Александр Лоуэн - Любовь и оргазм Страница 23

Клинический опыт доказал, что на психологическом уровне гомосексуал отчасти чувствует себя как выхолощенная личность. Это выражается (как уже говорилось выше) в его чрезмерном внимании к гениталиям, связанном с его страхом и беспокойством по поводу отсутствия генитального ощущения. Беспокойство, связанное с боязнью выхолощенности, отражается в поведении и в одежде, привлекающей внимание к гениталиям. Зная садистские наклонности многих гомосексуалистов, я удивился, как это Джон не боится, что партнер может откусить ему пенис. Позже я понял, что он бессознательно выбирал таких партнеров, которым свойственна мазохистская склонность к подчинению; других же он просто боялся. Поэтому, когда во время лечения я принимал меры, чтобы снять напряжение мышц тазового пояса, он весь сжался, боясь, что я причиню боль его пенису. Гомосексуалист не кусается: в детстве он не осмеливался укусить грудь, поэтому, став взрослым, он не кусает пенис. Но мне, врачу, Джон не доверял; он приписывал мне свое собственное подавленное оральное желание укусить, потому что я был достаточно агрессивным, чтобы исполнить такое желание.

Анализ показывает, что гомосексуал, как правило, эмоционально омертвлен. У него могут быть творческие способности и идеи, но что касается эмоциональной выразительности – тут он жестко ограничен. Он с трудом выражает гнев или огорчение, а такие чувства, как воодушевление, возбуждение и радость у него нередко отсутствуют. Гомосексуал, которому свойственны живость и отзывчивость, такой, как Леонардо да Винчи, – очень редкое исключение. Случается, что он становится великим человеком, так что мечта его матери исполняется; но обычно он «закован в броню», защищающую его от собственных сексуальных чувств, так что живыми остаются только два органа: его мозг и его гениталии. На соматическом уровне эмоциональная омертвелость сопровождается отсутствием телесной живости. Кожа имеет нездоровый вид; отсутствует непосредственность жестов и движений; подвижность тела снижена; биоэнергетический заряд организма (то есть его жизненные силы) заметно уменьшен. Все это было присуще всем гомосексуалам, которых я наблюдал.

В свете этих наблюдений следует пересмотреть наши воззрения на поведение гомосексуалов. Их сексуальное поведение выражает не столько сильное сексуальное влечение, сколько потребность в ощущении живости и в чувстве возбуждения. Как ни странно, но гомосексуал удовлетворяет потребность в переживаниях и в возбуждении, используя для этого тот же самый механизм, который послужил первопричиной его проблем, т. е. механизм отождествления себя с другим. Гомосексуал отождествляет себя с партнером и заряжается его возбуждением. Он – субъект и объект своих переживаний, в которых он – и действующее лицо, и объект действия. То, что он делает с другим, он пережил когда-то на себе, от своих отца и матери. Его сексуальное возбуждение – это род воспоминания, результат пробуждения детских чувств, подавление которых привело к его омертвелости, а его сексуальное поведение – это маневр («инвертирование пола»), с помощью которого он пытается обойти вину, связанную с его желанием инцеста и враждебностью. Он оживает только находясь в гомосексуальных отношениях. Гомосексуал напоминает испуганного потерявшегося ребенка, который не плачет только потому, что слишком потрясен чувством покинутости и одиночества. Он хватается за партнера, как потерявшееся дитя цепляется за того, кто заменил ему мать. При этом он ожидает эмоциональной реакции от партнера, показывающей, что тот чувствует его потребность и готов на нее откликнуться. Эти чувства переходят на сексуальный уровень, где они получают выражение в сочетании с генитальным желанием и влечением. Гомосексуальное поведение определяется как смесь «уроборических» (инфантильных) элементов и взрослого сексуального чувства. Гомосексуальные действия – это попытка сочетать удовлетворение потребности в самодополнении с исполнением желания единения с другим человеком. Говорят, что, находясь в гомосексуальной связи, две половины образуют одну личность.

Сближение с человеком другого пола невозможно, если нет соответствующих сексуальных взглядов или сексуальный заряд ослаблен; в противном случае результатом будет неудача и глубокий страх выхолощенности. В сексуальном опыте с представителем своего пола, на против, исключается опасность неудачи – как и возможность успеха. Гениталии не теряют чувствительности; наоборот, гомосексуальный контакт оставляет генитальный орган в состоянии более сильного ощущения, чем до этого; гомосексуал больше чувствует свой орган и меньше тревожится за него, но тело не участвует в передвижении. Сердце не затронуто, и это создает внутреннее телесное ощущение неудовлетворенности, с которым приходится бороться.

