Ангела Дакворт - Твердость характера. Как развить в себе главное качество успешных людей Страница 10

Почему мы объясняем успехи спортсменов наличием особых талантов? Это как раз совершенно понятно.

– Большинство людей видят топовых спортсменов по телевизору каждые четыре года, когда транслируют их выступления на Олимпиаде. Мы не наблюдаем их во время ежедневных тренировок.

Дэн обращает наше внимание: порог одаренности, необходимый, чтобы стать успешным пловцом, гораздо ниже, чем многие из нас могли бы предположить.

– Но я надеюсь, что ты не хочешь сказать, что каждый из нас может плавать, как Майкл Фелпс?[9] – уточнила я.

– Конечно нет. Бесспорно, существуют некоторые анатомические особенности, которые невозможно получить благодаря тренировкам.

– А разве ты не согласен, что некоторые пловцы добиваются бо́льших результатов по сравнению с другими, даже если прикладывают столько же усилий и занимаются у тех же тренеров? – поинтересовалась я.

– Да, это так, – ответил Дэн. – Но самое важное: великим можно стать. Мастерство – это набор отдельных элементов, навыков.

Дэн предлагает посмотреть на жизнь спортсмена на «быстрой перемотке». Это помогает понять, что мастерство достигается многочасовыми тренировками в течение многих лет. Дэн считает, что мастерство складывается из самых обыденных действий.

– Неужели все так просто? – поинтересовалась я. – Получается, что мастерство – это сумма самых обыденных навыков. Все так прозаично?

– Ну, все мы любим тайны и чудеса. И я в этом смысле не исключение.

Тут Дэн рассказал мне историю о том, как ему однажды довелось посмотреть заплывы Роуди Гейнса[10] и Марка Спитца[11].

– Спитц выиграл семь золотых медалей во время Олимпиады 1972 г. Это был самый известный пловец до Майкла Фелпса, – объяснил он. – И вот в 1984 году, через двенадцать лет после ухода из большого спорта, он снова появляется. Ему уже около 35 лет. И он соревнуется с Роуди Гейнсом, который в то время был обладателем мирового рекорда в заплыве на 100 метров вольным стилем. Заплыв происходил в бассейне длиной 25 метров, и спортсмены устроили заплывы по 50 метров, то есть по две длины бассейна. В большей части заплывов победил Гейнс, но где-то к середине этого импровизированного соревнования вся команда собралась у бортика, чтобы увидеть, как плавает Спитц.

Все члены команды были прекрасно знакомы с Гейнсом и знали, каких результатов от него можно ждать, потому что тренировались вместе с ним. Все знали, что этот спортсмен, вполне возможно, выиграет золото на следующей Олимпиаде. Но поскольку Спитц был намного старше всех членов команды, никто с ним никогда не соревновался.

Один из спортсменов повернулся к Дэну и с изумлением прокомментировал плавание Спитца:

– Бог ты мой! Да он же просто как рыба!

Когда Дэн рассказывал про Спитца, в его голосе я услышала нотки уважения. Я стала задавать уточняющие вопросы. Так чем же именно Спитц удивил Дэна и остальных спортсменов? Можно ли было назвать его плавание божественным?

Дэн предложил мне почитать Ницше.

– Ницше? Немецкого философа? – удивилась я.

Интересно, как этот философ поможет нам понять феномен Марка Спитца? Но, как оказалось, Ницше долго размышлял над проблемами, которые волновали нас с Дэном.

«Когда все совершенно, – писал Ницше, – мы не задаем вопросов, как это получается. Мы наслаждаемся происходящим, словно оно по волшебству появилось из-под земли».

Прочтя этот отрывок, я подумала, что молодые пловцы наблюдали за Спитцем как за полубогом.

«По законченной работе художника невозможно определить, как произведение появилось на свет, – писал Ницше. – И в этом есть определенные плюсы, потому что когда человек наблюдает акт творения, он теряет свой пыл».

То есть получается, мы хотим верить, что Марк Спитц родился не таким, как все остальные, и поэтому плавает лучше всех. У нас нет ни желания, ни времени сидеть у бортика бассейна и часами наблюдать, как он тренируется и постепенно превращается из любителя в профессионала. Нам больше нравится, когда мастерство уже достигнуто и полностью сформировано. Мы выбираем сказку, а не прозу жизни.

Интересно, почему так происходит? Почему мы готовы обманывать себя и не думать о том, что Марк Спитц заслужил мастерство своим упорным трудом?

