейся к чувству безопасности с другими, тогда теория либидо больше не казалась незыблемой. Детский опыт оставался важным фактором, но влияние, которое он оказывал на нашу жизнь, предстало в новом свете. Другие теоретические отличия также были неотвратимыми. В результате возникла необходимость разобраться, в каком отношении к Фрейду я нахожусь. Результатом этого прояснения стали Новые пути психоанализа.

Между тем мой поиск движущих сил невроза продолжался. Я назвала компульсивные влечения невротическими наклонностями и описала десять из них в моей следующей книге. К тому времени я также поняла, что структура характера невротика играет центральную роль. В то время я представляла это в виде макрокосма, образованного многими микрокосмами, взаимодействующими друг с другом. В ядре каждого микрокосма содержалась невротическая наклонность. Эта теория невроза имела и практическое приложение. Если первоначально психоанализ не касался связи наших настоящих трудностей с нашим прошлым опытом, а скорее зависел от объяснения взаимодействия сил в нашей действующей личности, то осознание и изменение нас самих с незначительной помощью эксперта или даже без нее было вполне доступно. Но с учетом широкого распространения потребности в психотерапии и ее фактической недостаточности, по-видимому, только самоанализ давал надежду удовлетворить эту жизненно важную потребность. Поскольку значительная часть новой книги касалась возможностей, ограничений и способов анализа самих себя, я назвала ее Самоанализ2. Однако я не была удовлетворена своим представлением об индивидуальных наклонностях. Сами наклонности были тщательно описаны, но меня преследовало ощущение, что при простом перечислении они выглядят слишком изолированными друг от друга. Я смогла понять, что невротическая потребность в любви, компульсивная скромность и потребность в «партнере» связаны в одно целое. То, чего я не понимала, это то, что все вместе они выражали базисный аттитюд к другим и самим себе, а также конкретную философию жизни. Эти наклонности представляют ядра того общего аттитюда, который я теперь называю «движение к людям». Я понимала также, что компульсивное желание власти и престижа и невротическая амбиция имеют нечто общее. Они образуют, грубо говоря, факторы того, что я буду называть «движением против людей». Но потребность в восхищении и влечение к совершенству, хотя и обладали всеми признаками невротических наклонностей и влияли на отношение невротика к другим, казались связанными в первую очередь с отношением невротика к самому себе. Кроме того, потребность в эксплуатации представлялась менее существенной, чем потребность в любви или во власти; она выглядела менее глубокой, чем указанные выше, как если бы была не самостоятельным фактором, а частью некоторого большего целого. Мои сомнения позже подтвердились. В последующем центр моих интересов сместился к выяснению роли конфликтов в неврозе. Я утверждала в «Невротической личности», что невроз возникает вследствие столкновения дивергентных невротических влечений. В «Самоанализе» я указала на то, что невротические влечения не только усиливают, но и порождают конфликты. Тем не менее конфликты представляли для меня побочный интерес. Фрейд все больше осознавал значение внутренних конфликтов, однако он рассматривал их как битву между вытесненными и вытесняющими силами. Конфликты, которые я начала рассматривать, были другого рода. Они порождались противоречивыми множествами невротических влечений.