В одном новейшем исследовании гомосексуальности, выполненном группой врачей-психоаналитиков, авторы рассказывают об интересных наблюдениях за группой гомосексуалистов-подростков, осуществленных в клинике Бельвю (Бибер И. Гомосексуальность. Нью-Йорк, 1962): «Изнеженные подростки хорошо чувствуют себя в обществе таких же женоподобных гомосексуалистов, лесбианок и „несексуальных“ женщин, но, попадая в общество женщин, воспринимаемых как „сексуальные“, проявляют сильное беспокойство. Один из них провел ночь в доме своей подружки, когда ее родители отсутствовали. Она пришла к нему в пижаме и легла рядом, в постель, но он „оцепенел“, „утратил чувства“, как будто его парализовало. В следующие несколько дней он переживал сильное желание пойти в бар „Гринвич Вилледж“ и найти себе партнера – гомосексуалиста».

Тело гомосексуала не в состоянии выносить сильные гетеросексуальные чувства; оно борется с ними, становясь «омертвелым», «оцепенелым» и «парализованным», утрачивая ощущения, а реакцией на эту парализованность и омертвелость становится гомосексуальный акт как попытка вернуть генитальную чувствительность.

Глава 6.

Гомосексуальность: особенности лесбийской личности.

Термин «женщина-гомосексуал» вызывает представление о женщине, пытающейся «стать мужчиной». Она носит мужскую одежду и стрижется по– мужски; у нее крупное мускулистое тело и резкие угловатые черты лица. Это – «угнетательница мужчин», она их подавляет. Такое представление, возможно, связано с тем, что подобные женщины часто главенствуют и командуют, возглавляя учреждение или организацию. Однако все эти черты свойственны только лесбианкам «мужского» типа. Их вид производит обычно внушительное впечатление: массивное тело, широкие плечи, короткая шея, довольно крупная голова с резкими чертами лица. Они склонны к бесцеремонности и грубости; разбираются в своем деле и знают, чего хотят. По своим манерам и взглядам это типичный исполнитель, которому сопутствует успех. За глаза таких называют (на жаргоне): «бой-баба» или «Лиза-танк». В лесбийских отношениях они обычно стремятся к связи с женщинами– гомосексуалами, имеющими мягкий, зависимый характер.

Для обычного, нормального человека такие мужеподобные женщины – непонятное явление. Он недоумевает: что, какие переживания могут заставить женщину забыть о своей женской природе? Что за особое удовольствие извлекает она из своих ненормальных отношений? Какая странная сила позволяет ей иметь успех в деловом мире мужчин? И так ли она тверда в своих поступках, как говорит об этом ее внешность?

Суть проблемы, отягощающей жизнь этих «мужественных» женщин, стала мне ясна в ходе лечения одной из них. Ее звали Дебора; по внешнему виду она напоминала гориллу, а впечатление силы и упрямства, исходившее от нее, было почти пугающим. Как-то позже она высказала удивление по поводу того, что она («якобы») может кого-то напугать. В ходе анализа она проявила внутреннюю чувствительность, совершенно противоречившую ее облику; так, она оказалась легко ранимой и полностью беззащитной в отношениях с другими людьми. Под маской «гориллы» скрывалась даже не маленькая девочка (как это часто бывает), а просто «беспомощное дитя», «недоносок», как она называла себя сама, подразумевая под этим младенца, преждевременно появившегося на свет, нежданного и нежеланного. Это был пример поразительного противоречия между внешним видом и внутренними чувствами, что свойственно некоторым людям.

Дебби столкнулась с необходимостью объединить эти две противоположные стороны своей личности, но прежде нужно было во всем этом хорошо разобраться. Сама она чувствовала себя «малым ребенком» и не понимала, откуда взялся этот облик «гориллы». Как ни проста была разгадка, но она не пришла в голову ни одному из нас двоих, пока в какой-то момент не стало ясно, что образ «гориллы» – всего лишь защитная маска, призванная отпугивать от «младенца» злобных «агрессоров»; но это понимание пришло только с осознанием двойственности ее личности. Как посторонний наблюдатель, я видел перед собой «гориллу», а Дебора знала (субъективно) только то, что она одинока, напугана и отчаянно нуждается в тепле. Она чувствовала свою «недоношенность».