Клаудио НАРАНХО - ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ Страница 25

Можно сказать, что четко выраженная межличностная стратегия удерживания ведет к преобладанию самодостаточности в отношении собственных ресурсов, к нежеланию обращаться к другим. Это, в свою очередь, порождает пессимистический взгляд на перспективу обрести чью-то помощь и защиту, а также на собственные возможности потребовать и получить то, что ему необходимо для жизни.

Стремление избежать каких-либо обязательств можно также рассматривать и как выражение нежелания отдать, поскольку не отдать сейчас означает избавить себя от необходимости отдавать и в будущем. В этом стремлении избегать обязательств, однако, есть еще и другой аспект: потребность индивида энеатипа V в том, чтобы ощущать себя совершенно свободным, не связанным никакими обязательствами и ничем не ограниченным в обладании самим собой - черта, представляющая собой смесь алчности и сверхчувствительности до полного растворения (об этом мы будем говорить ниже). Следует указать, что склонность к накопительству подразумевает не только алчность в настоящем, но и ее проекцию на будущее - как некую защиту против того, чтобы не остаться ни с чем. Здесь мы снова видим подтверждение того, что данная черта может рассматриваться не только как следствие алчности, но и как проявление свойственной этому характеру острой потребности в автономии (см.ниже).

Принимая во внимание взаимозависимость в человеческих отношениях способности давать и брать, можно прийти к естественному выводу, что компульсивное нежелание отдать (которое, конечно, является отголоском приобретенного в детстве понимания того, что отдать больше, чем получаешь, значит поставить под угрозу собственное выживание) едва ли может поддерживаться иначе, как за счет самих отношений, - индивид как бы рассуждает: «Если единственный способ удержать то немногое, чем я обладаю, - это отдалиться от людей, от их нужд и желаний, я пойду на то, чтобы сделать это».

Характерная отстраненность энеатипа V - это один из аспектов его патологической отчужденности, другой ее аспект - способность быть «одиночкой», т. е. способность быть одиноким и в силу своего отказа от связей, особенно не страдать от этого одиночества. Стремление быть в одиночестве является, конечно, проявлением более общей черты характера - отчужденности, поскольку оно требует эмоциональной отстраненности и подавления потребности в человеческом общении. С этим, по-видимому, связаны и те сложности, которые возникают у энеатипа V в установлении дружеских связей, поскольку важным аспектом таких сложностей является отсутствие мотивации для общения.

Хотя нетрудно проследить, как стремление удержать 'может перерасти в отчужденность, разрыв отношений взаимосвязан с подавлением потребностей, ибо навряд ли можно говорить о том, что человек, который отказывается от связей, нуждается в них, и таким образом, отказ от отношений уже сам по себе подразумевает отказ от потребностей или минимизацию их. В то время как отказ в отношении своих собственных потребностей практически является следствием отчужденности, подавление выражения гнева в этом характере опирается не только на отрицание потребности любви, но также и на страх, присутствующий в шизоидных личностях как следствие расположения этого типа в непосредственной близости к левому углу энеаграммы.

Страх быть «поглощенным» другими и желание избежать этоТо возможно объяснить стремлением избегать отношений, но не только им, ибо этот страх есть также выражение полуосознанного ощущения подавления своей потребности в общении и (как это подчеркивает Фэрберн) боязни потенциальной зависимости. Высокая чувствительность к постороннему вмешательству и попыткам помешать со стороны окружающих у индивидов энеатипа V является не только выражением стремления к отчуждению, но также и проявляемой склонности сдерживаться перед лицом внешних требований и осознаваемых потребностей других. Другими словами, повышенная чувствительность к постороннему вмешательству у этого типа идет рука об руку с их сверхпокорностью, вследствие которой индивид часто наносит ущерб собственной непосредственности, собственным предпочтениям и возможности действовать в присутствии других так, как это диктуют его потребности. В свете этой сверхпокорности (понимаемой как производный продукт сильно подавляемой потребности в любви) мы можем понять и столь ярко выраженное у энеатипа V стремление к одиночеству. В той мере, в какой отношения влекут за собой необходимость отказа от своих собственных предпочтений и аутентичного выражения, возникает скрытое напряжение и желание освободиться от него, а отсюда снова потребность оказаться в одиночестве.