«Культ гения появляется благодаря нашему тщеславию и самовлюбленности, – писал Ницше. – Потому что если мы считаем, что гениями становятся по волшебству, мы не обязаны сравнивать себя с ними и убеждаться, что у нас есть недостатки… Если кого-то называют божественным, это означает, что у нас нет необходимости соперничать и состязаться с ним».

Мы превратили талант в божественный дар, и такая постановка вопроса нас вполне устраивает. Благодаря этому мы можем расслабиться и не пытаться что-либо изменить в своей жизни. И я тоже, когда только начинала преподавать, ошибочно ставила знак равенства между талантом и высокими достижениями. Я целиком сбрасывала со счетов усилия (как учеников, так и мои собственные).

Так что же такое настоящее величие? Ницше и Дэн Чамблисс пришли к одному и тому же ответу на этот вопрос. Великие дела делают «люди, думающие в одном направлении, они используют все в качестве рабочего материала, они внимательно относятся к своей внутренней жизни и внутренней жизни других людей, везде находят модели поведения и стимулы для дальнейшего развития и неустанно комбинируют все средства, находящиеся в их распоряжении».

А существует ли талант вообще? Ницше рекомендовал взять в качестве примера мастеровых, работающих руками. «Не стоит говорить о даровании и врожденном таланте! Можно назвать много имен великих людей, которые совершенно не были как-либо одаренны… Они приобрели, «наработали» свой гений (если использовать слово, которое мы часто произносим)… Все они обладали серьезным настроем хорошего рабочего, который сперва учится создавать отдельные части и только потом решается собрать из них что-то значительное. Они не торопились, потому что им нравилось хорошо делать маленькие, второстепенные вещи, а потом уже строить что-либо целое, единое и потрясающее».

На втором году обучения в аспирантуре я каждую неделю встречалась с моим научным руководителем Мартином Селигманом. Я очень нервничала в его присутствии – такое влияние Мартин оказывает на своих учеников.

Тогда ему было уже за шестьдесят, и он получил все возможные для психологов награды и отличия. В молодости он с большим успехом занимался исследованиями клинической депрессии. Позже в качестве главы Американской психологической ассоциации он дал название новому направлению: позитивной психологии – науке, которая занимается вопросами человеческого процветания.

Несмотря на то что Мартин профессионально занимается вопросами счастья и процветания, я бы никогда не назвала его радостным человеком.

Точно не помню, что именно я тогда ему рассказывала – или о том, как шла моя исследовательская работа, или о шагах, которые должна предпринять на следующей неделе… Неожиданно Мартин прервал меня:

– У тебя уже два года не было ни одной стоящей идеи.

Я уставилась на него, открыв от изумления рот. Какие еще два года? Я в аспирантуре меньше двух лет!

Тишина затянулась. Мартин сложил руки на груди.

– Можно сколько угодно заниматься анкетированием и подсчетом результатов. Тебе удается получить разрешение родителей на тестирование их детей. Да, за все это время ты сделала несколько вдумчивых наблюдений, но у тебя нет никакой теории. У тебя нет теории психологии достижений.

Снова тишина.

– Какой теории? – пискнула наконец я, даже понятия не имея, о чем я его спрашиваю.

Тишина.

– Перестань слишком много читать, иди и подумай.

Я вышла из его кабинета, вернулась в свой и расплакалась. Потом дома в присутствии мужа я поплакала еще. Я вслух и про себя проклинала Мартина, который так и не сказал мне, в чем заключается моя ошибка. И почему он не похвалил меня за то, что я делала правильно?

У тебя нет теории…

Несколько дней эти слова не выходили у меня из головы. Наконец я перестала плакать и ругаться на Мартина и села перед компьютером. Я открыла новый документ и, глядя на мигающий курсор на экране, поняла: я не сказала людям ничего, кроме того, что одного таланта в жизни недостаточно. Я и сама не разобралась, насколько и как именно связаны талант, усилие, мастерство и достижение.

Если одним талантом невозможно объяснить достижение, то чем же еще?

После того как Мартин укорил, что у меня нет теории психологии достижений, я решила ее создать. У меня накопилось более десятка толстых тетрадей с диаграммами. Более десятилетия я (иногда в одиночестве, а иногда вместе с коллегами) думала над этой теорией и вот, наконец, опубликовала статью, в которой содержались две простые формулы, объясняющие, как талант превращается в достижение.