Мессии, лжемессии и толпа - Юрий Миранович Антонян Страница 10

Достойно отдельного рассмотрения то обстоятельство, что Христос не был «полным» богом, его матерью была вполне земная женщина, хотя и максимально мифологизированная, что не должно вызывать никакого удивления. То, что Христос был сыном Яхве, понятно: еврейская диаспора не порывала и не могла порывать связи со своим исконным божеством, но все-таки не до конца доверяла небесным властелинам, дав новому богу смертную мать. Новый бог был наполовину человеком, что вызвало в христианстве острые диспуты. Возможно, в этом кроется первый, пусть и очень робкий, шаг к безбожию. В связи с этим вспомним, что у Яхве в отличие от греческих и египетских богов не было божественной супруги. Ведь христианское мифотворчество могло пойти и по другому пути: на землю сошел бы «просто» сын божий, не было никакой необходимости создавать миф о его матери, беспорочном зачатии и т. д. Но конечно, богоматерь еще нужна была для укрепления новых моральных начал — любви, прощения, заботы. Те же моральные начала нес не бог, а человек-полубог. Можно сказать, что Мария активно помогала Иисусу.

Чтобы стать мессией, не всегда достаточно, а иногда и недопустимо объявлять себя таковым, хотя многие и становятся на этот ложный путь. Необходимо, чтобы им признавали бы данного человека другие, а не просто он стал называть себя так — они должны в него поверить. Однако вполне возможно, что человек, сам провозгласивший себя мессией, своим фанатизмом и упорством, преданностью идее, организаторскими способностями и умением воздействовать на других заставляет их поверить в свое особое предназначение. Иными словами, он должен быть исключительным человеком. У него не могут не быть еще и такие качества, как ораторские, провидческие и лидерские способности, умение создать и предложить свою программу действий, свое особое видение мира и решения его насущных проблем, свою идею, способную объединить людей и повести за собой. Всем этим обладал Иисус, реальный и мифологический.

Многими из перечисленных качеств обладают не только мессии, но и другие лидеры, а если брать духовную жизнь, то в первую очередь пророки. Поэтому весьма важной научной задачей является типологизация духовных лидеров, с тем чтобы четко выделить именно мессий в качестве объектов научного познания. Для этого потребуется раскрыть все их отличительные особенности, функции и значение, показать, почему люди всегда так жаждали их появления и были так преданы им. Такая задача представляется весьма актуальной, поскольку мессии с древних времен могут руководить и огромными людскими массами, и небольшими группами, их ждут, их жаждут, подчас подспудно и бессознательно, им страстно и безоглядно верят, даже несмотря на иногда очевидную абсурдность провозглашаемых ими истин. Они могут существенно влиять на историю, жизнь и судьбы людей, как, например, Мухаммад или Маркс с Лениным.

Понятие мессии разное в разных культурах, что особенно заметно при сопоставлении соответствующих представлений в иудаизме и христианстве. Иудаизм не создал развернутой доктрины мессии и мессианства, хотя в Ветхом Завете говорится о помазаннике (1 Цар., 12:5, 16:6–12; 2 Цар., 19:21; Пс., 17:51, 19:7 и др.). Это человек, как-то отмеченный богом, особо выделенный им, даже его любимец, но сама идея помазанничества в принципе еще лишена пафоса и общедуховного значения. Ветхозаветное понимание помазанника ближе всего к бытовому, совершенно земным вещам, вроде помазания на царство (например, 1 Цар., 16:1–13) или священничество (Лев., 4:3). Поэтому все помазанники и помазанные — это обычные люди, но отмеченные высшей печатью.

В Ветхом Завете высказана лишь общая идея мессии: «Но Он изъявлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились» (Ис., 53:5). Нетрудно заметить, что в этом кратком положении чрезвычайно емко и точно выражена идея, которая знаменует собой предварительный этап генезиса архетипа. Эта идея затем стала основой христианского вероучения. В этих же словах уже предвосхищается идея посредничества мессии между высшими силами и людьми. Слова «изъязвления за грехи наши» прямо говорят о том, что он готов их искупить.

Помазание — несомненный знак близости к божеству, и это очень древняя идея, в общем виде зафиксированная в Ветхом Завете, а затем тщательно и всесторонне разработанная в христианстве. Древний человек верил, что помазанный обладает магическими или сверхъестественными способностями, с помощью которых божественные силы смогут оплодотворять землю, скот, защищать от врагов, отводить беду, исцелять от болезней и даже, как Христос, оживлять людей. Такими способностями в первую очередь наделялись вожди и монархи, а также все те, которые могли устанавливать связь с потусторонним миром. Напротив, голод, бесплодие, неурожай, эпидемии, плохой улов рыбы свидетельствовали о том, что вождь, монарх или племенной (родовой) колдун плох, иными словами, он утратил силы или лишился милости божества и его расположения либо вообще не обладал ими. Таким образом, вера в помазание была весьма выгодной для людей. Думается, что эта вера появилась позже убежденности дикаря в том, что нет пределов его власти над природой, что он обладает сверхъестественными возможностями и может заставить высшие силы служить ему. Только потом, с развитием познания и желания понять этот мир, он стал видеть его безграничность и бесконечную сложность, а также свою естественную слабость перед ней. Соответственно существа, которые управляют столь огромной природой, представляются ему гигантами.

Прежнее наивное ощущение равноправия с высшими существами, свойственное греческой религии, в иудаизме полностью исчезает, но вполне естественна и логична попытка установления с ними связи, желательно тесной и постоянной. Одной из форм такой связи на названном, более позднем, этапе стало помазание, в связи с чем Иисус начинает выступать в роли посредника между богом-творцом и людьми.

Ученики и последователи Христа вступали в ожесточенные споры о том, как он относился к тому или иному явлению, как отвечал на тот или иной вопрос. Сам образ Христа перестал быть осязаемой реальностью, вокруг его духовного наследия началась борьба идей, понятий, комментариев, что положило начало христианской теологии. Проповеди христианства не способствовала проповедь иудейского монотеизма, поскольку христианство складывалось как политеизм, поскольку деву Марию тоже, по существу, считали богиней и еще прибавили Святой Дух. Но конечно, в первом лепете христианства ясного представления о новом божестве еще не было. Но постепенно Яхве становился далеким строгим судьей, внушавшим страх, а не любовь. Однако он не исчез, но между ним и бескрайним простором человеческой жизни стал некто, чье учение о совершенстве любви не могло не найти горячего сочувствия в человеческих душах.

Можно, конечно, считать, что мир воспринял христианство как наследие древних мистерий и открылся властному призыву к экстазу и всеобщему крещению духом. Но это было стоянием