Острая потребность в автономии является естественным следствием отказа от отношений. Процесс развития «механизма отчуждения» (используя выражение Х.С.Салливана) сопровождается развитием у индивида способности обходиться без внешней поддержки. Тот, кто не может обратиться к другим с целью удовлетворения своих желаний, должен создавать свои собственные ресурсы, сохраняя их, как в башне из слоновой кости. Чертой, связанной с автономией и однако остающейся самостоятельной характеристикой, является идеализация автономии, которая усиливает подавление желаний и лежит в основе жизненной философии, которую Гессе вложил в уста Сиддхарты: «Я могу думать, я могу ждать, я могу голодать» [76].

Хотя я уже упоминал о подавлении потребностей у энеатипа V, а также и о подавлении у них гнева, представляется разумным сгруппировать эти дескрипторы с другими в более обобщенную черту - бесчувственность. Эта черта связана с утратой осознания чувств и даже со стремлением помешать их появлению, что является результатом избегания их проявления и действия. Наличие этой черты делает представителей данного типа безразличными, холодными, невыразительными и апатичными. Сюда можно было бы поместить и отсутствие жизнелюбия, хотя неспособность получать удовольствие от жизни является достаточно сложным явлением: в то время как энеатип I не расположен к наслаждениям, энеатип V, по-видимому, обладает пониженной способностью их получения. Отсюда явствует то, что удовольствия для этого типа характера не котируются высоко на шкале жизненных ценностей, так как стремление их получить уступает более «насущным» потребностям, таким как поддерживать безопасную дистанцию в отношениях с другими людьми и стремление к автономии.

Можно сказать, что действовать - это значит вкладывать себя во что-то, расходовать свою энергию, что идет вразрез с ориентацией энеатипа V на удержание. Однако в более общем плане действие нельзя рассматривать в отрыве от взаимодействия, так что в тех случаях, где понижено стремление к общению, стремление к действию тоже соответственно оказывается пониженным. С другой стороны, действие требует энтузиазма по отношению к чему-то, наличия чувств, которые в случае апатичной личности отсутствуют. Действовать - значит раскрываться перед окружающими, ибо в действиях личности проявляются ее намерения. А тот, кто хочет держать свои эмоции в тайне от окружающих (что является типичным для алчного типа), неминуемо бу^ет подавлять из-за этого свою деятельность и вместо спонтанных поступков и инициативы будет вырабатывать у себя чрезмерную сдержанность. Характерную для этого типа медлительность можно рассматривать как гибрид негативизма и стремления избежать действия.

Для энеатипа V характерна не только интровертность (являющаяся следствием отказа от отношений), но и типично сопутствующая интровертности интеллектуальность. Через доминирующую ориентацию на познание этот тип, возможно, стремится получить замену удовлетворению - как в случаях, когда человек заменяет реальную жизнь чтением. Однако символическая подмена жизни не является единственной формой выражения интенсивной мыслительной деятельности: еще одним ее аспектом является стремление подготовить себя к жизни, и это стремление может оказаться столь интенсивным, что человек никогда так и не почувствует себя к ней подготовленным. При выработке ощущений, рассматривающихся как подготовка к (подавляемому) действию, энеатип V проявляет удивительную способность к абстрагированию, он склонен к классификации и организованности и не только проявляет ярко выраженное стремление к процессу упорядочения, но и склонен увлекаться абстрагированием, избегая конкретности. Это желание избежать конкретности, в свою очередь, связано с характерной для этого типа скрытностью: будучи склонным к абстрагированию, он предлагает окружающим свои перцепции, но не непосредственные ощущения.